— Можно ли пробить скорлупу из тридцать второго калибра?

Скиннер почесал затылок.

— Я склонен согласиться с миссис Сингх. На мой взгляд, было задействовано оружие более крупного калибра. Рана получилась слишком большая. Но мы оба гадаем на пустом месте. Данных по прохождению пули через большое яйцо маловато, знаете ли.

— А если бы мы нашли пулю?

— Тогда да, — улыбнулся Скиннер. — Уж тогда мы знали бы наверняка.

Мэри поблагодарила его и направилась к двери, но Скиннер положил руку ей на запястье.

— Будьте осторожнее, Мэри.

— В каком смысле?

— Иногда все обстоит несколько иначе, чем кажется.

— То есть?

— Вы в Рединге недавно и не знаете Джека. Не надо его недооценивать. Он гораздо лучше, чем о нем думают.

— Все равно не понимаю.

Скиннер посмотрел на нее сквозь толстые стекла своих очков.

— Некоторые особы в Рединге слишком влиятельны для своей должности, — медленно проговорил он, кивая на толстый конверт на столе, рядом с пакетиком для вещдоков, в котором лежали две стреляные гильзы, подлежащие возврату. — И люди болтают много лишнего. Можете забрать гильзы, но если вы по ошибке прихватите и этот пухлый конверт, то я тут ни при чем. Вы поняли?

Мэри нахмурилась, но кивнула, пожелала ему доброго дня и взяла и гильзы, и конверт.

В машине она изучила добычу. В конверте лежали снимки с места убийства в Андерсеновском лесу. Очень неприятные снимки. Сержант просмотрела их раз, другой. Что-то в них было не то, но Мэри не могла определить, что именно. Она убрала фотографии на место, сунула конверт под сиденье и поехала в тренировочный зал Грилькура.

Мистер Грилькур проводил утреннее занятие по фитнесу с женской группой. Все дамочки малость запыхались и уже начинали багроветь. Мэри почти слышала их немые мольбы сделать перерыв или хотя бы снизить темп и с радостью им помогла. Она постучала по стеклу, надеясь, что Грилькур узнает ее. Нехорошо размахивать полицейским удостоверением на рабочем месте у человека — разве что вы делаете это нарочно.

Однако он и впрямь ее узнал. Объявил своим подопечным долгожданный перерыв и потрусил туда, где его ждала Мэри.

— Вы ведь сержант Мэри?

— Да, мистер Грилькур. Я хотела задать вам еще несколько вопросов.

— Конечно. Мне очень жаль миссис Болтай. Она занималась у меня почти два года и, как и многие мои индивидуальные клиенты, была женщиной энергичной и с соответствующими аппетитами.

— Вы были близки с ней?

— Если вам угодно так это формулировать, то да. Может, вы и не одобряете подобные связи, но вреда это никому не приносило, и я выполнял важную роль. Лора была гораздо лучше многих других. Мне даже кажется, мы успели до некоторой степени привязаться друг к другу. Короче, у меня приятель работает в судебно-медицинской лаборатории, и он сказал мне, что вроде как Болтая убили. Естественно, Лора попадала под подозрение. Разумеется, я знал, что она его не убивала, потому-то и позвонил вам сразу.

— Я что-то не поняла…

— Что конкретно?

— Насчет «она его не убивала».

— Ну, сержант, — сказал Грилькур, понизив голос, — ночь после благотворительного вечера Пемзса мы провели вместе. Доказательств у меня, понятное дело, нет, именно потому я вам и позвонил.

— Подождите, — сказала Мэри, — но мы же с вами не встречались с момента нашей беседы в «Веселом яичке» во вторник утром!

— Знаю. Вас не оказалось на месте, и я говорил с другим полицейским.

— С инспектором Шпроттом?

— Да нет, с тем типом, который всегда крутится по телику со своим отвратным напарником-кокни.

— С Фридлендом Звонном?

— Да, с ним. Я рассказал все ему. А он вам не говорил?

— Нет, — ответила Мэри, внезапно ощутив смятение.

Она поблагодарила его и пошла к машине. Если Хламм уже знал про Грилькура, когда вчера вечером сидел с ней в кафе, то почему он ничего ей не сказал? Разве она не в их команде? Конечно, Звонн славится нетривиальными методами ведения следствия… Может, это часть куда более обширного плана, а Хламм, как и она сама, всего лишь выполняет приказы? Ну а если дело не в этом? Вдруг Звонн ждет, когда Джек закроет дело, чтобы открыть его снова? Это как раз в его показушном стиле. Она схватила мобильник и начала набирать номер Джека, но передумала. Ей требовалась кое-что уточнить. Она завела мотор и помчалась на Гримм-роуд.

Мэри припарковалась в переулке и, изучив выданную Скиннером схему, занялась вычислением места, где пуля упала на землю. Это оказалось довольно просто. Соединив точки входного и выходного отверстий раны Болтая, она получила зону поиска в виде клина в двадцать градусов, протянувшегося на сто футов от стены, на которой сидел Болтай, когда его убили. Сержант начала с вершины треугольника. В течение сорока минут она с нарастающим азартом осматривала землю и рылась в грудах мусора, заполонивших указанный на схеме проулок. И вдруг в тот момент, когда она стояла на перевернутом мусорном баке, ее осенило. Надо обследовать сточный желоб! Там пуля и лежала, маленькая, серая и безобидная. Она лишь немного деформировалась — почти идеальный образец для Скиннера. Вдобавок она была 44-го калибра. Даже если Грилькур и солгал — а причин для вранья у него вроде бы не имелось, — то миссис Болтай убила мужа из другого пистолета. Не бесспорно, но необычно. Этих двух фактов достаточно, чтобы снова возбудить дело.

— Так-так. Сержант Мэри!

Она резко обернулась. В переулке стоял Фридленд Звонн.

— Сэр, — воскликнула она, пытаясь скрыть нервозность и спрыгивая на землю, — что вы тут делаете?

— Полагаю, то же, что и вы, — ответил он. — Пытаюсь расследовать смерть Болтая до конца. Что вы нашли?

Мэри смотрела на него. Он — на нее. Она споткнулась, но еще не упала. Только бы не сорваться!

— Утром я говорила с мистером Грилькуром.

Звонн даже ухом не повел. Он снова улыбнулся.

— Вы сами почуяли, что в этом деле что-то не так, Мэри? Впечатлен. Джек готов умыть руки в кабинете Бриггса. Но вы здесь в поисках истины. Не могу выразить, как вы пригодитесь в моей команде.

Два часа назад она сочла бы эти слова самым большим комплиментом из всех, какие слышала за свою недолгую жизнь. Но он не ответил на ее вопрос. А Мэри предпочитала, чтобы ей отвечали.

— Когда вы узнали, что Болтай был застрелен, сэр?

— Намного раньше вас, — сказал он. — Миссис Сингх очень дотошна, даже слишком, на мой вкус. Она хотела убедиться в полученных результатах на все сто процентов, прежде чем звонить вам. А мне хватает семидесяти процентов, чтобы начать действовать.

— Вы знали, — тихо сказала Мэри, — вы еще вчера вечером знали о выстреле и о Грилькуре. Вы скрыли от нас важнейшие для расследования факты.

— Ничего подобного я не делал. И если вы упомянете об этом еще раз, это пагубно отразится на вашей карьере. Расскажите мне, что знаете, Мэри.

Она помолчала, закусила губу и опустила взгляд, демонстрируя все признаки человека, который никак не может решиться, и Фридленд бросился в атаку.

— По-моему, вам лучше все рассказать, — чуть настойчивее заговорил он. — Вы должны понять, что я, как правило, получаю все, чего хочу, и те, кто мне помогает, вознаграждаются. Напротив, те, кто утаивает от меня информацию, нередко сходят с дистанции. Я повторю вопрос, и на сей раз вы дадите мне ответ. Что вы нашли?

От взгляда, которым он ее смерил, Мэри бросило в жар.

— Для меня правда найдется место в вашей команде?

— Нам всегда нужна свежая кровь, — послышался сзади голос Хламма. — Мне кажется, в ваших интересах рассказать шефу все, что ему нужно. Он и так все узнает, но тогда вы потеряете единственный шанс завоевать его ценную дружбу.

— Я нашла пулю, — в конце концов сдалась девушка. — Сорок четвертый калибр. Вместе с показаниями Грилькура этого хватит, чтобы возобновить дело.

Звонн и Хламм переглянулись.

— Мы сходимся во мнении. Браво, браво, Мэри. Мы вас недооценили. Хороший сержант на вес золота, на кого бы он ни работал. Следующий вопрос, который вы должны задать себе: что вы собираетесь делать дальше? Смотрите не ошибитесь. От этого зависит ваша карьера.