Бесси не отвечала. Сеймур Долгоносик протянул ей платок — слишком дешевый для нее, как заметил Джек, — и ласково сказал:

— Ваш ответ поможет полиции, но у вас есть право на молчание. Вы желаете воспользоваться своим правом?

Она подняла голову и посмотрела сначала на Джека, потом на Мэри. Глаза в потеках туши были полны слез.

— Он очень мучился? — тихо спросила она.

— Вряд ли, — бесстрастно ответила Мэри.

Джек положил перед ней на стол снимок, запечатлевший Бесси вместе с Шалтаем. Она чуть помедлила и взяла его.

— Откуда это у вас?

— Фотография стояла на столе у мистера Болтая.

По лицу девушки промелькнула улыбка: раз он поставил ее фото на столе, значит, довольно сильно любил ее. Она погладила пальцами лицо Шалтая на снимке и снова заговорила, но на сей раз ее голос звучал увереннее.

— Это Вена. Июнь прошлого года. — Бесси тоскливо вздохнула. — Шолт ездил туда по делу. Продавал несколько тысяч тонн всебякистанского порошкового быстросупа. Он спросил меня, не хочу ли я поехать с ним.

Она наклонила голову набок, погружаясь в милые воспоминания о поездке.

— В тот вечер, когда был сделан этот снимок, мы с ним ходили в оперу на «Мадам Баттерфляй». В первом акте тенор, исполнявший партию лейтенанта Пинкертона, заболел, а дублер был пьян. На сцену вышел администратор, рассыпаясь в извинениях и объясняя, почему они не могут продолжать представление. К моему удивлению, Шолт встал и пропел без музыки шесть строф партии Пинкертона. Его тут же выпихнули на сцену, и через десять минут представление продолжилось с Шолтом в роли лейтенанта. Меня посадили в королевскую ложу, администрация хлопотала вокруг, а Шолта восемь раз вызывали на бис. Этого вечера я никогда не забуду. — Она улыбнулась и покачала головой. — Мой рассказ вас не удивил?

— Мистер Болтай давно уже перестал меня удивлять, мисс Брукс, — ответил Джек. — Почему вы покинули город?

Улыбка исчезла с ее губ, и она снова посмотрела на снимок.

— Я любила его, инспектор, больше, чем любая женщина может любить яйцо. — Она помолчала. — Не следовало мне так привязываться к нему, но перед ним трудно было устоять. Вы когда-нибудь встречались с ним, инспектор?

— Только раз, давным-давно.

— Он был замечательным человеком, — медленно проговорила она. — Просто замечательным. Он никогда не совершал преступлений ради себя.

— Он рассказывал вам о своих планах?

— Нет. У него в голове роилось множество замыслов, но какие именно — я не знала. В ночь после того благотворительного вечера он сообщил мне, что снова женился, и спросил, хочу ли я продолжать наши отношения. Боюсь, я ответила не слишком вежливо. Мы сцепились. Как он смеет жениться, когда мы почти три месяца были вместе?

— Потому вы и убили его, мисс Брукс?

Она разразилась сдавленными рыданиями. Сеймур отодвинулся, и Мэри с Джеком обменялись взглядами.

Мэри попыталась утешить ее:

— Все в порядке, мисс Брукс, успокойтесь.

Они подождали пару минут, пока она возьмет себя в руки, затем послали за чаем, который появился незамедлительно.

— Я не могла жить без него, и мысль о том, что в его объятиях окажется другая женщина, что она будет гладить его гладкую белую скорлупу…

Девушка закрыла глаза и расплакалась.

— Давайте проясним кое-какие детали, — сказал Джек. — Где вы взяли пистолет?

— Пистолет? — удивленно переспросила она.

— Да, где вы его взяли?

Бесси посмотрела на Сеймура, который поднял брови и почти механически произнес:

— Вы не обязаны отвечать ни на какие вопросы, мисс Брукс.

— У меня не было пистолета.

— Не было? — спросил Джек, и у него в груди зашевелилось нехорошее предчувствие. — Тогда чем же вы его?

— Тремя таблетками дурнопрадола. Я ведь помощник ветеринара.

— В кофе? — спросила Мэри.

Мисс Брукс печально кивнула.

— Черт! — выругался Джек, направляясь по коридору обратно в ОСП.

— Попытка убийства? — спросила Мэри, не уверенная в наличии состава преступления. — Ведь он даже не притронулся к кофе!

— Фактически да, но я не вижу, какого дьявола полицейскому управлению этим заниматься, если прежний опыт ОСП никому не нужен.

Узнав, что в конце концов Шалтая убила не она, мисс Брукс приободрилась. Однако, как ни странно, ей было известно о нем не больше, чем остальным. Когда он проводил с ней ночь, это всегда происходило у нее на квартире, которую уже обыскали, но совершенно ничего не нашли.

Линия расследования, на которую Джек возлагал столько надежд, окончилась ничем. Но все же одну интересную вещь Бесси им рассказала: Шалтай снова вступил в брак. Запись еще не успела поступить в национальную базу данных, так что Эшли и Гретель обзванивали окрестности, пытаясь выяснить, когда и на ком он женился.

— Только исключишь из круга подозреваемых одну загадочную женщину, как вместо нее тут же появляется другая! — возмутился Джек. — У Шалтая была целая свита. Сколько шалтаелюбок пришли предложить нам помощь?

— Сто девяносто две, — ответил Бейкер. — Потребуется несколько недель, чтобы со всеми разобраться!

— У нас нет и недели.

В дверь просунулась голова Шенстона.

— Привет, Джек! — весело сказал он. — Хочешь узнать результаты чистки ковра на Гримм-роуд?

— Конечно.

— Одним словом: дерьмо.

— Ты про это дело? Мог бы и не говорить.

— Нет, я про пылесос. Это птичье дерьмо.

— Птичье дерьмо?

— Дерьмо птиц.

— Да знаю я, что такое птичье дерьмо, Боб, но откуда оно на Гримм-роуд?

— Не знаю. Оно было втоптано в ковер.

— Свежее?

— И свежее есть, и старое. А свежее — очень свежее: птичка нагадила меньше недели назад.

— Всего-то? — Джек забрал отчет и медленно прочитал вслух: — «На ковре отмечены следы экскрементов, весьма напоминающих помет водоплавающих птиц — лысух, уток, гусей и так далее…»

Он поблагодарил Шенстона, и тот молча исчез. Джек написал на доске: «Птичий помет?» — и подчеркнул. Затем добавил: «Золото» и «Акции Пемзса», а также «Вилли-Винки». Он плюхнулся в кресло и уставился на доску. Дело упорно не желало проясняться. Что же затевал Шалтай?

— Инспектор Шпротт? — послышался незнакомый голос от дверей.

Все обернулись в ту сторону и увидели Бриггса с каким-то коротышкой, пронырливым на вид.

— Вы же знаете, что это я.

— Моя фамилия Любимчикс, я старший инспектор НКРЖП. Нам надо поговорить.

Независимая комиссия по расследованию жалоб на действия полиции (НКРЖП) являлась полицией, контролировавшей полицию. Они ястребами бросались на любого полицейского, который только мог быть заподозрен в неправомочных действиях.

— Добрый день, сэр, — ответил Джек, решив, что ему придется давать показания против кого-то из коллег или что-то в этом духе. — Чем могу помочь?

— Сотрудничеством с НКРЖП, — вздохнул Бриггс.

— По поводу? Вы же обещали мне время до субботы, чтобы вычислить убийцу Шалтая!

— Это не имеет отношения к мистеру Болтаю, — произнес инспектор Любимчикс холодным деловым тоном. — Дело касается трех поросят. Они выдвигают против вас обвинение в притеснениях по видовому признаку, психологическом давлении и злонамеренном преследовании.