Новой Ганзе обязательно потребуется крайний, и нет сомнений, кого им назначат. Начальству наплевать, что по факту Мак-Кинли не имел серьезных рычагов давления на олимпийское УБ. Даже сейчас, когда он организовал расследование, чуть ли не каждое его распоряжение дублировалось суперинтендантом Фарроу. Да что тут говорить, теперь хоть на голову встань, а вердикт будет всё тот же – не предусмотрел, не обеспечил, не оправдал.

«Стоп! – оборвал самобичевание Ал. – Кто ещё знает о существовании письма с проклятиями в адрес участников сделки, кроме мямли-советника?»

Никто! А ведь карьера Данкельда также под угрозой, он допустил ту же ошибку.

«Если уничтожить злополучный документ, то доказать его существование сможет только сам Кузнецов, а его ещё надо взять. Живым, – цинично прикинул новоганзеец и поставил задачу: – Главное – убедить Данкельда молчать, для его же блага в конечном счёте».

Ал решительно задвинул унылый образ надвигающейся задницы в дальний угол сознания и потянулся за интеркомом.

– Здесь Мак-Кинли. Кто-нибудь, доставьте ко мне советника Данкельда.

Разыскать ямбуржца не составляло труда. Все, кто на момент покушения оказался в Торговой палате, до сих пор находились в здании. Опросы, дополнительные проверки, уточнение фактов – стандартная процедура расследования, позволяющая, если повезёт, перевести кое-кого из свидетелей в разряд подозреваемых.

В принципе можно было бы переговорить с Данкельдом и в приватной обстановке, но официальная атмосфера временного штаба по преодолению кризиса обеспечивала Алу дополнительное позиционное преимущество.

Расчёт не оправдался. Его превосходительство господин чрезвычайный поверенный в делах планеты Ямбург на Олимпии передал через сотрудника УБ, что, к сожалению, занят вопросами государственной важности, а потому не может уделить внимания господину Мак-Кинли.

«Вот, значит, как! – накручивал себя Ал по дороге в гостевые апартаменты, где окопался «чрезвычайно деловой поверенный». – Ну, погоди, немочь бледная! Я тебе покажу государственную важность!»

Ян Оттомар фон Данкельд сделал маленький глоток, на секунду прислушался к внутренним ощущениям, затем аккуратно поставил на столик почти невесомую фарфоровую чашечку.

– Что ни говори, а чай на Олимпии отменный. На Ямбурге такого и не сыщешь. Не так ли?

Его визави согласно наклонил голову, и свет от люстры радугой пробежал по выпуклым зеркальным поверхностям солнцезащитных очков.

В этот момент в помещение ворвался Алиссон Мак-Кинли.

– Данкельд, какого чёрта вы о себе возомнили?! – рявкнул он с порога.

Советник пропустил мимо ушей оскорбительный вопрос и продолжил столь бесцеремонно прерванную беседу:

– Некоторые полагают, кофе помогает в стрессовых ситуациях. Я же предпочитаю чай. Дай бог памяти, кажется, у русских… Да, именно у русских есть замечательная присказка: выпьем чайку и забудем тоску. – Тут он повернулся в сторону незваного гостя. – Мак-Кинли, вам налить чашечку? Глядишь, и на душе полегчает.

Ал желчно процедил:

– У нас нет времени устраивать ти-пати.

– У нас? – Ямбуржец вопросительно изогнул бровь. – Лично я никуда не тороплюсь. Мой гость тоже не любит спешки. Кстати, разрешите представить – сэр Доу, рыцарь ордена Хранителей.

Специалист по безопасности подозрительно покосился на очкастого. «А этот-то тут с какого бока?»

Адепт братства сети разлепил каменные уста и бесцветным голосом произнёс:

– Орден – гарант соблюдения «Хартии производителей ТЕХНО». «Кузнецов Энтерпрайзис» – субъект правового поля хартии. Я прослежу за ходом событий и, если понадобится, выступлю в качестве независимого арбитра.

Алиссон почувствовал себя так, словно ему врезали ногой в живот. Аж дух перехватило. Рухнула последняя надежда, теперь его удел – позор и отставка.

Данкельд оценивающе посмотрел на несчастного новоганзейца, выдержал паузу, а затем наполовину предложил, наполовину потребовал:

– Садитесь, коллега. Садитесь, и побеседуем.

Новоганзеец подчинился, удивляясь и собственной податливости, и переменам в манерах ямбуржца. Неуверенный скромный провинциал ушёл в небытие, вместо него появился собранный прожженный дипломат.

– Вы уже отправили на Новую Ганзу доклад о первых результатах расследования?

– Ещё нет, – буркнул Ал.

– Очень хорошо. – Советник удовлетворённо кивнул, сложил ладони домиком и задал следующий вопрос: – Как вы полагаете, о чём сейчас думает господин председатель Лиги?

Специалист по безопасности предпочёл промолчать.

– Поверьте, меньше всего его интересует вопрос, как будет смотреться ваша или моя шкура на походном барабане гвардейцев Новой Ганзы, – авторитетно заявил поверенный в делах.

Мак-Кинли хорошо знал «кухню» Секретариата безопасности, а потому не видел повода для подобного оптимизма. Данкельд словно прочёл его мысли и пояснил:

– Вы рассматриваете проблему только сквозь призму узкопрофессионального восприятия. Попробуйте отрешиться от сугубо полицейских аспектов и охватить картину в целом. Что, собственно говоря, произошло?

– А вы не знаете?! – Ал сардонически улыбнулся. – Младший брат устроил на Олимпии заваруху, завалил старшего, до кучи грохнул вашего президента и благополучно ушёл на дно. Сукин сын добился своего! Теперь, ввиду явного форс-мажора, сделка будет заморожена, а значит, бессмысленна для Новой Ганзы и особенно для Ямбурга. Чем вы будете кормить республиканских эмигрантов?

Данкельд пожал плечами и невозмутимо ответил:

– Я ценю вашу заботу, но продовольственные проблемы моей планеты мы обсудим в другой раз.

Внезапно он агрессивно подался вперёд и резко спросил:

– Зачем вы пришли сюда, Мак-Кинли?

Не дожидаясь ответа, ямбуржец вновь расслабился и вернулся в лениво-вальяжную позу.

«Я пришёл… Какая теперь разница, зачем я пришёл».

Ал отвёл глаза в сторону. Только сейчас он понял, насколько недооценивал потенциал советника, прикидывавшегося простачком. Похоже, Данкельд успел раскопать нечто, способное кардинально изменить положение. Как минимум его собственное.

«И Хранитель нужен ему для страховки!»

Ал бросил взгляд на ямбуржца и понял: ждёт. Ждёт, скотина, когда он – Мак-Кинли – переступит через остатки гордости и попросит о помощи. Именно попросит, а не потребует.

«Господи, какое унижение!»

Новоганзеец собрал волю в кулак и глухо выдавил:

– Мы делаем одно дело, коллега. Для меня очень важна ваша помощь. Пожалуйста.

Против ожидания, советник даже виду не подал, что добился желаемого. Напротив, он очень по-деловому заявил:

– Прежде всего я убеждён – Александр Кузнецов абсолютно непричастен к покушению. Вам просто подсовывают его в качестве главного подозреваемого.

Мак-Кинли удивлённо уставился на Данкельда. Тот невозмутимо пояснил:

– Ваши выводы основываются на ряде вещественных доказательств и фактов, в том числе и на пресловутом письме майора. Признаться, поначалу оно и меня сбило с толку. Конечно, я не эксперт, но, сколько помню, одним из решающих факторов является наличие мотива для совершения преступления. Не так ли?

– Как раз мотивов-то у Кузнецова-младшего целый воз, – напомнил Ал.

– Так ли? – Советник прищурился. – С обывательской точки зрения – возможно, но попытайтесь встать на позицию бизнесмена. Ведь майор прежде всего крупнейший предприниматель. Да, у него есть собственные политические воззрения, и в ходе переговоров он высказывал возражения по ряду статей договора. Но я хочу подчеркнуть один ключевой факт. Александр Кузнецов никогда не ставил под сомнение целесообразность возобновления производственной деятельности «Кузнецов Энтерпрайзис». Спросите почему? Я отвечу – возможности совладельца прибыльного оружейного предприятия несоизмеримы с таковыми у преступника в бегах. Какой смысл ему покушаться на собственного брата? Деньги. Он имел равный и неограниченный доступ ко всем активам корпорации и потенциальной прибыли, а теперь, как подозреваемый, лишился его. Политические разногласия. Да, в ближайшей перспективе продукция «Кузнецов Энтерпрайзис» не достанется Новой Ганзе, но и Гиады не получат ни единого ТЕХНО. Влияние в среде эмигрантов? Представляю, как будут благодарны убийце те люди, что сидят сейчас на Ямбурге без средств к существованию. Нет, дорогой коллега, Александр Кузнецов не преступник, он – жертва. Настоящий же преступник ловко воспользовался депрессией майора и подсунул нам письмо-фальшивку.