Оставшись одна, Джил уставилась на портрет сэра Хьюго, словно задаваясь вопросом, который поставил в тупик генерала Федерстона… Зачем он это сделал? Она слышала, как отъехала машина Майка, но не тронулась с места. Просидев так довольно долго, Джил встала, подошла к телефону, набрала номер банка и попросила Аду.

— Ада? Это Джил. Сможешь вырваться? Ада замялась.

— Ну, не знаю. Мистер Майк только что пришел, и мы разбираем почту.

— А потом?

— Постараюсь на несколько минут сбежать.

— Так сбегай, и встретимся в «Медном Чайнике». Я тебя жду.

«Медный Чайник», как уже говорилось в этом повествовании, не создан для тайных переговоров — это популярное место обычно забито до отказа, а столики стоят до того близко, что любое сказанное вслух слово немедленно становится достоянием гласности. Многие самые занятные веллингфордские скандалы начинались с того, что кто-то неосторожно повысил голос за кофе с пирожными.

Однако в этот час дня посетителей было совсем немного, и Джил смогла рассказать Аде историю с банком, не опасаясь, что их подслушают. По ходу дела ей пришла в голову мысль, что последнее время она постоянно сидит в «Медном Чайнике» и расстраивает подругу. Она ждала, что та примет услышанное близко к сердцу, и не ошиблась. Лицо у Ады было скорее флегматичное, чем выразительное, но вскоре на нем отразились изумление, отчаяние, ужас и множество других чувств. Единственное, чего на нем не было, так это сомнения. В отличие от Гасси, ей и на миг не пришло в голову, что история с недостачей в банке — шутка. Она безропотно выслушала убийственные новости, а, когда Джил закончила, воскликнула чисто по-женски: «Я ж тебе говорила!»

— У меня несколько недель было нехорошее чувство, — продолжила Ада. — Я видела, что мистер Майк чем-то встревожен. Иначе он по-прежнему хвалил бы мои булочки! Ох уж этот сэр Хьюго! Швыряться деньгами на больницы и библиотеки, зная, что он роет яму мистеру Майку, банку и всем нам. Самое обидное, что теперь ничего не поделаешь.

— Тут ты ошибаешься, — сказала Джил. — Мы можем помочь.

— Чем?

Секунду Джил молчала. Не то чтобы она затруднялась с ответом, просто не знала, способна ли Ада сразу после одного потрясения выдержать второе. Может быть, стоит повременить, пока нервная система подруги освоится с услышанным, а не вываливать все сразу.

Потом Джил рассудила, что Ада девушка крепкая, менее всего склонная ломаться под бременем обстоятельств, и решила продолжить.

— Скажи, Ада, что бывает, когда Майку надо что-нибудь из большого сейфа? Он велит тебе это принести?

— Или идет сам.

— Так ты знаешь комбинацию?

— Конечно.

— Тогда все в порядке. Можно приступать.

— К чему?

— Мы с тобой ограбим банк.

К несчастью, Джил сказала это, когда Ада поднимала чашку. Та вздрогнула, пролила кофе на стол, и прошло некоторое время, прежде чем разговор возобновился. Когда справедливо возмущенная официантка сменила скатерть и, выслушав последние извинения, удалилась с ледяным видом, Ада спросила:

— Что ты сказала?

Лицо у нее было ошарашенное, и Джил поняла, что первое, быть может, чересчур резкое заявление, необходимо дополнить.

— Ты, конечно, думаешь, что я рехнулась, — сказала она, — но сейчас я все объясню, и ты поймешь, что другого выхода нет. Дело в том, что мы с Майком хотим пожениться.

— Неужели?!

— Да.

— Ты же уверяла, будто он тебе не нравится.

— Просто оговорилась.

— И вы правда поженитесь?

— Да. Точнее, нет. Понимаешь, он сказал, что банк лопнул, и его посадят в тюрьму, потому что объявят виноватым, и мы не можем пожениться, поскольку это нечестно по отношению ко мне.

Ада выхватила ключевое слово.

— В тюрьму?! Посадят в тюрьму?!

— Он говорит, что да, если кто-нибудь не ограбит банк. Все очень просто. Если мы откроем сейф, вытащим много денег и где-нибудь их спрячем, ревизоры не смогут сказать, сколько там было изначально. Они не заметят недостачу, и все будет прекрасно, потому что Майк, конечно, ее покроет — он страшно умный, ему надо только дать время. Так ты мне поможешь? Я без тебя не справлюсь и знаю, что ты ради Майка пойдешь на все.

Она исчерпала слова и откинулась на стуле, умоляюще глядя на Аду. В подруге происходила перемена, при виде которой Джил затрепетала от радости: лицо Ады приняло то выражение суровой решимости, с каким она однажды отбилась зонтиком от двух хмельных сограждан, а после тем же орудием остановила верткого типа, покушавшегося на бумажник Горация Эпплби. Вероятно, с таким лицом Жанна д'Арк отдавала своим воинам приказ к наступлению.

— Когда начнем? — спросила Ада.

Утро подошло к тому часу, когда даже в маленьких городках вроде Веллингфорда люди берутся за дела. Почти все чем-нибудь да занимались, пусть даже пили кофе с булочками в чайной или дожидались, когда откроются пабы. Мисс Бонд показывала свою ногу врачу. Гораций чистил серебро. Айви достала шитье, до которого у нее прежде все не доходили руки. Ферди Муха ушел на вокзал встречать Костолома Эванса. Смити и Фрэнк резались в картишки. Майк и Ада трудились в банке. А в невзрачном кабинете невзрачного домика с табличкой «Полиция» на двери суперинтендант Джессоп играл в шахматы со своим шурином Клодом Поттером, сержантом Скотланд-Ярда, приехавшим к нему в отпуск.

Суперинтендант Джессоп горячо любил жену, с которой много лет прожил в мире и согласии. Единственное, чего он не разделял — ее привязанности к брату Клоду, и с тайным огорчением выслушал весть о том, что вышеупомянутый Клод приедет к ним в отпуск. Манера шурина себя держать, высокомерная и покровительственная, раздражала его и выбивала из колеи. В присутствии родственника суперинтендант переставал быть заметным человеком в округе и становился, по снисходительному выражению все того же Клода, сельским блюстителем порядка.

Порой он чувствовал, что мог бы это стерпеть, будь Клод тем пустым фанфароном, каким выглядел. Тогда его можно было бы просто не брать в расчет. Однако суперинтендант не мог отказать шурину в уме. Клод был первым учеником в школе, блистал в Оксфорде, а если до сих пор не продвинулся в Скотланд-Ярде, то лишь потому, что чины там идут не быстро. Не было сомнений, что его ждет блестящая карьера. При всей своей неприязни суперинтендант вынужден был признать, что слушать его интересно. За шахматами Клод рассказывал про Скотланд-Ярд. Суперинтендант завистливо вздохнул.

— Вы нашли себе дело по душе, Клод. Все время чем-то заняты. А у нас тут тишь да гладь. Никогда ничего не происходит.

Клод хохотнул.

— Я бы поостерегся так говорить.

— Почему?

— Мат, — сказал Клод.

Суперинтендант скорбно взглянул на доску, убеждаясь, что так оно и есть.

— Где мне с вами тягаться, Клод!

— Просто надо работать мозгами.

— Да, наверное. Так почему бы вы поостереглись так говорить?

Клод погладил усики.

— Я когда-нибудь рассказывал вам про человека по фамилии Йост?

— Нет, не припомню. Кто это?

— Чикагский гангстер и специалист по взлому сейфов. Нам телеграфировали из Нью-Йорка, что он здесь. Мы задержали его по поводу ограбления в окрестностях Уимблдона, но ничего не нашли, и вынуждены были отпустить. Он в Веллингфорде.

— Не может быть!

— Видел его вчера в кинотеатре. Сидел передо мной.

— Но что ему здесь понадобилось?

— Именно этот вопрос я задал себе. Потом вспомнил ваши слова об успехах здешнего банка и понял — он затевает ограбление.

Суперинтендант ахнул. Веллингфордец по рождению, он сызмальства глубоко чтил «Банк Бонда». При мысли, что какой-то злоумышленник, пусть даже из Чикаго, печально известного своей беспринципностью, способен на такое святотатство, он временно утратил дар речи.

— Вряд ли американец слышал про ваш банк, но кто-то ему, наверное, сказал, вот он и решил попытать счастья, — продолжал Клод. — Так что напрасно вы рассчитываете на спокойную жизнь.