– Вас не затруднит взглянуть на последнюю страницу и сказать, чья подпись стоит под этим документом?

Передав бумагу Уирлингу, я дождался, пока взгляд финансового директора достиг конца страницы, где значилось его имя.

– Да, это моя подпись, – сказал он, продолжая держать в руках листок.

– Значит, это не подпись Стэнли Рота?

– Нет, контракты подписываю я.

– И вы настаивали на таком порядке?

– Я финансовый директор студии. Это была… Это составляет часть моей работы.

– Однако не вы решаете, Мэри Маргарет Флендерс или кто-либо другой будет назначен на роль в фильме, который снимает студия «Блу зефир»? Такое решение обычно принимает Стэнли Рот, другой продюсер или директор? После этого вы прорабатываете конкретные, то есть финансовые, детали. Так?

– Да, именно так, – ответил Уирлинг, явно раздосадованный отведенной ему ролью, никак не связанной с принятием креативных решений. – В любой значимой картине с участием более-менее известного актера мы – я имею в виду Стэнли Рота, себя и еще нескольких представителей администрации, – мы обсуждаем бюджет и кандидатуры, по нашему мнению, соответствующие этому бюджету. Иногда, в случае если проект представляет особенный интерес, мы можем нанять исполнителя за меньшие деньги, заинтересовав его процентами от будущего дохода. Так что, как видите, это вовсе не напоминает обычную ситуацию, когда вы собираете персонал и ставите перед ним задачу найти человека на определенную должность. Мы все одинаково заняты поиском человека и определением его гонорара.

Окинув присяжных взглядом, я улыбнулся, затем повернулся к свидетелю:

– Я понял вас. И вы все принимали участие в принятии решений относительно последней картины Мэри Маргарет Флендерс – вы, Стэнли Рот и Льюис Гриффин. Не так ли? Той самой картины, работу над которой она не успела закончить потому, что была убита?

– Да, мы все принимали в этом участие, – нахмурившись, ответил Уирлинг. Желая подчеркнуть печальный характер своей миссии, он добавил: – Решение было трудным.

С недоверием взглянув на Уирлинга, я предельно жестко сказал:

– Но, мистер Уирлинг, для вас решение вовсе не было трудным! Вы с самого начала знали, что картина должна быть закончена. Вы с самого начала знали, что эту картину – последнюю картину с участием Мэри Маргарет Флендерс – нужно быстро выпустить в прокат. Было ли это решение трудным? Нет, мистер Уирлинг, только не для вас. Вы единственный – не Стэнли Рот и не Льюис Гриффин, – именно вы настаивали на немедленном выпуске фильма на экраны, пока публика еще не перестала оплакивать Мэри Маргарет Флендерс. Вы говорили, что картина должна выйти немедленно, пока она не забыта. Должна выйти… Мистер Уирлинг, я хорошо запомнил слова Стэнли Рота, который так прокомментировал то, что вы потребовали: «…прежде чем судебный процесс начнет интересовать публику больше, чем ее последний фильм». Так ли это, мистер Уирлинг? И разве вы не были озабочены тем, как заработать на смерти Мэри Маргарет Флендерс? Больше, чем кто бы то ни было, и уж точно больше, чем Стэнли Рот.

Прежде чем я закончил, Ван Ротен вскочила с места:

– Ваша честь, свидетель не находится под судом! Если у мистера Антонелли есть вопросы – пусть спрашивает, но здесь не место для подобных нападок…

Подняв руку, Хонигман дал понять, что сказано достаточно.

– Мистер Антонелли, возможно…

– Хорошо, я сформулирую вопрос иначе. – Отвечая, я не сводил глаз с Уирлинга. – Не будет ли честным признать факт вашей заинтересованности в скорейшем завершении последней картины Мэри Маргарет Флендерс?

Мое яростное стремление добиться ответа застало его врасплох. Нахохлившийся в кресле свидетеля Уирлинг с подозрением смотрел на меня.

– Мы вложили в картину огромную сумму – примерно сто миллионов долларов. К моменту трагической гибели Мэри Маргарет Флендерс фильм был практически завершен, и нам оставалось снять всего несколько сцен. Мы должны были закончить работу: слишком много потрачено, чтобы бросить ее просто так. – Отвечая, Уирлинг почувствовал себя увереннее. Сев прямо, он обратился к суду присяжных с высоко поднятой головой. – Мы также считали этот фильм лучшей работой Мэри Маргарет, полагая, что в любом случае должны донести картину до публики.

– Мистер Уирлинг, вы так и не ответили на мой вопрос. – Я помолчал, дав понять, что намерен стоять на своем. – Вы хотели закончить картину как можно скорее, не так ли?

– Да. Я полагал, что для публики важно увидеть ее последний – и лучший – фильм как можно скорее.

– Важно для публики… – повторил я, улыбаясь при мысли о том, как благородно и честно это звучит. – И важно для студии, не так ли? Как опытный бизнесмен, вы должны были это понимать, мистер Уирлинг. Пока все, не переставая, говорят о ее смерти, фильм обречен на оглушительный успех. Вы знали это?

– Я полагал, люди захотят увидеть ее… Да.

– Однако с вами согласились не все, верно?

– В том, что люди захотят увидеть фильм? – снисходительно улыбаясь, переспросил он.

– В том, что картину следует как можно скорее выпустить в прокат. Ваш партнер, Льюис Гриффин, придерживался иного мнения: он полагал, что премьеру фильма следует отсрочить до окончания процесса. Скажите, мистер Уирлинг, это правда?

– Мы обсуждали этот вопрос. В конце концов все согласились, что картину следует выпустить в прокат.

– Но Льюис Гриффин возражал?

– Льюис остался при своих сомнениях.

– Каких еще сомнениях? – скептически произнес я. – Разве он не считал, что выход фильма может повлиять на исход судебного процесса? Разве он не предполагал, что фильм усилит гнетущую атмосферу, и без того окружающую процесс по делу об убийстве? Льюис Гриффин считал, что выход фильма подорвет шансы Стэнли Рота на оправдательный приговор. Так, мистер Уирлинг? – Я решительно требовал ответа.

– Нас это не должно было беспокоить! – взорвался Уирлинг. – Это было бизнес-решение. Стэнли не возражал. Стэнли на этом настаивал.

Сделав шаг назад, я положил руку на ограждение скамьи присяжных и наклонил голову, словно Уирлинг сказал нечто такое, что заставляло взглянуть на него под новым углом. Прищурившись, я медленно поскреб подбородок.

– Стэнли Рот настаивал на этом решении, несмотря на то что оно подрывало его шансы выиграть процесс?

Прошла секунда, прежде чем Уирлинг вполне осознал заданный вопрос.

– Он сказал… По-моему, то же самое говорили вы… что невозможно предугадать, какой эффект это событие окажет на исход дела, если вообще будет какой-то эффект.

– Другими словами, он захотел рискнуть, испытав шанс, который мог стоить ему жизни. Стэнли Рот пошел на риск потому, что последний фильм с участием его жены мог спасти студию?

– Да.

– И вы также оказались готовы рискнуть его жизнью… Рискнуть, чтобы спасти студию, верно?

Сидя за столом, Анабелла Ван Ротен протестующе вскрикнула:

– Ваша честь!

– Вопрос отозван, – немедленно откликнулся я. Обхватив себя руками, я несколько мгновений смотрел в пол. – Вы достаточно давно знакомы со Стэнли Ротом, не так ли? – спросил я, глубоко засунув руки в карманы брюк.

Не поднимая глаз, я дождался односложного ответа, после чего спросил то же самое относительно Мэри Маргарет Флендерс.

– И они действительно любили друг друга? – спросил я, глядя на Уирлинга.

Пожав плечами, он не нашелся что сказать. Я повторил вопрос.

– Трудно сказать. Можно сказать, да. Но я не считаю себя вправе судить о том, что они чувствовали по отношению друг к другу.

Опустив голову, я подвигал носком ботинка влево-вправо по серому полу. Выщербленный по краю линолеум немного не доходил до ограждения скамьи присяжных. В образовавшейся щели, забитой грязью и пылью, я заметил маленького коричневого паучка.

– Но вы нередко встречались с ними по самым разным случаям: за обедом, на общественных или благотворительных акциях?

– Да.

– И вы бывали гостем в их доме?

– Да.

– А они бывали приглашены в ваш дом?