«Здесь счастлив я, здесь я свободен...» Здесь счастлив я, здесь я свободен, — Свободен тем, что жизнь прошла, Что ни к чему теперь не годен, Что полуслеп, что эта мгла Своим могуществом жестоким Меня не в силах сокрушить, Что светом внутренним, глубоким Могу я сам себе светить И что из общего крушенья Всех прежних сил, на склоне лет, Святое чувство примиренья Пошло во мне в роскошный цвет... Не так ли в рухляди, над хламом, Из перегноя и трухи, Растут и дышат фимиамом Цветов красивые верхи? Пускай основы правды зыбки, Пусть все безумно в злобе дня, — Доброжелательной улыбки Им не лишить теперь меня! Я дом воздвиг в стране бездомной, Решил задачу всех задач, — Пускай ко мне, в мой угол скромный, Идут и жертва и палач... Я вижу, знаю, постигаю, Что все должны быть прощены; Я добр – умом, я утешаю Тем, что в бессилье все равны. Да, в лоно мощного покоя Вошел мой тихий «Уголок» — Возросший в грудах перегноя, Очаровательный цветок... «Как ты боишься привидений...»
Как ты боишься привидений! Поверь: они – твой личный бред; Нам с миром мертвых нет общений, И между двух миров – запрет. Когда б я мертвого увидел Хоть миг один, как видел ты, Я 6 этот миг возненавидел, — Он сжег бы все мои мечты. Нельзя из моря снова в реку Былые волны обратить; Нельзя свершившемуся веку Вернуться и грядущим быть. Умерший сгинул безвозвратно, Земное в нем завершено... Что дальше? Людям непонятно; Бессмертье – плод, а мы – зерно! «Какая ночь! Зашел я в хату...» Какая ночь! Зашел я в хату, Весь лес лучами озарен И, как по кованому злату, Тенями ночи зачервлен. Сквозь крышу, крытую соломой, Мне мнится, будто я цветок С его полуночной истомой, С сияньем месяца у ног! Вся хата – то мои покровы, Мой цветень и листва моя... Должно быть, все цветы дубровы Теперь мечтают так,. как я! «Воспоминанья вы убить хотите...» Воспоминанья вы убить хотите?! Но – сокрушите помыслом скалу, Дыханьем груди солнце загасите, Огнем костра согрейте ночи мглу!.. Воспоминанья – вечные лампады, Былой весны чарующий покров, Страданий духа поздние награды, Последний след когда-то милых снов. На склоне лет живешь, годами согнут, Одна лишь память светит на пути... Но если вдруг воспоминанья дрогнут, — Погаснет все, и некуда идти... Копилка жизни! Мелкие монеты! Когда других монет не отыскать — Они пригодны! Целые банкеты Воспоминанья могут задавать. Беда, беда, когда средь них найдется Стыд иль пятно в свершившемся былом! Оно к банкету скрытно проберется И тенью Банко сядет за столом. «Дайте, дайте мне, долины наши ровные...» Дайте, дайте мне, долины наши ровные, Вашей ласковой и кроткой тишины! Сны младенчества счастливые, бескровные, Если б были вы второй раз мне даны! Если б все, – да, все, – что было и утрачено, Что бежит меня, опять навстречу шло, Что теперь совсем не мне – другим назначено, Но в минувший срок и для меня цвело! Если 6 это все возникло по прошедшему, — Как сумел бы я мгновенье оценить, И себя в себе негаданно нашедшему Довелось бы жизнь из полной чаши пить! А теперь я что? Я – песня в подземелии, Слабый лунный свет в горячий полдня час, Смех в рыдании и тихий плач в веселии... Я – ошибка жизни, не в последний paз... «Часто с тобою мы спорили...» Часто с тобою мы спорили... Умер! Осилить не мог Сердцем правдивым и любящим Мелких и крупных тревог. Кончились споры. Знать, правильней Жил ты, не вкривь и не вкось! Ты победил, Галилеянин!— Сердце твое порвалось... «Пред великою толпою...» Пред великою толпою Музыканты исполняли Что-то полное покоя, Что-то близкое к печали; Скромно плакали гобои В излияньях пасторальных, Кружевные лились звуки В чудных фразах музыкальных... Но толпа вокруг шумела: Ей нужны иные трели! Спой ей песню о безумье, О поруганной постели; Дай ей резких полутонов, Тактом такт перешибая, И она зарукоплещет, Ублажась и понимая... |
