Наконец скрылись последние лучи солнца, и вертолет исчез.

Мы сидели в темноте, не решаясь зажечь даже тусклый голубой свет, не в силах поверить, что опасность миновала. Первым это признал Брандт: по видимому, его уже тошнило от лазарета.

— Похоже, сдалась, — пробормотал он, пробираясь к выходу. — Ночью ничего не видно. Пошел я… только прихвачу лампу, чтобы тварь до нее не добралась.

Док не ответил и даже не посмотрел в его сторону.

— Помоги мне, Глэдис, сделай так, чтобы эта боль прошла! — умолял меня Уолтер, стискивая мне руку. Я осторожно вытирала пот с его лица.

Время словно остановилось — казалось, что ночь никогда не кончится. Уолтер кричал все чаще и страшнее. Мелани улизнула, понимая, что ничем не сможет помочь. Я бы тоже спряталась, но Уолтер нуждался во мне. Я осталась наедине с собой, как когда-то мечтала, но мне было очень одиноко.

Сквозь высокие трещины в потолке стал проникать тусклый серый свет. Я то дремала, то выныривала из сна, разбуженная стонами и вскриками Уолтера. Рядом похрапывал док. Я была рада, что он хоть ненадолго отключился.

Я пыталась успокоить Уолтера, бормоча в полусне слова утешения.

— Я с тобой, рядом, — повторяла я снова и снова, всякий раз как он звал жену. — Ш-ш-ш, все в порядке. — Слова утратили смысл, но все-таки они помогали: мой голос, казалось, успокаивал Уолтера.

Крики и стоны умирающего заглушили приход Джареда.

Джаред долго смотрел, как я сижу у постели Уолтера. Едва осознав, что он в комнате, я решила, что первой его реакцией будет злость. К моему удивлению, Джаред был спокоен.

— Док, — окликнул он и потряс доктора за плечо. — Док, проснись.

Я отдернула руку, оглянулась, не понимая, что происходит, и увидела лицо Джареда — лицо человека, которому принадлежал этот незабываемый голос.

Он пытался разбудить доктора и смотрел на меня. В тусклом свете невозможно было определить выражение его глаз. Непроницаемое лицо.

Мелани встрепенулась. Она всматривалась в знакомые черты, пытаясь прочитать его мысли.

— Глэдис, не уходи! Пожалуйста! — От пронзительного вопля Уолтера доктор вскочил, едва не перевернув койку.

Я вложила онемелую руку в шарящие по простыне пальцы умирающего.

— Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! Уолтер, я тут. Я никуда не уйду, обещаю.

Уолтер захныкал, как младенец, а я провела влажной тряпицей по его лбу; всхлип оборвался, закончившись вздохом.

— Что здесь происходит? — шепнул сзади Джаред.

— Анни — лучшее обезболивающее, какое мне удалось найти, — устало проговорил док.

— Что ж, я нашел кое-что поэффективнее, чем ручная Ищейка.

У меня внутри все оборвалось.

«Упрямый идиот, — зашипела Мелани. — Скажешь ему, что солнце садится на западе, все равно не поверит». Но доку было не до моих обид.

— Неужели достал?

— Морфин — немного, правда. Я б давным-давно вернулся, не кружи тут эта Ищейка.

Док немедленно начал действовать. Зашуршала бумага, и доктор восхищенно вскрикнул.

— Джаред, ты волшебник!

— Док, на минутку…

Но док с сияющим изможденным лицом уже вонзил иглу небольшого шприца в предплечье Уолтера. Я отвернулась. Как можно втыкать что-то под кожу!

Впрочем, действие лекарства сказалось почти сразу. Через полминуты тело Уолтера расслабилось и обмякло, дыхание выровнялось, хрипы ушли. Стиснутые пальцы разжались, освобождая мою несчастную кисть. Правой рукой я помассировала левую, пытаясь восстановить кровообращение. От кончиков пальцев по коже разбежались иголочки.

— Э-э, док, вообще то тут мало, — пробормотал Джаред. Я оторвала взгляд от умиротворенного лица Уолтера.

Джаред стоял ко мне спиной, на лице доктора застыло удивление.

— Мало? Я не думал копить на черный день, Джаред. Да, скоро мы об этом пожалеем, но я не собираюсь продлевать мучения Уолта, пока у нас есть болеутоляющее.

— Я о другом, — сказал Джаред спокойным, ровным тоном. Похоже, он долго обдумывал свою мысль.

Док нахмурился, сбитый с толку.

— Тут хватит дня на три, максимум на четыре, — продолжил Джаред. — Если давать небольшими дозами.

Я не поняла, что имеет в виду Джаред, зато доктор понял.

— А-а! — Он вздохнул и посмотрел на Уолтера. На глаза доктору навернулись слезы. Он словно собрался что-то сказать, но не издал ни звука.

Мне хотелось понять, о чем они говорят, однако в присутствии Джареда я предпочла сдержаться и промолчать, не выказывая излишнего любопытства.

— Его уже не спасти, но можно избавить от страданий.

— Знаю. — Голос доктора дрогнул, как будто его душили слезы. — Ты прав.

«Что происходит?» — спросила я Мелани.

«Они собираются убить Уолтера, — сухо сообщила она. — Морфина как раз хватает для смертельной дозы».

В гробовой тишине мой едва слышный вздох прошелестел громче, чем следовало бы. Меня не волновало то, что подумают эти двое здоровых людей. Я склонилась над подушкой Уолтера, и к моим глазам подступили слезы.

«Нет, — подумала я. — Еще не время. Нет».

«Лучше, чтобы он умер в мучениях?»

«Я просто… не могу смириться… с концом. С неотвратимостью. Я больше никогда не увижусь с другом».

«А у тебя много друзей, с которыми ты можешь увидеться?»

«Таких друзей у меня еще не было».

Друзья с других планет смешались у меня в голове; Души так похожи — можно даже сказать, они друг друга заменяют. Уолтера же не повторить. Когда его не станет, некому будет занять его место.

Я баюкала голову Уолтера, и мои слезы заливали ему лицо. Я пыталась заглушить рыдания, но они прорывались наружу. Я не просто плакала, я оплакивала друга.

«Знаю. У тебя это впервые», — прошептала Мелани, и в ее голосе звучало сострадание. Она мне сострадала — и это тоже было впервые.

— Анни? — окликнул док.

Я лишь покачала головой, не в силах говорить.

— Ты слишком давно тут сидишь. — Мягкая, теплая ладонь доктора легла мне на плечо. — Иди отдохни.

Погруженная в скорбь, я мотнула головой.

— Ты устала. Умойся, разомнись. Поешь в конце концов. — Я пристально посмотрела на дока.

— А к моему возвращению Уолтер будет здесь? — прошептала я сквозь слезы.

Доктор внимательно взглянул на меня.

— Ты этого хочешь?

— Я бы хотела с ним попрощаться. Он мой друг. — Он похлопал меня по руке.

— Знаю, Анни, знаю. И мой тоже. Я не спешу. Сходи, развейся — вернешься, как будешь готова. Уолтер пока поспит.

Изможденное лицо дока светилось искренностью. Я кивнула и осторожно опустила голову Уолтера на подушку. Возможно, вдали отсюда скорбь ослабнет. Я не знала, как справляться с горем: до сих пор я ни с кем еще не прощалась по-настоящему.

Я любила Джареда, пусть и не по собственной воле, и перед уходом взглянула на него. Как мне хотелось к нему прижаться! Мелани мечтала о том же, только по возможности без моего участия в процессе.

Джаред смотрел на меня. Похоже, он целую вечность не спускал с меня глаз и старался сохранить непроницаемое лицо, но я уловила в его взгляде удивление и недоверие. На меня вдруг навалилась усталость. Будь я самой талантливой лгуньей, какой смысл ломать комедию сейчас? Какой смысл «пудрить мозги» Уолтеру, который никогда не сможет за меня заступиться?

Наши взгляды встретились, потом я повернулась и пошла прочь по темному коридору, куда менее мрачному, чем выражение лица Джареда.

В пещерах было тихо. Солнце еще не встало, и в лучах рассвета зеркала на площади отсвечивали бледно-серым.

Моя немногочисленная одежда хранилась в комнате Джейми и Джареда. Я прокралась внутрь, радуясь, что точно не встречу Джареда, который остался в лазарете.

Джейми крепко спал, свернувшись калачиком в верхнем углу матраса. Обычно он не ютился в уголках, просто на этот раз на остальной части матраса расположился Иен, раскинув руки и ноги по всей кровати.

Со мной вдруг случилась беспричинная истерика — пришлось заткнуть рот кулаком. Давясь смехом, я быстро подхватила свои шорты и старую футболку, выцветшую от грязи, и с хихиканьем юркнула в коридор.