– Что ж, думаю, это очень хорошая идея. Успеешь сделать за неделю? Ведь до каникул остается всего неделя.

– Конечно. Скотт сказал, что мы начнем рисовать кардинала завтра после школы.

Они поговорили еще немного, а закончив ужин, разошлись по своим комнатам, чтобы одеться к вечеру. Ванесса достала из шкафа маленькое черное платье. Повертела его в руках. Потом подняла голову, и ее взгляд случайно упал на другое платье. Красное шелковое платье от Диора, которое всегда очень нравилось Джиму. «Может быть, его надеть?» – задумалась Ванесса.

Джим купил ей это платье десять лет назад. Узнав, сколько оно стоит. Ванесса была поражена. Потом Джим всегда просил надевать его на годовщину их свадьбы и по всяким другим особенным поводам.

После смерти мужа она ни разу не надела это красное платье. Ванессе казалось, что она уже никогда не решится его надеть. «Вот и сегодня надену черное», – подумала она и отправилась в душ.

Стоя под теплыми упругими струями, Ванесса вдруг почувствовала, что ее опять начинает одолевать тоска. Мучительное одиночество, которое днем она старалась заглушить работой и массой всяких дел, давало о себе знать. Ей было только тридцать три, и она не хотела оставаться в одиночестве до конца своих дней. Когда сразу после колледжа Ванесса вышла замуж за Джима, она не сомневалась в том, что они будут вместе всю жизнь, до самой старости.

Разумеется, у нее остался Джонни, ее любимый сын. Но иногда ей хочется, чтобы рядом оказался мужчина. И не только для умных разговоров. Ей не хватало той близости, интимности в отношениях между мужчиной и женщиной, которая возникает лишь в том случае, если их связывает секс.

Ванесса вышла из душевой кабины, выключила воду, завернулась в большое махровое полотенце. Теперь ее мысли сосредоточились на сегодняшнем вечере. Андре сделал все возможное для того, чтобы вечер удался.

Он разослал приглашения самым известным искусствоведам, коллекционерам и меценатам Канзас-Сити, а кроме того, владельцам частных галерей и выставочных залов. На выставку должны были приехать и все родственники Джима.

Ванесса надела черное платье. Свои роскошные черные волосы она собрала в элегантный узел на затылке. Потом сделала макияж и присела на край кровати, чтобы выбрать драгоценности.

Ее взгляд скользнул по фотографии Джима, стоявшей на прикроватной тумбочке. Ванесса нечасто смотрела на нее. Иногда ей даже хотелось убрать этот снимок. Если Джонни и заметил бы исчезновение фотографии, то вряд ли это его сильно огорчило.

Да что и говорить, Джонни в последнее время удивлял ее. Недавно он сказал, что не будет возражать, если она начнет встречаться с кем-нибудь. Похоже, ему тоже не хватало общения с мужчиной.

Она надела золотые серьги, свой любимый браслет и пошла искать Джонни. Ванесса нашла сына в коридоре перед большим зеркалом. Он пытался завязать галстук.

– Разреши, я помогу тебе, – предложила она и взяла в руки концы его серо-черного галстука.

– Ты классно выглядишь, мам.

– Ты тоже отлично выглядишь, очень по-взрослому, – отметила Ванесса.

Она завязала аккуратный узел, слегка приподняла пальцами подбородок Джонни и прикоснулась губами к его лбу. Джонни вытер свой лоб тыльной стороной ладони.

– Зачем ты стираешь мой поцелуй?

Он усмехнулся:

– Я не стираю, а втираю.

Спускаясь с сыном по лестнице, Ванесса радовалась, что у них с Джонни неплохое настроение. Хорошо, если оно сохранится до конца вечера. Сегодня в их жизни знаменательное событие, они оба именно так оценивают предстоящую выставку. Они пережили страшную трагедию, и теперь пришло время расстаться с прошлым – с картинами Джима.

Он смотрел, как они выходили из дома, садились в машину, как растворились в синих сумерках. Сегодня они продадут его картины. Сначала она разрушила его, уничтожила, а теперь собирается нажиться на его таланте.

Они заплатят за это. Они все, один за другим, заплатят… Они только использовали его, а когда ему потребовалась помощь, рядом с ним не оказалось никого. Он уничтожит их всех, кроме Джонни. Мальчик уж очень похож на него.

Он убьет их всех, чтобы спасти Джонни и его талант. Да, именно так и следует сделать.

Он методически расковыривал заусенец на большом пальце. Мысли в его голове проносились с огромной скоростью.

Ему казалось, что все так легко изменить. Он думал, что все под контролем. Но вышло по-другому. Было столько возможностей повернуть события в другое русло, но никого это не беспокоило. Никому не было дела до этого.

Он посмотрел на свой большой палец. Вокруг ногтя появилась красная каемка. Кровь. Красный цвет – это цвет страсти.

Он всех раскрасит красным…

Галерея Андре располагалась в клубе «Плаза» в Канзас-Сити. Это большое трехэтажное здание вмещало массу маленьких магазинчиков, кафе, ресторанов и кинозалов. В центре каждого этажа – просторный зал с фонтаном. Клуб «Плаза» был излюбленным местом отдыха туристов и местных жителей.

Галерея находилась на первом этаже, над входом висела маленькая скромная табличка. Но внутри помещения все было устроено более чем роскошно: яркие контрастные цвета, удачная комбинация различных материалов, современные декоративные детали интерьера.

Помощница Андре, Кэрри Синклер, увидев входящих в галерею Ванессу и Джонни, поприветствовала их.

– Заходите, заходите, – обратилась она к ним, улыбнулась, впустила внутрь и закрыла дверь на замок. – Официальное открытие в восемь. Андре уже ждет вас.

Ванесса и Джонни направились в дальний конец галерой, к кабинету Андре. Они молча шли по плотному серому ковру, поглощающему звуки шагов, и со всех сторон их окружали работы Джима. Белые стены и дополнительная подсветка подчеркивали насыщенную полноту его полотен.

Ванессе казалось, что, придя в галерею, она испытает потрясение или что-то близкое к этому ощущению. Она боялась, что страшная потеря вновь напомнит о себе вспышкой эмоций и загнанное внутрь отчаяние всколыхнется в ней с новой силой. Но к своему удивлению, Ванесса пока ничего подобного не чувствовала…

Неожиданно она вдруг подумала о том, что, наконец, настало время показать работы Джима и расстаться со своим прошлым, которое лежало на ее плечах тяжким бременем воспоминаний, угрызений совести, раздумий о правильности и неправильности собственных действий. Теперь она уже была готова встретить будущее, каким бы оно ни оказалось.

– Ванесса, ты выглядишь потрясающе.

Андре, высокий лысый мужчина с карими глазами, встретил Ванессу на пороге своего кабинета. Он слегка пожал ее руки. Затем взъерошил волосы на голове Джонни.

– Господи, да с тех пор как я последний раз тебя видел, ты вырос на целый фут.

Джонни улыбнулся Андре:

– Когда-нибудь и мои работы будут тут висеть.

– Что ж, почту за честь, – с улыбкой сказал Андре и посмотрел на Ванессу. – Все пошло так гладко, что это даже вызывает удивление. Вино и закуска уже доставлены, официанты тоже прибыли. В общем, все готово.

Окинув взглядом галерею, Андре спросил:

– Как тебе наша находка? Я имею в виду белые стены. Сначала я хотел сделать иначе, но в картинах Джима такое буйство красок, что на любом другом фоне они бы просто терялись. Цветной фон делал бы его работы более спокойными, приглушал эмоции. А эмоции в его картинах – главное.

– Полностью с тобой согласна, Андре, – заверила хозяина галереи Ванесса.

Она тоже окинула взглядом картины и опять углубилась в воспоминания о человеке, который их создал.

«Гениальность, граничащая с сумасшествием», – именно так характеризовали критики работы Джима. И это было более чем точным определением. Он писал пейзажи, но все линии, все контуры предметов подавались так, что, глядя на них, человек невольно начинал ощущать тревогу, внутренний дискомфорт и нечто вроде головокружения. Яркие, насыщенные цвета, которые так любил Джим, усиливали до предела это чувство дискомфорта. Его любимым цветом был красный…