С лица Билли не сходила чарующая улыбка.

– Если у меня все есть, то как я мог здесь оказаться? Вот что я тебе на это отвечу, Джек. Многие люди мне бы не поверили, но ты производишь впечатление парня с головой. Быть на вершине не так-то легко. Это адская нагрузка, и мне просто необходимо поддерживать себя кокаином, чтобы не оставаться на месте. Тебе ясно?

На лице дежурного отразилось сомнение.

– Да, пожалуй.

– А сидеть тут взаперти, как в клетке, еще большая мука. Скажи мне вот что, Джек. Сколько ты тут зарабатываешь?

Ньютон невольно отступил на шаг.

– Достаточно.

– Достаточно? Достаточно для чего, Джек? – Билли по-волчьи оскалил зубы. – Быть может, тебе и перепадает какая-то мелочь, да ведь львиная доля достается Дядюшке Сэму. Хочешь заработать лишнюю сотню-другую долларов, свободных от налогов?

– Кажется, я чего-то не уловил.

– Такой сообразительный парень, как ты, должен уловить. Мне необходимо что-нибудь, чтобы мне не пришлось лезть тут на стену.

Ньютон, казалось, был поражен.

– Вы имеете в виду наркотик?

– Наркотик, порошок, леденец – называй это как тебе угодно, парень.

Ньютон отступил еще на шаг.

– Ох, нет, ни за что! Это может стоить мне работы.

– Нет, если тебя не поймают. И никто никогда об этом не узнает, кроме нас с тобой, Джек.

Дежурный прикусил губу:

– Кроме того, я понятия не имею, к кому обратиться за товаром.

Билли с трудом сдержал усмешку, понимая, что Ньютон заглотил наживку.

– Брось. У такого ловкого парня, как ты, должны быть связи.

Ньютон покачал головой:

– Это слишком рискованно.

– Что тут такого рискованного? Джек, неужели ты так трясешься из-за этой паршивой работы? Выносить горшки за разными хлюпиками! Если что-нибудь случится, я сам позабочусь о том, чтобы ты нашел новое место, еще лучше прежнего. – Он похлопал собеседника по плечу. – Просто обещай мне об этом подумать, ладно? Но только не слишком долго. Я здесь страдаю, по-настоящему страдаю. – Он подошел поближе и подмигнул Джеку. – Проверни для меня это дельце, и я с тобой поделюсь.

Когда Джек Ньютон покинул палату, Билли был совершенно уверен, что дежурный теперь у него в кармане. Мысль о лишних деньгах и в придачу перспектива самому перехватить несколько порций представляли собой слишком сильный соблазн, чтобы ему противиться. Теперь Билли необходимо было добыть некоторую сумму денег на расходы. В ту ночь, когда его поместили в Клинику, у него забрали все находившиеся при нем деньги вместе с личными вещами, так что единственным возможным источником был Джо Девлин. Его менеджер всегда имел при себе туго набитый кошелек. На гастролях трудно было предвидеть, когда может возникнуть нужда в наличных. И кроме того, черт побери, это ведь его, Билли, деньги! Если бы не Рипер, Девлину просто пришлось бы пойти по миру с протянутой рукой.

Через несколько минут после ухода дежурного дверь снова открылась, и вошел доктор Брекинридж. Он был хмур, и на какое-то мгновение Билли испугался, что Джек Ньютон все выложил доктору.

Однако Ноа даже не вспомнил о дежурном. Держа в руках блокнот, он перелистывал страницы.

– Итак, Билли, результаты последних анализов свидетельствуют, что твой организм чист, если не считать остаточных следов потребления кокаина.

– Чего же вы ожидали? – кислым тоном осведомился Билли. – Я здесь все равно что заключенный. Как я могу тут что-нибудь достать?

– А разве не в этом вся суть дела?

– Суть дела в том, что меня заперли здесь, словно в тюремной камере. Когда мне позволят выходить из палаты?

– Когда мы решим, что ты в состоянии собой владеть.

– «Мы»? Кто это «мы», черт побери? Вы не имеете никакого права держать меня под замком. Это противозаконно!

– Ни в малейшей степени. Ты не только сам согласился остаться в Клинике, но и твой менеджер, Джо Девлин, подписал документы, которые дают нам право проводить твое лечение так, как мы сочтем нужным.

– Девлин? – Билли изумленно уставился на врача. – Он ведет мои дела, только и всего!

– Кроме того, он твой законный опекун.

Взгляд Билли тотчас выразил досаду. Он совсем забыл, что Девлин, согласно условиям контракта, должен осуществлять опеку над Билли до тех пор, пока рок-звезде не исполнится двадцать один год. А это означало, что он не сможет его уволить еще в течение ближайших шести месяцев!

Наблюдая за противоречивыми чувствами, отражавшимися на лице пациента, Ноа вернулся мыслями к короткому разговору со Стерлингом Хэнксом, который состоялся этим утром и стал главной причиной его дурного настроения.

Все еще находясь под впечатлением от вчерашней встречи с Хейнманом и плохо завуалированной угрозы со стороны миллиардера, Ноа ворвался в кабинет директора.

– Я хочу поговорить с вами насчет Билли Рипера, Хэнкс.

Директор откинулся в кресле.

– Как идут дела у мальчика, доктор?

– Мальчика! – фыркнул Ноа. – Хоть он и несовершеннолетний, но считает, что все тут должны ходить перед ним на задних лапках. Это совершенно безответственный и неуправляемый человек, не говоря уже о том, что он с самого начала курса противится лечению…

Хэнкс чуть нахмурился.

– Но ведь теперь его организм чист от наркотиков?

– Да, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Но он способен причинить большие неприятности, как только переступит порог палаты. Мы не можем все время держать его под замком!

– Если возникнет необходимость, мы так и поступим. Его менеджер подписал документ, по которому нам предоставляется полное право проводить лечение Рипера так, как мы считаем целесообразным.

– Почему менеджер взял на себя такую ответственность?

– Да потому, что Джо Девлин является законным опекуном Билли до тех пор, пока мальчику не исполнится двадцать один год.

– Разве у Рипера нет семьи?

– Насколько я понимаю, ни единой души. Его родители погибли в авиакатастрофе, когда Билли только начинал свою карьеру. У него нет ни братьев, ни сестер, ни даже дядюшек или тетушек.

Ноа пребывал в нерешительности. Эти сведения могли полностью изменить его отношение к певцу. Ни родителей, ни близких родственников… Ноа невольно почувствовал жалость к Риперу. Вероятно, многие люди сочли бы эти обстоятельства в какой-то степени оправдывающими необузданное поведение рок-звезды. Кроме того, поддержка семьи была жизненно необходима для удержания пациента от наркотиков после выписки из лечебного учреждения.

– Стерлинг, почему бы нам не отпустить Билли прямо сейчас, пока его организм чист от наркотиков? Он вовсе не собирается сотрудничать с нами, и я готов держать пари, что мальчишка вернется к прежним привычкам сразу же, как только выйдет отсюда.

Хэнкс сложил пальцы пирамидкой.

– Это невозможно, доктор. – Слегка улыбнувшись, он открыл ящик стола и вынул номер «Инсайдера» с колонкой Синди Ходжез. – Всему миру известно о том, что рок-звезда находится здесь. Как, по-вашему, мы будем выглядеть со стороны, если выбросим мальчика на улицу до окончания срока лечения?

Ноа нахмурился:

– Неужели вы читаете эту газетенку?

– Разумеется. Синди Ходжез создает нам бесплатную рекламу.

Ноа понимал, что дальше обсуждать эту тему с директором бесполезно. Поэтому он просто развернулся и бросился вон из кабинета…

Теперь, говоря с Билли, он старался придать своему голосу оттенок бодрости:

– Думаю, ты должен быть рад тому, что твой организм наконец чист, Билли. Сейчас самое время обсудить предстоящую тебе терапию.

– Терапию? – Билли отшатнулся. – По-моему, это слово скорее подходит для умственно отсталых!

Ноа воздержался от замечания, которое так и вертелось у него на языке.

– Мы должны выявить истоки твоей зависимости от наркотиков. В противном случае все, что тебе пришлось испытать за период отвыкания, окажется напрасным.

– Причина? Зачем копаться в своей душе, чтобы узнать причину, док. Она ясна. Мне просто необходим какой-нибудь стимул, чтобы собраться перед началом концерта и суметь продержаться до конца. Вы хотя бы представляете себе, что это значит – каждый вечер появляться перед толпой фанатов? Стремиться быть лучшим, работать на износ? Да это же ад кромешный! Но вряд ли вы поймете. Никто не в состоянии понять, если сам не прошел через это.