Рот молчал, и я сам ответил на вопрос:

– Он должен был вас ненавидеть. Ненавидеть до такой степени, чтобы оказаться первым прибывшим на место преступления детективом. Ненавидеть так, чтобы сделать все возможное для вашего осуждения как убийцы. Разве удивительно, что именно детектив Крэншо нашел в корзине для грязного белья вашу одежду, пропитанную кровью жертвы?

– Протестую! – вскочив со стула, выкрикнула Анабелла Ван Ротен.

Я отступил прежде, чем успел вмешаться судья Хонигман.

– Вопрос отозван, – с нарочито безразличным выражением сказал я.

Подойдя к столу защиты, я раскрыл толстую тетрадь с отрывными листами, на которых готовил необходимые для выступления тексты, и отыскал нужную страницу. Изучение записей заняло пару минут. Тем самым я хотел выиграть время, чтобы в тишине присяжные могли задуматься над обвинением в должностном преступлении, брошенным главному свидетелю обвинительной стороны. Я буквально чувствовал взгляд Ван Ротен. Глядя на меня почти в упор, заместитель прокурора кипела от возмущения. Она злилась не только из-за того, что я сделал. Еще большую досаду Ван Ротен испытывала потому, что уже ничего не могла предпринять в ответ. Подняв взгляд на свидетеля, я не убрал руки со страницы.

– Мистер Рот, – с прежней настойчивостью продолжил я, – одно время вы работали над собственным сценарием, не так ли? Вы писали историю о том, как в действительности работает машина Голливуда. И назвали эту историю именем своей студии, «Блу зефир». Так?

– Да, – подтвердил Рот. – Именем студии.

– Сценарий рассказывает о ком-то, весьма похожем на вас. То есть о человеке, пожелавшем утвердиться в этом бизнесе, начавшем с нуля и устремившемся к цели. Наконец, изучив все, что могло бы пригодиться, он получает свой шанс. Добивается успеха, создает свою студию, берет на работу никому не известную актрису, делает ее кинозвездой и женится на ней. Не это ли случилось с вами, мистер Рот? Не вы ли сделали Мэриан Уолш кинозвездой Мэри Маргарет Флендерс?

Навалившись на левый подлокотник кресла и привычно схватившись за подбородок, Стэнли Рот на секунду задумался. Его затуманенный взгляд был по-прежнему направлен в пустое пространство.

– Не могу сказать, что она была хорошо подготовленной актрисой или имела большой жизненный опыт. Скорее в ней было что-то, чему невозможно научить. То, что, сколько ни старайся, не приобретается с возрастом. Она привлекала внимание. Казалось, этому невозможно воспротивиться, и все замирали, как только она входила в комнату. Что касается эффекта на экране… Вы сами видели это, когда ходили в кино. – Последние слова Рот произнес, обращаясь к суду присяжных. – Немногие актрисы соглашались сниматься с ней в одной сцене. То есть не самые известные актрисы. Не имело значения, если в сцене они исполняли главную роль или только читали текст. Если где-то в кадре оказывалась Мэри Маргарет – хотя бы просто стояла поодаль, – все знали: зрители будут смотреть на нее в ожидании, что будет дальше. – Рот пожал плечами. – Этому эффекту нет толкового объяснения. Так было не потому, что Мэри Маргарет казалась самой красивой. Кто знает, отчего мы проникаемся симпатией к одному человеку и ничего не чувствуем к другому? И почему в кинематографе снова и снова появляется кто-то вроде Мэри Маргарет – кто-то, способный привлечь наше внимание? Все, что я могу сказать: Мэри Маргарет владела этим даром, как никто другой.

– И вы оказались первым, кто открыл этот дар?

– Я знал, что она станет звездой.

– В сценарии, том самом, что вы написали, кинозвезда бросает мужа. Уходит к его компаньону, чтобы основать с ним новую студию… Правильно? – спросил я, направляясь в сторону присяжных и не поднимая взгляда от пола.

– Да.

– Герой теряет не только жену, но и студию, верно? Или, скорее, может вот-вот ее потерять. И он решает рискнуть, вложив все деньги в последнюю картину, рассказывающую о том, что они – то есть его компаньон и жена – сделали с ним. Фильм удается снять, но лента не выходит на экран. Почему? Что происходит в самом конце?

Стэнли Рот улыбнулся:

– Герой погибает.

– Его убивают?

– Да, по одной версии.

– Убивают, чтобы никто не посмотрел его фильм? – настаивал я.

– Да.

– У вашей жены была связь с вашим партнером по бизнесу?

Рот посмотрел на меня и ничего не ответил.

– Когда Майкл Уирлинг, ваш партнер, показал, что спал с вашей женой, вы находились здесь, в зале?

– Да.

– Вы не знали об этом раньше?

– Нет.

– Однако вы знали или подозревали, что ваша жена спала с другими мужчинами?

Мрачно кивнув, Рот неожиданно резко помотал головой.

– Мэри Маргарет нуждалась в постоянном, непрерывном внимании. Ей хотелось слышать, как все вокруг говорят, что ее любят, и хотелось чувствовать эту любовь. Может показаться странным, – сказал Рот, опять обращаясь к присяжным, – что в этом нуждалась женщина, хорошо известная миру и всеми любимая. Она была поразительно незащищенной. Если копнуть глубже, знаменитости мира кино все такие. Посмотреть на них приходят миллионы людей, но во время работы они лишены аудитории. Никаких аплодисментов. Тем более никаких оваций зала, встающего после особенно выдающегося кадра. Они делают одно и то же: снимают сцену, говорят один и тот же текст десятки и даже сотни раз, пока режиссер не сочтет, что имел в виду именно это. Мэри Маргарет хотелось знать, что она желанна. Знал ли я о ее связи с Майклом Уирлингом, Уокером Брэдли или кем-либо другим? Нет. Думал ли, что за время нашей супружеской жизни она никогда не спала с другими мужчинами? Никогда не спрашивал и вообще старался не думать об этом.

Я предложил более прямой вопрос:

– При создании сценария «Блу зефир» вы имели в виду Майкла Уирлинга и вашу жену?

– Да, но не потому, что знал об их связи или имел такие подозрения. Скорее, потому, что хорошо знал Майкла Уирлинга и представлял, насколько он беспринципен, если речь шла о том, что он действительно хотел получить. А еще потому, что Уирлинг находил мысль о сексе с известными актрисами крайне заманчивой. Как все деловые люди, а особенно те из них, кто пришел в этот бизнес, уже имея большие, очень большие, деньги. – Скрестив на груди руки, Рот положил ногу на ногу. Заметив на носке пятнышко, он щелчком смахнул соринку на пол. – А поэтому, – продолжал он, – у Мэри Маргарет сложился именно такой стереотип поведения, какой требовался мне для создания образа женщины, для которой невыносима даже мысль о несвободе в своих решениях.

– Если бы «Блу зефир» воплотился в кинофильм, мог бы Майкл Уирлинг узнать себя в образе компаньона?

Рот немедленно изменился в лице. Блеснув глазами, он едва не подпрыгнул на кресле и злорадно улыбнулся:

– Майкл Уирлинг не узнал бы собственного отражения в зеркале. Полагая себя гением творчества, он не разбирается даже в бухгалтерии.

– Могли ли другие люди узнать в этом персонаже Майкла Уирлинга?

– Не знаю… Возможно.

– Уирлинг знал о сценарии, не так ли?

– Да.

– У Майкла Уирлинга была связь с вашей женой?

– Да.

– Студии «Блу зефир» – той студии, которую вы создали, больше нет. Так?

– Верно.

– Но Майкл Уирлинг воспользовался тем, что вы оказались обвиненным в убийстве? Разве он не хотел отобрать у вас студию? Он угрожал вывести деньги из бизнеса, полагая, что вы не сможете собрать достаточно средств?

– Да.

– И по этой причине вы затеяли драку с Уирлингом в доме другого вашего партнера, Льюиса Гриффина?

– Да.

– Таким образом, из-за вашего нынешнего положения как человека, обвиняемого в убийстве жены, партнер по бизнесу, у которого был роман с вашей женой, отнял принадлежавшую вам киностудию. В случае если вас признают виновным в убийстве, разоблачающий его фильм никогда не выйдет на экран. Разве вы оказались не в такой ситуации? Концовка почти так же хороша, как в написанном вами сценарии. За исключением одной детали: ваш партнер никого не убивает. Или нет? Вопросов больше нет, – сказал я перед тем, как Анабелла Ван Ротен успела внести очередной протест.