– Каменный Рог, – сказал Барти. – Между нами, довольно-таки противный городишко. По чести говоря, если бы не кони, я б туда и заходить не стал.
– Как бы не стал? – удивилась Мариана. – Кажется, дорога ведет туда?
– Давай подъедем ближе, – хмыкнул Барти. – К мосту. Там объясню.
3. Злой мост
Мосточек, прямо сказать, был так себе. Худосочные бревнышки, обшитые доской и обрамленные жердяными перильцами. Казался он не то чтобы совсем уж ненадежным, но чрезмерно хлипким. И совсем уж странно смотрелись массивные, высокие, чуть ли не на века сработанные каменные устои. Будто они попали сюда по ошибке, из-под какого-нибудь совсем другого моста. Или же – по ошибке притулился на них именно этот несерьезный мостик.
У моста, не то чтобы на самом въезде, а чуток в стороне, стояла груженная корзинами телега. Из корзин разливался сладкий яблочный дух. У тележного колеса сидел дедок, рядом на травке развалился молодчик лет восемнадцати – двадцати. Дедок смерил подъезжающих всадников оценивающим взглядом, пожевал темными губами; парень скосил в сторону дороги хитрющие глаза. Выражение простоватого лица его на короткий миг сделалось таким, что Мариана вздрогнула и невольно нашарила шпагу. Но тут молодчик снова уставился в облака, да так внимательно, будто там внятными знаками написана его собственная судьба.
– Чего это он? – пробормотала Мариана.
– Ты на тех погляди, – Барти махнул рукой в направлении другого берега.
Там, тоже рядом с мостом, но в то же время чуть в сторонке, толпилось человек около двадцати. И все они, если не обманывали девушку глаза, смотрели сейчас на нее, Мариану, и на Барти.
– Ждут, – хмуро сообщил рыцарь.
– Чего? – У Марианы побежали вдоль хребта мурашки; девушка поежилась.
– Чтобы мы по мосту проехали. – Барти вдруг осадил коня и выругался. Объяснил в ответ на удивленный взгляд Марианы: – Здесь тропка была вдоль реки. Как раз вон там начиналась, видишь, где осыпь сошла.
– Да что нам с той тропки? – нетерпеливо спросила девушка. – Дорога – вот она, разве отсюда нет пути к побережью?
– Есть. Но видно, Мариана, что ты не знаешь этих мест и не слыхала про Злой мост.
– Не слышала. – Мариана пожала плечами. – Ну и что с того?
– Этот мост, Мариана… Почему и как, люди уже не помнят, но на нем – проклятие. Каждый одиннадцатый, проходя по нему, падает. Из этих упавших каждый одиннадцатый ломает руку или ногу. Да это бы еще ничего, но из этих невезучих каждый одиннадцатый убивается. Насмерть.
– Так они… – Глаза Марианы зло сощурились, а рука теперь уже невозбранно потянулась к оружию. – По мне, это тянет на коронную измену! Чинить препятствия курьерам короля…
– Господь с тобой, благородная Мариана! – Барти положил ладонь на запястье девушки и мягко, но настойчиво отвел ее руку от шпаги. – Они всего лишь люди. Они боятся за себя, что им сторонние путники? Да и у тебя на лбу не написано, коронный ты курьер или, к примеру, купеческий приказчик.
– Да какая разница, – вспылила Мариана. – Хоть бы и вовсе… Молча ждать, когда ничего не подозревающий человек убьется насмерть?!
– Они ведут счет, – сообщил рыцарь. – Чтобы, когда подходит срок, отправить через мост осужденного. Но…
– Но?
– Не всегда под рукой есть преступник.
– И тогда ждут проезжих? Но это же подло!
– Они всего лишь люди, Мариана. Ладно, – рыцарь досадливо махнул рукой, – давай поглядим поближе на этот завал. Не очень-то он похож на обычную осыпь.
– Сэр Барти!
– Что, Мариана?
– Недостойно благородного человека молча ждать, пока кто-то другой угодит в ловушку, и тем более попустительствовать…
– Достойнее угодить туда самим? – хмыкнул Барти. – Когда в твоих руках судьба Таргалы? Ты, Мариана, не о том сейчас думаешь.
Девушка оглянулась на завал. Именно завал, не осыпь, тут Барти прав. Да над таким как еще потрудиться надо: груда неподъемных валунов упирается в обрывистый склон горы, а с другой стороны сползает в реку. Кое-где меж валунами уже пробилась трава, а значит – пересыпали землей, для пущей прочности. Такой уж с места не сдвинешь…
– Самое поганое, – зло сказал Барти, – что пока об этом узнают в столице, пока пошлют сюда кого-нибудь для проверки, пока решат, что делать – исправлять будет поздно. Скоро зарастет так, будто тропы здесь отродясь не бывало. А срыть часть горы нельзя без разрешения Подземелья. И не лень ведь кому-то было камни ворочать!
– А почему нельзя обойтись без моста? – Мариана подъехала ближе к берегу. – Река не кажется такой уж опасной. В разлив, конечно, лучше не соваться, но сейчас… – Девушка уже сама поняла, что говорит явную глупость: по такой речке, неглубокой, каменистой и быстрой, ни лодку, ни паром не пустишь, да и кони запросто ноги переломают. Но смиряться с таким людоедом! Мариану аж зло взяло. – Да снести этот мост к шелудивым псам, и дело с концом! И новый построить!
Барти покачал головой:
– С проклятиями не так все просто. Никто не рискнет сносить проклятый мост. А вверх и вниз по течению склоны куда круче, да и река так опасна, что переправа грозит смертью. И другого моста не построить: сносит. Так говорят, Мариана. Может, врут; но кто захочет проверять на себе?
– Но ведь надо что-то делать! Как может рыцарь спокойно проехать мимо такого… такого… в общем, такого?! – Мариана уставилась бешеным взглядом не то на мост, не то на людей у моста.
– Хорошо, – решительно выдохнул Барти. – Раз ты настаиваешь… в конце концов, бывали у меня переломы и раньше, ничего такого уж страшного. К непогоде ноют, и только. А если уж… Ну, тогда ты им устроишь, благородная Мариана, чтоб запомнили!
Барти взял коня в шенкеля. Мариана ахнула:
– Барти, стой!
– Ты хотела сама? – не оглядываясь, бросил рыцарь. – Извини, но этого я тебе не позволю.
– Барти, не глупи! – Мариана так отчаянно пришпорила Пенку, что кобыла скакнула вбок дикой козой; мелькнули ошалелые глаза вскочившего на ноги парня у телеги; девушка поравнялась с рыцарем, схватила за руку. – Стой!
Но Пенка и Храп уже ступили на мост. Рядом. Шаг в шаг. Барти шепотом ругнулся. Мариана вцепилась в его руку, как утопающий – в брошенную с борта корабля веревку.
– Спокойно, – процедил сквозь зубы рыцарь. – Только спокойно.
– Ты чувствуешь? – шепнула Мариана. Вокруг них душным облаком сгущалась угроза, но угроза не чистая, а с ноткой недоумения.
– Да, – азартно выдохнул Барти. – Он растерялся. Нас двое.
«Вас двое, – вкрадчивым шепотом в мыслях согласился проклятый мост, – но мне нужен один. Кто?»
«Я, – так же мысленно ответил рыцарь; и Мариана услышала его ответ, и знала, что злой мост услышал тоже, – пусть лучше я. Не она».
«Ты», – согласился злой мост.
Бартов гнедой, всегда такой спокойный, да к тому же защищенный от чар амулетом, вдруг шарахнулся, встал на дыбы, замолотил копытами по воздуху. Глаза его налились кровью.
– Прыгай, – заорала Мариана и сама выпрыгнула из седла. Ей показалось, что Храп сейчас завалится, ломая кости себе и седоку; но Барти соскочил, и конь тут же успокоился, только ушами стриг тревожно, и ноздри раздувались.
Мариане показалось, что мост под ногами дрогнул. Барти взмахнул рукой, Мариана подхватила его под локоть:
– Держись! Выдумал еще, «меня»… нас ведь двое! Зачем ты облегчаешь ему жизнь, Барти?! Разве достойно рыцаря сдаваться без боя?
Доски заскрипели, словно желая ответить – и ответить недобро.
– Нет уж, – оскалилась Мариана. – Нас двое! Мы не дадим друг другу упасть.
– Пошли, – пробормотал Барти. – Осторожно. Он еще попробует.
Мариана шлепнула Пенку по крупу:
– Беги вперед! Пошла, ну!
Неуверенной рысью Пенка процокала по мосту к берегу. К нужному берегу. Храп, шумно фыркнув, потрусил следом.
Рыцаря повело в сторону, он ругнулся сквозь зубы, припал на колено… встал… Мост, казалось, оживал под их ногами, цеплял ребрами досок, клонился то вправо, то влево. А глаза видели ничем не примечательный настил, перила, прозрачную воду внизу.
