Майк завершил рассказ. И менее внимательный человек подметил бы, что Терри не рада.

— Не вижу девичьего восторга, — сказал он.

— О, я счастлива!

— Тогда почему ты не визжишь? Какой тут, однако, странный запах!

Терри усмехнулась.

— Вероятно, — сказала она, — вы не заметили, что он исходит от вас.

— От меня? А ведь верно! Ай-я-яй!..

Терри удивила такая реакция. Казалось бы, он должен сгореть со стыда. Неужели его ничем не пробьешь?

— Ничего странного, — горько прибавила она. — Хороший был ланч?

— При чем тут ланч? Мы говорим о запахе.

Терри закусила губу, чтобы та не дрожала. Лучше умереть страшной смертью, думала она, чем расплакаться.

— Какой такой ланч? — настаивал Майк.

— Я случайно видела, как вы входите в отель.

— Не знал, что ты была в Лондоне.

— Была.

— И заходила в «Баррибо»?

— Нет. Стояла у входа.

— И увидела меня?

— Да, увидела.

— Значит, — обрадовался Майк, — ты подстерегла мой звездный час?

— Что-что?

— Я уломал Стокершу. Контракт на пять лет. Добрая старая фирма будет платить ей не так уж много. Если она попробует вырваться, ее растерзают дикие юристы. Это сделал я, Кардинел. Здорово, а? Здорово, здорово, здорово!

Терри охнула. Сердце ее, судя по всему — омертвевшее, тем не менее часто забилось. В руинах души зазвучала небесная музыка, хотя разум подозревал, что леди Тереза Кобболд сделала глупость.

— О, Майк! — воскликнула она.

— Надо было тебе сказать, что босс прислал мне телеграмму, — продолжал он. — Перед отъездом Стокерша порвала с нами отношения. Он просил меня найти ее и умаслить. Вчера я угостил ее за счет фирмы так, что она закачалась на тонких каблуках, сегодня закрепил результаты. И не зря, мой ангел, не зря. Понимаешь, она очень упрямая. Много раз мне хотелось дать ей по башке бутылкой, но я добился победы. Одного не понимаю, почему ты не скачешь? Что с тобой?

Терри испытывала странные чувства. Должно быть, под воздействием музыки сердце ее кружилось в медленном танце.

— Это все правда? — проверила она.

— Ты о чем?

— Вы встречались по делу?

— Конечно.

— О, Майк!

— Правильно, восторгайся. Я превзошел самого себя. Чего я только не делал — шептал комплименты, невзначай трогал руку, улыбался, смотрел таким это взглядом…

Терри смущенно засмеялась.

— Взгляд я видела.

— Да? Надеюсь, тебе не пришло в голову…

— Пришло. Ты же ничего не сказал.

— Кардинелы слов не тратят. Они действуют.

— Уехал рано утром…

— Не так уж рано, в 9.45. И честно, заметь, не скрываясь. Вышел из замка, расправив грудь, помахивая тростью. Значит, ты решила, что я ловелас?

— Да. Порхающий с цветка на цветок.

— Ловеласы это делают?

— Конечно. Они очень похожи на мотыльков. И не смотри на меня, как Артур на Гвиневеру![33]

— Я смотрю не с упреком, а с болью. Могла бы знать, что кроме тебя я никого не люблю. И вообще, только полный дурак станет порхать, если он с тобой помолвлен. Ты смотрелась когда-нибудь в зеркало?

— Но ты на нее так глядел!..

— Думая, заметь, о контракте.

— Любой ошибся бы. Даже Стэнвуд…

— При чем тут он?

— Он тоже видел.

— Вот это да! Что же он подумал?

— Самое худшее. Собирался написать ей письмо, называя вавилонской блудницей.

— Откуда он знает про эту блудницу?

— От Огастеса. А потом он сделал мне предложение.

— Что?!

— Предложение. Я согласилась. Майк задрожал.

— Согласилась?

— Хотела тебе показать…

— Если Шорти пожалеет три гинеи, я сам раскошелюсь на психиатра. Какие предложения? Ты выходишь за меня.

— Да, за тебя.

— Это ясно?

— Ясно.

— Нет, что за легкомыслие! Играет, видите ли, сердцами. Теперь мне придется огорчить старого друга.

— Ты ему скажешь?

— Естественно.

— О, Майк, как благородно! Я бы не смогла.

— Где этот злодей?

— Звонит отцу, в Нью-Йорк.

— А теперь я тебя утешу. Он не будет очень страдать. К концу, когда мы все обговорили, я стал работать на него. Она согласится, как только он попросит. Надо было раньше сказать.

— Да, надо.

— Грешен, люблю нагнать страха. Но Бог с ним, со Стэн-вудом. Его любовные дела нас, в сущности, не касаются. Перейдем к нашим.

— Перейдем.

— Поженимся как можно скорей, а?

— Если хочешь.

— Вот это разговор! Хочу. Только время теряем! Мне уезжать на той неделе.

— Голливудские девицы будут очень рады.

— Там есть девицы?

— Стэнвуд говорит, есть.

— Не замечал.

— А если они закричат: «Майк, наш дорогой!»?

— Обращусь в полицию. Да, так я говорил, поскорей поженимся. Запросто, в регистратуре.

— На Бик-стрит?

— Или на Грик-стрит, не важно. Только не спутай, как невеста Огастеса. А! — сказал Майк, услышав тяжелые шаги. — Ватсон, вот и наш клиент.

Сразу было ясно, что разговор по телефону дал свои плоды. Глаза у Стэнвуда сияли, волосы стояли дыбом в тех местах, где он ерошил их от волнения, сам он походил на Пробуждение Души,[34] насколько это возможно. Представьте гиппопотама, узнавшего, что гиппопотамша отвечает на его пылкую любовь, и вы увидите Кобболда-младшего в счастливейшей час его жизни.

— С-с-с… — зашипел он, и Майк, призывая к порядку, стукнул кулаком по столику.

— Сплюнь, — посоветовал он.

Стэнвуд не сплюнул, а сглотнул раза два-три и овладел своими чувствами.

— Сейчас я говорил с Эйлин, — сообщил он.

— Ты хочешь сказать, с отцом.

— Нет, я хочу сказать «с Эйлин». Поговорив с ним, я позвонил ей. Она за меня выйдет.

— Выйдет?

— Да.

Майк нахмурился.

— Постой, постой…

— Ждать не могу, — возразил Стэнвуд. — Надо снова нанять эту машину.

— Однако, — возразил и Майк, — постой минутку. Значит, ты женишься на Эйлин?

— Да.

— А я слышал, ты женишься на Терри.

— Ой, забыл! — спохватился Стэнвуд. — Как же это я? Он немного подумал.

— Да-а… Терри, вы не против?

— Нет-нет.

— Ну и слава Богу.

— Хорошо, что вы все уладили, — заметил Майк. — Потому что Терри выйдет за меня. Не хватало, чтобы ты явился в регистратуру и сказал: «Запрещаю».

— За тебя?!

— Да.

— После того, как…

— Майк мне все объяснил, — сообщила Терри. Стэнвуд подозрительно взглянул на друга. Если он это смог объяснить, для него поистине нет предела.

— Он чист, как снег, — прибавила Терри.

— Чище, — поправил Майк. — Твои подозрения, мой милый, совершенно необоснованны. Спроси свою Эйлин, когда вы встретитесь, и она тебе скажет, что я вел с ней чисто деловые переговоры, не имеющие никакого отношения к так называемому сексу. Между мной и твоей пассией ничего не было и не будет. Если хочешь знать, она мне даром не нужна. Я бы ее и шестом не коснулся.

Стэнвуд обиделся, а Терри спросила, не грубы ли такие метафоры. Майк немного подумал.

— Прости, — сказал он. — Хорошо, коснулся бы, но если шест очень длинный.

— Спасибо, старик.

— Не за что.

— Ну, все в порядке, — обрадовалась Терри.

— Приятно, — заметил Майк, — видеть счастливую любовь.

— Молодец она, — одобрила Терри. — Согласилась, хотя денег у вас нет.

— Денег? — удивился Стэнвуд. — Есть, есть. Забыл вам сказать. Этот очкарик сообщил отцу, что я женюсь на вас, и тот сразу выделил мне сто пятьдесят тысяч. Потому он и звонил.

С этими словами Стэнвуд нырнул в дверь, чтобы поскорей нанять машину.

— Да!.. — сказала Терри, и Майк признал, что больше тут ничего не скажешь.

— Надеюсь, он будет счастлив, — неуверенно прибавила она.

— Еще как, — заверил Майк, — хотя и не в том духе, что мы. Она вообще-то ничего. Любит поговорить о своем последнем фильме, но ему это нравится.