Посмотрим на сообщения тех же дней, когда президент проводил свою пресс-конференцию:
«В Екатеринбурге ведомственные общежития избавляются от самых нежелательных квартирантов – одиноких женщин с детьми. Несколько дней назад АО „Русские самоцветы“ вышвырнуло на улицу под холодный проливной дождь 20 матерей-одиночек с малышами. И это далеко не первый подобный случай в городе. В прошлом году от неудобных постоялиц уже освободилось Управление Свердловской железной дороги, а в январе этого года – Областная клиническая больница № 1. Сейчас очередь дошла до общежития Уральского экономического университета. Но власти немного просчитались. На свою беду они решили выселить… военнослужащих. И те приняли бой по всем правилам военной науки. Шесть семей буквально держат оборону в своем жилище, а власти пытаются выжить их оттуда, лишив света, тепла и воды. Администрация университета не считается даже с тем, что отцы этих семей находятся в данное время в 3-месячной командировке в Грозном. Кстати, все эти далеко не бедные структуры намерены преобразовать семейные общежития в доходные гостиницы для богатых клиентов» («ИТАР-ТАСС», «Т7-Информ» из Екатеринбурга.)
По сведениям вестника «Россия. Регионы», переданным 20 июня 2001 года «Газетой. Ру», с января до середины июня в городе Туринске Свердловской области скончались от истощения пятеро кочегаров местного жилищно-коммунального хозяйства. Их коллеги сразу заговорили про невыплату зарплаты; рабочим задолжали по 25 тысяч рублей на человека. В администрации утверждают, что средств на выплату зарплаты нет в связи с огромным долгом населения за коммунальные услуги. Можно, конечно, предположить, что кочегары отощали от злоупотреблений суррогатной водкой, и весь этот эпизод – «красная пропаганда». Но огромный долг населения по коммунальным платежам пьянками не объяснишь! И получается, что даже теперь у горожан нет средств на оплату жилья из-за полного обнищания. А что будет, если примут новый Жилищно-коммунальный кодекс и плата повысится в 2-4 раза?
В ноябре 2001 в Приморье выставляли пикеты, чтобы энергетики не отключили ток. В Ульяновске кое-где не было света, воды и отопления. Одновременно здесь проводили какой-то поволжский праздник, на вопрос о котором редактор местной газеты уныло заметил, что «всё это далеко от насущных бед».
В столицах людей тоже радуют праздниками.
Путин отвечает на вопрос о 300-летии Петербурга:
«…Мне кажется, что мы могли бы отметить это событие не только как региональное и городское, а как общереспубликанское и вот почему. Не только потому, что люблю Петербург, естественно, а потому что в своё время и Петр I создавал его, как мы помним, в качестве окна в Европу. Тогда просто употребили этот термин (употребил его Пушкин сто с лишком лет спустя, – Авт.). На самом деле это что такое? Это связь России с цивилизованным миром, связь России с Европой. И мне кажется, что 300-летие основания Петербурга можно вполне рассматривать, как 300-летие единения России с Европой в целом».
Во-первых, здесь президент России не упустил случая ещё раз лягнуть руководимую им «страну дикарей». Оказывается, нашему народу надо праздновать 300-летие связи с цивилизованным миром. Во-вторых, показал свою геополитическую неподготовленность к занимаемой должности. Петербург не окно в Европу, а стратегический форпост для защиты западных рубежей от этой самой Европы. Европейцы во все времена хотели пограбить нас, перехватив торговые пути, чтобы самим сгребать на нашей земле посреднический доход, весьма немаленький. Вот зачем и шведы к нам через это «окно» лезли, и немцы. Петр поставил город для обеспечения нашего выхода на мировые рынки без посредников. Он говорил: «город-ключ». А если это «окно», то с решеткой, чтобы только хозяева могли им пользоваться.
Мы в Европе никогда не были нужны, и существующая там ксенофобия – один из главных барьеров для упомянутого Путиным единения России с Европой. Любой её с нами союз – это союз хозяина со слугой.
ВОПРОС: «Вы говорили, Владимир Владимирович, о том, что государство сейчас будет разбюрокрачивать свою экономику, и о том, что вмешательство государства в экономику будет дифференцированным. И в этой связи вот какой вопрос: как будет жить геологическая отрасль Ямала, которая с 1991 года, собственно говоря, существует только потому, что региональная власть в этом отношении что-то пытается делать? И как будет восстанавливаться сырьевая база страны на Севере? Для присутствующих: 93 процента природного газа и 12 процентов нефти добывается в Ямало-Ненецком автономном округе. Греетесь за счет наших газодобытчиков».
Ответ настолько ярок, что мы приведем его полностью:
«Вы знаете, восстановление материально-сырьевой базы, а я занимался этим вопросом специально несколько лет назад и достаточно глубоко, это ведь что такое? Ресурсы сами восстановить невозможно, они невосполнимы, а материально-сырьевая база – это, собственно говоря, оборудование. Это всё, что связано с добычей. Если добычу осуществляет частная компания, то она и должна вкладывать соответствующие ресурсы. Государство только должно создать условия, которые позволили бы ей отвлекать эти ресурсы на эту сферу деятельности.
Ведь у нас что до сих пор происходило? Государство брало средства откуда? Из бюджета. Отнимая их от пенсионеров, врачей, учителей, от армии и так далее, вкладывало в восстановление этой сырьевой базы, а потом результатами этой работы пользовались акционерные общества. Не думаю, что это справедливо.
Мы, конечно, самое главное, не должны нарушить технологических каких-то цепочек, что может привести к неблагоприятным экономическим либо экологическим последствиям. Но мы должны думать в этом направлении. («Мы должны думать», – Авт.) Но с какой стати? Это же акционерные общества. Пусть они думают над этим. («Мы не будем думать», – Авт.) Это процесс воспроизводства, которым они должны заниматься.
Повторяю, наше дело будет заключаться в том, чтобы создать условия, в том числе финансовые и экономические для этих компаний. Вот, собственно говоря, и ответ на Ваш вопрос. Мы в этом направлении будем двигаться, но никаких резких движений не будет. Когда я говорил о необходимости исключения необоснованного вмешательства государства в дела экономики, я имел в виду, прежде всего, бюрократическую сторону этого дела, различного рода разрешения, лицензии, подписи различных чиновников. Если вы возьмёте листочек бумажки и посмотрите, что нужно сделать, скажем, в Германии для регистрации предприятия, там будет три-четыре линии. Если посмотрите, что в России, это вот так будет, непонятно даже, куда идти. Вот, собственно, о чём идёт речь.
Поэтому Вас не должно беспокоить мое заявление о разбюрокрачивании. Оно не связано с той темой, которую Вы подняли. (Корреспондента с Ямала беспокоит не разбюрокрачивание, а произвол экономических хищников и паразитов, наедине с которыми государство, уйдя из экономики, окончательно оставит геологическую отрасль. Как раз то, что наговорил здесь президент, не связано с темой, которую поднял болеющий за дело человек, – Авт.)
А что касается Вашего региона, то он действительно является одним из уникальных. В плане работы над законом о налогообложении недр мы, конечно, должны учитывать и интересы регионов, основных добытчиков этого сырья.
Правда, сразу же хотел сказать. Ведь у нас в Советском Союзе больше здесь было проблем, чем плюсов, что мы в свое время открыли самотлорскую нефть, газ и начали жить за счёт энергоресурсов. Мы с этого момента решили, что на нас боженька заснул, что нам всё можно, что мы можем туда-сюда миллиарды разбрасывать и, вообще, можем не развивать свою экономику. Так, к сожалению, и получилось. Мы начали жить за счёт этих ресурсов.
Галоши «Красного треугольника», моя землячка знает, что такое предприятие «Красный треугольник», делали миллиардами, наверное. Кому они нужны? А их штамповали и штамповали, а жили, покупали всё в большем и большем количестве продукты питания, предметы широкого потребления на нефтяные и газовые деньги. Собственную экономику опустили до безобразия низко. Но мы жили за этот счёт, так сложилось, к сожалению.
