Облик песни Ты запой, ребенок милый, Песню... Как ее слова? Ту, что, помнишь, мать певала, Как была она жива. Я той песни, славной песни, Забываю склад и лад, Ты же всю, малютка, помнишь... Пой, дитя, я слушать рад. Пой, а я по синим глазкам И по голосу – начну Вспоминать, сзывать и строить Золотую старину... Пусть звучит, плывет и блещет Из-за слез моих очей По тебе, мой сиротинка, Облик матери твоей. Колыбельная песенка Ты засни, засни, моя милая, Дай подушечку покачаю я, Я головушку поддержу твою И тебя, дитя, убаюкаю. Тихий детский сон, ты приди, сойди, Наклонися к ней, не давя груди, Не целуй до слез, не пугай дитя, — Учи ласкою, вразумляй шутя. Жизнь учить начнет, против воли гнет, Вразумит тогда, как всего сомнет, Зацелует в смерть, заласкает в бред И, позвав цвести, не допустит в цвет... Ночь темна, молчит, смотрит букою?! Хорошо ли так я баюкаю? Сон спасительный, сон, голубчик мой, Поскорей отца от дитяти скрой!.. Не может быть О, неужели он, он – этот скарб и хлам Надежд, по счастью для людей, отживших, Больных страстей, так. страшно говоривших, Сил, устремлявшихся к позорнейшим делам, — Вот этот человек, – таким же был когда-то, Как этот сын его, прелестное дитя, В котором, грезами неведенья объято, Сознанье теплится, играя и блестя! В котором поступь, взгляд, малейшие движенья Полны такой простой, изящной красоты! В уме которого все мысли, все мечты Одни лишь светлые, счастливые виденья, А чувства – отпрыски тепла и тишины Какой-то внутренней, чудеснейшей весны! — Дитя, что молится так искренне, так свято И говорит с людьми от третьего лица... О, чтоб отец таким же был когда-то!.. Ищите вы ему не этого отца... «Словно как лебеди белые...» Словно как лебеди белые Дремлют и очи сомкнули, Тихо качаясь над озером, — Так ее чувства уснули... Словно как лотосы нежные, Лики сокрыв восковые, Спят над глубокой пучиною, — Грезы ее молодые. Вы просыпайтеся, лебеди, Троньте струю голубую! Вы раскрывайте же, лотосы, Вашу красу восковую! В небе заря, утро красное... Здесь я... и жду пробужденья, Светом любви озаряемый В тихой мольбе песнопенья. Песня лунного луча
Светлой искоркой в окошко Месяц к девушке глядит... «Отвори окно немножко». — Месяц тихо говорит. Дай прилечь вдоль белых складок Гостю, лунному лучу, Верь мне, все придет в порядок, Чуть над сердцем посвечу! Успокою все сомненья, Всю печаль заговорю, Все мечты, все помышленья, Даже сны посеребрю! Что увижу, что замечу, Я и звездам не шепну, И вернусь к заре навстречу, Побледневши, на луну...» «О, если б мне хоть только отраженье...» О, если б мне хоть только отраженье, Хоть слабый свет твоих чудесных снов, Мне засветило б в сердце вдохновенье, Взошла заря над теменью годов! В струях отзвучий ярких песнопений, В живой любви с тобой объединен, Как мысль, как дух, как бестелесный гений, От жизни взят – я перешел бы в сон! «Погас заката золотистый трепет...» Погас заката золотистый трепет... Звезда вечерняя глядит из облаков... Лесной ручей усилил робкий лепет И шепот слышится от темных берегов! Недолго ждать, и станет ночь темнее, Зажжется длинный ряд всех, всех ее лампад, И мир заснет... Предстань тогда скорее! Пусть мы безумные... Пускай лобзанья – яд! «Ты нежней голубки белокрылой...» Ты нежней голубки белокрылой, Ты – рубин блестящий, огневой! Бедный дух мой, столько лет унылый, Краской жизни рдеет пред тобой. В тихом свете кроткого сиянья, Давних дней в прозрачной глубине Возникают снова очертанья Прежних чувств, роившихся во мне. Можно ль верить – верить ум не смеет! — Будто этот наших чувств расцвет — Будет день – пройдет и побледнеет, Погрузившись в мертвый холод лет... «Когда, приветливо и весело ласкаясь...» Когда, приветливо и весело ласкаясь, Глазами, полными небесного огня. Ты, милая моя, головкой наклоняясь, Глядишь на дремлющего в забытьи меня; Струи младенческого, свежего дыханья Лицо горячее мне нежно холодят, И сквозь виденья сна и в шепоте молчанья Сердца в обоих нас так медленно стучат, — О, заслони, закрой головкою твоею Весь мир, прошедшее, смысл завтрашнего дня, Мечту и мысль... О, заслони ты ею Меня, мой друг, от самого меня .. |
