Вид Волан-де-Морта, когда ему преподнесли живехонького Гарри Поттера было не описать словами. Он был настолько рад, что от его смеха волосы встали дыбом даже у Люциуса. Самолично вывернув рюкзак Гарри, он долго перебирал «побрякушки», а когда дошел до письма Джес, то вслух зачитал его, и не просто так, да еще и с выражением. План по поимке «второй половинки Поттера» был придуман в следующую пару минут, а Гарри все это время пытался высвободится. Вышло это не особо, отчасти потому, что когда этот (дальше пошло слово, которое Гарри не предполагал, что знает) поцеловал Джессику, он отвлекся, а потом и забыл, что хотел сделать.

Ветер трепал волосы. Джессика, лежащая в паре метров от него, выглядела совсем не важно. Губы дрожали, она во все глаза смотрела на Темного Лорда.

— Для верности сначала тебя Поттер, — изрек Темный Лорд, — Поднимайся. Или предпочитаешь умереть лежа?

Что было делать? Бросив взгляд на Джессику, Гарри поднялся. Прикинул шансы. Увести Джессику. Срочно увести ее отсюда.

— Твое последнее слово? — протянул Волан-де-Морт.

— Иди к черту.

— Как поэтично. Ну что же, это твой конец. Прощай, Гарри Поттер.

Джессика всхлипнула и в ту же секунду из рук Волан-де-Морта вырвался черный поток. Рефлексорно Гарри вскинул руки и белое пламя вылетело из его ладоней. Две струи магии столкнулись, за спиной Гарри вырос сияющий смерч, за спиной Темного Лорда непроглядно-черный. И тут же пространство наполнилось многоголосым шепотом.

— Рано, мальчик, слишком рано… Тот у кого шрам на лбу слишком силен…

— Рано, мальчик… вы еще не готовы для честного поединка…

— Со временем все случится… сейчас слишком рано…

И оба Энтариона исчезли. Темный Лерд бессильно отпустил руки и отшатнулся.

— Я не хочу ждать! Я хочу убить его сейчас! — крикнул он в небо, — Пусть тогда умрет хоть девчонка… Ступерфай!

Гарри ничего не успел сделать — в одну секунду, Джессика перекувыркнулась и скрылась за обрывом. Не помня себя, он бросился к ней. Камни больно врезались колени, до крови оцарапали ладони, смех Волан-де-Морта резанул по ушам, но аккуратные пальчики Джессики все еще держались за какой-то выступ и Гарри позабыв про все, потянул руку к ней и ухватил за кисть руки. Ее лицо было белым, как мел, зрачки расширились. Гарри потянул ее на себя, но в итоге лишь выступ, за который она держалась, обвалился. Джессика вскрикнула, но прикусила губу.

— Я вытащу тебя, — срывающимся голосом пообещал Гарри, хватая ее бледные пальчики второй рукой, — Вытащу!..

— Гарри… — пролепетала она и дорожки слез потекли по щекам, — Ты же знаешь, что нет…

— Я вытащу тебя, — как заклинание повторил Гарри, пытаясь вытянуть ее, но…

Ничего не выходило. По кисти к локтю Джессики потекла струйка крови — видимо Гарри очень сильно поранил ладонь. Тем не менее ее рука начала выскальзывать из его влажных пальцев.

— Гарри… — повторила Джессика, всматриваясь в его лицо, — Победи в этой войне, хорошо?…

— Ты увидишь это, — воскликнул Гарри, перехватив ее руку получше. Снова попытался потянуть — только размазал кровь по ее руке.

— И… Гарри… — она через силу улыбнулась, — ты же знаешь… я люблю тебя…

И стоило этим словам слететь с ее губ, ее пальцы выскользнули из его рук.

— Джессика! — взревел Гарри, протянув руки в низ, куда падала девушка, единственная, которую он действительно любил, кружась и отдаляясь от него, — Вингардиум Левиоуса! Ассио!

Ничего не происходило. Он выхватил палочку, но светлая фигурка Джессики уже скрылась во мраке бездны.

В голове стало пусто. Казалось, что душа покинула тело и сейчас парит где-то в небе, с высока смотря на эту картину — обрыв, и юноша склонившийся над ним. Бледный и потерянный, пустыми глазами ищущий отблеск в черной гуще.

Он не знал, сколько времени прошло. Поднявшись он огляделся. Кругом никого не было, на небе сияли звезды.

Зачем?…

Он сделал шаг и споткнулся обо что-то. Сумка. Сумка Джессики. Наклонившись, поднял обычную тряпичную сумку через плечо. Заглянул внутрь. Книга. Какие-то бумажки. Фотография. Гарри прижал ее к себе. Вот и все, что осталось… И судорожно вздохнув шатким шагом пошел куда глаза глядят.

ты же знаешь… я люблю тебя…

Снова поезд. Немного трясло и все пассажиры громко жаловались из-за этого. Кроме одного человека. Высокий юноша весь избитый и перепачканый, сжавшись в комочек у окна, медленно перелистывал какую-то книгу. Нельзя было понять, читает он или просто рассматривает страницы. Иногда его глаза скользили по сточкам, иногда замирали на маленьких карандашных рисунках на полях. Он легонько, чуть касаясь водил пальцами по линиям, что-то неразборчиво шептал и снова возвращался к строкам. А свободной рукой он прижимал к груди фотографию. Потертую фотографию на которой он сам улыбался и махал рукой, а рядом с ним, так же улыбаясь стояла девушка, которую он любил.

Из этого транса вывел паренька лишь гудок паровоза и голос, объявивший станцию: «Хогсмид».

Гарри Поттер шагнул на территорию школы и из его груди вырвался судорожный вздох. Вытащив из сумки документы, он двинулся к большому залу из которого слышались праздничные звуки. Конец года наступил.

Он не заметил ни красоты зала, украшенного в цвета всех факультетов, ни разлившейся при его появлении тишины, ни испуганных взглядов, ни перешептываний, ни сильную боль во всем теле. Все, что крутилось в его опустевшем сознании, так это цитата из книги Джессики.

…Если вы найдете четырехлистный клевер…

Он подошел к учительскому столу и вымучено поднял голову.

…То это принесет вам счастье…

С хлопком опустив документы на стол перед профессором МакГонагалл, он посмотрел прямо ей в глаза, прочитав там ужас и понимание.

…Но не говорите никому…

Он глядел зал — замерший, испуганный зал.

…где расцвел этот белый цветок…

Нашел лица друзей.

…и сколько лепестков ответвляется от его стебля…

И двинулся к выходу, не понимая смысла происходящего.

…Четырехлистный клевер

Не должен существовать в этом мире…

Но если уж он появился,

То ему суждено вечное одиночество…