Мадлен рассмеялась, и Джек уставился на нее.

— Что тут смешного?

— Да ты сам. Ты смешной. Дочки растут. Ты же прекрасно знаешь, что они не остаются Алисами, заиньками и пупсиками из детского хора на всю жизнь.

— Я понимаю, — сказал он, немного успокоившись. — Но я отец. Я тревожусь за дочь. Отцам так положено.

— Только не строй из себя идиота.

— Постараюсь. Я буду очень объективен. Но за ужином они не будут сидеть рядом, держаться за руки под столом или что еще.

— Ну так рассади их.

— Чтобы они на ноги друг другу наступали? Нет уж, спасибочки!

Вошел Бен с раскрытым «Теоретиком заговора» в руках.

— Привет, пап.

— Привет, Бен, — ответил Джек, наблюдая через кухонные двери, как Пандора смеется в ответ на что-то сказанное Прометеем. — Как дела?

— Небывалый всплеск увечий у валлийского скота, — пробормотал тот, не прерывая чтения, — но несчастные случаи с шаровой молнией пошли на убыль. Похищения инопланетянами остаются на стабильном уровне, хотя сами инопланетяне отрицают какую-либо причастность к ним.

— Не могу представить, чтобы констебль Эшли мог хоть кого-нибудь похитить, — задумчиво сказал Джек.

— У тебя работает инопланетянин? — изумился Бен и досадливо добавил: — И ты молчал?

Джек пожал плечами.

— Я не думал, что это важно.

— Ох уж эти взрослые! — поцокал языком Бен.

На кухню вошел Прометей.

— Чем-нибудь помочь?

— А… Да. Можете разложить стол. Думаю, я посажу вас в этом конце, а Пандору — в этом…

— Телефон, — сказал Прометей за мгновение до того, как раздался звонок.

— Как вы это делаете?

— Что?

— Вот вы что-то говорите, и это тут же случается.

— Я так делаю? — удивленно нахмурился титан. — Не замечал. Кстати, звонит ваша матушка.

Джек снял трубку. Это и впрямь оказалась его родительница.

— Вот, опять!

— Правда?

— Ничего, ничего. Привет, мама, как дела?

Некоторое время Джек слушал болтовню матери о бобовых стеблях. Те вытянулись уже на сорок футов, и она по-прежнему не собиралась от них избавляться. Вроде бы Британское общество садоводов обещало прислать завтра эксперта посмотреть на них. Довольно много народу специально приезжает поглазеть на это чудо, и она уже провела пару экскурсий, предлагая чай с булочками и тур по саду за пять фунтов с человека. Она заработала небольшую сумму и спрашивала, не согласится ли Прометей помочь ей завтра.

— Согласен, — ответил титан прежде, чем Джек успел его спросить.

— Как продвигается битва по поводу экстрадиции? — спросила Мадлен, как только они уселись за ужин.

— Думаю, неплохо, — ответил Прометей, поливая свою порцию соусом. — Адвокаты Зевса хорошо подготовились. Они заявляют, что меня наказали в полном соответствии с законами Олимпа.

— Вряд ли это можно считать справедливым, — встряла Пандора с дальнего конца стола. — Зевс сам и есть закон Олимпа. Как он скажет, так и будет.

— Они также утверждают, — задумчиво продолжал титан, — что Геракл превысил свои полномочия, освободив меня, и что уничтожение цепи, которой я был прикован к скале, формально является преступным нанесением ущерба.

— Три тысячи лет провисеть прикованным к скале, да еще чтобы внутренности каждую ночь клевали! — Джек помотал головой, представив себе наказание. — По-вашему, оно того стоило?

— Похищение огня и передача его людям? Да, я по-прежнему считаю, что поступил правильно. Но я также дал человечеству и страх смерти. Вы в курсе?

Об этом они не знали. Геракл предпочел не упоминать о столь щекотливом моменте, чтобы человечество не ополчилось на его клиента.

— А почему вы это сделали? — спросил Джек, подливая Прометею и Мадлен еще вина.

— Да, почему? — поддержал отца Бен.

— Такова наша судьба, солнышко.

— Чтобы вы ценили собственную жизнь, — ответил титан. — До того вы жили под пятой богов и делали все, что они требовали, не задумываясь о том, уцелеете или погибнете. Но, узнав страх перед неизвестностью смерти, вы поняли, что жизнь бесценна, — вот тогда вы стали совершать настоящие подвиги. Я дал вам архитектурные знания, астрономию, математику, медицину и металлургию. Посмотрите теперь на себя. Пирамиды, ядерный синтез, лазерная томография, космические путешествия, Интернет, компьютеры, эскалаторы, шезлонги фирмы «Паркер Нолл», кабельное телевидение! Я намерен смотреть «Моржовую улицу, шестьдесят пять» каждый вечер. А если пропущу, то на другой вечер серию повторяют по Редингскому каналу. Ваш удел воистину восхитителен, и я считаю его бесценным.

Он осушил стакан и показал на бутылку:

— Не возражаете?

— Пожалуйста, — сказал Джек. — Наливайте.

— А побочные эффекты? — не сдавалась Пандора. — Войны, обман, кровопролитие, ненависть, убийства, нетерпимость? Это все тоже стоит того?

Прометей посмотрел на нее.

— Конечно нет. Но вы должны смотреть масштабнее. Я видел альтернативу — вечное рабство у богов. Поверьте, по сравнению с этим то, что вы имеете, сущий рай. Подумайте: если бы не зависть, нетерпимость, ненависть, страсти и убийства, у вас не было бы ни произведений искусства, ни великих архитектурных сооружений, ни медицины, ни Моцарта, ни Ван-Гога, ни «Маппет-шоу», ни Луи Армстронга. Цивилизация, которая создает инфраструктуру, которая позволила сотворить все эти прекрасные вещи, является по большей части продуктом войны, то есть смерти и страданий, и коммерции, то есть обмана и неравенства. Даже ваша свобода обсуждать собственные недостатки основана на крови и жестокости.

— Какая угнетающая мысль, — прошептала Мадлен.

Титан снова пожал плечами.

— Вовсе нет. Вы должны больше внимания обращать на ваши достижения. Когда я создавал человечество, я считал вас рабами, тягловым скотом для грязных работ. Никто не видел в вас чего-то большего. Мы с друзьями-титанами и несколькими азартными богами решили посмотреть, как далеко вы зайдете в своем развитии. На изобретение одежды ставки были равными, на одомашнивание животных — три к одному, на создание цивилизации в течение тысячи лет — семь к одному, создание языка с неправильными глаголами — тридцать к одному, а ядерный синтез в течение четырех тысяч лет — тысяча к одному, причем этим самым одним оказался я. Могу сказать, я кое-что выиграл.

Джек, всегда стоявший на страже справедливости, заметил:

— Но ведь именно вы дали человечеству все эти знания. Разве это честный спор?

— Это было всего лишь невинное развлечение, — удрученно сказал Прометей.

После чего он впал в молчание, оставив всех недоумевать, что имеется в виду под «невинным развлечением»: само пари или дарование знаний.

— Как бы то ни было, — произнес титан так внезапно, что сидящие за столом подпрыгнули, — факт налицо: вы превзошли все мои ожидания.

Некоторое время они ели молча. Джек думал обо всем понемножку: о Лиге, о том, удастся ли Звонну перехватить у него расследование, и, самое главное, не устроиться ли ему спать на коврике под дверью Пандориной спальни. Тем временем дочь, недовольная фатализмом Прометея, заговорила снова:

— Ваша точка зрения угнетающе груба. Вы хотите сказать, что сами мы ничего не можем изменить в себе к лучшему?

— Нет, это не так. Вы очень многое можете.

— Например?

— Постараться быть добрыми друг к другу, подольше дышать свежим воздухом, читать хорошие книги, смещать правительства, когда те начинают зажимать рот свободной прессе, попытаться отрегулировать государственную машину, чтобы она обходилась с вами по справедливости, и использовать, где возможно, дипломатию, дабы избегать вооруженных конфликтов.

— Но войны-то никуда не деваются!

— Конечно. Войны будут всегда. Это в вашей природе с самого…

Внезапно Прометей осекся, поднял руку, чтобы все замолчали, и понюхал воздух.

— Чувствуете гарь?

Все принюхались. Прометей был прав: в воздухе ощущался слабый запах горящего волоса, точнее, как оказалось, шерсти.

— Кошка! — взвизгнула Мадлен.