Из толпы вышел человек. Мой взгляд метнулся сперва к его рукам, ища оружие. Руки были сжаты в кулаки — иной угрозы я не заметила. Щурясь от непривычно слепящего света, я разглядела вызолоченный солнцем загар… такой знакомый…

Вдруг забрезжил проблеск надежды: у меня перехватило дыхание, голова закружилась… Я подняла глаза и увидела его лицо.

Для нас обеих это было слишком… увидеть его здесь, сейчас, когда мы уже смирились с мыслью, что больше его не увидим, успели поверить, что навсегда его потеряли. Я замерла, не в силах пошевелиться. Мне хотелось посмотреть в глаза дяде Джебу, понять, зачем он разбил мне сердце своим ответом тогда, в пустыне, но я не могла оторвать взгляд от лица Джареда. Смотрела и не находила ответа.

Мелани отреагировала иначе.

— Джаред, — вскрикнула она, и хрип вырвался из моего израненного горла.

Она рывком увлекла меня вперед, почти совсем как в пустыне, подчинив себе мое застывшее тело. Единственное различие: на сей раз она это делала против моей воли.

Я не успела ее остановить.

Раскинув руки, она кинулась к нему. Я мысленно окликнула ее, пытаясь предупредить. Напрасно: она меня не слушала. Она вообще словно забыла о моем присутствии.

Мелани, пошатываясь, шла к нему, и никто даже не пытался ее остановить — никто, кроме меня. Еще чуть-чуть, и она до него дотронется… Вот только она не заметила того, что видела я. Она не заметила, как изменилось лицо Джареда за долгие месяцы разлуки, как оно ожесточилось… Как вдруг исказились его черты. Не заметила, что на этом новом лице не осталось места улыбке, которую она помнила — родной, прятавшейся в краешках глаз улыбке. Лишь однажды, давно, ей довелось увидеть, как его лицо темнеет, лишь однажды в глазах у него мелькнула угроза, но разве могло сравниться то выражение с угрозой, что сверкала в них сейчас!.. Она не заметила — а может, не хотела замечать.

Его руки были длиннее моих.

Прежде чем Мелани дотянулась до него моими пальцами, рука Джареда поднялась в замахе и тыльная сторона ладони врезалась мне в скулу. Страшной силы удар подкосил меня, я стукнулась головой о камень, мое тело глухо рухнуло на пол, глаза закатились. В ушах стоял звон, все плыло. Я изо всех сил цеплялась за ускользающее сознание.

«Глупо, ой, глупо, — простонала я Мелани. — Я же тебе говорила, не надо».

«Джаред здесь, Джаред жив, Джаред здесь», — бессвязно, словно слова привязавшейся песенки, бубнила она.

Я попыталась сфокусировать взгляд, но странный потолок слепил. Я отклонила голову от света, и едва удержалась от стона: скула раскалывалась от дикой боли. А ведь это всего лишь один удар, на который я сама и напросилась. Что же со мной сделают долгие часы планомерных побоев?

Рядом прошаркали ноги; мой взгляд неосознанно взметнулся в поисках новой угрозы… надо мной стоял дядя Джеб. Он вроде бы собирался протянуть мне руку, но обернулся и передумал. Стараясь не застонать, я приподняла голову и увидела то, что видел он.

Джаред направлялся к нам. Лицо его исказилось от ярости — совсем как у тех варваров, там, в пустыне, — но даже в гневе оно было не пугающим, а прекрасным. Сердце дрогнуло и забилось… Мне хотелось смеяться над собой. Мой родной, любимый Джаред шел меня убивать. Всматриваясь в кровожадное выражение любимых глаз, я молила, чтобы ярость взяла верх над расчетом. Хотя нет… Я лукавила: умирать не хотелось.

Взгляды Джеба и Джареда встретились. Казалось, прошла вечность. Джаред стиснул зубы, Джеб сохранял невозмутимость. Наконец Джаред сердито выдохнул и отступил. Молчаливое противостояние закончилось.

Джеб протянул мне руку и, поддерживая меня за спину, помог встать. Тошнило, голова кружилась и раскалывалась от боли. Если бы не пустой желудок, меня наверняка бы вырвало. Ноги не держали: я шаталась и норовила завалиться вперед. Джеб поймал меня и крепко ухватил за локоть.

Джаред наблюдал за нами, скрипя зубами. Эта идиотка опять рванулась к нему, но я уже оправилась от потрясения и могла рассуждать здраво — в отличие от Мелани. Больше ей не вырваться. Я прочно отгородила ее мысленными заслонами.

«Сиди тихо. Он же меня ненавидит. Что бы ты ни сказала, будет только хуже. Мы умрем».

«Но Джаред жив. Джаред здесь», — канючила она.

Тишина распалась, по пещере пошел шепоток, со всех сторон одновременно, словно по какому-то незамеченному мной сигналу. Мне никак не удавалось различить, о чем они шепчутся.

Я оглядела толпу — все взрослые, ни одной детской фигурки. Сердце ныло, с языка Мелани рвался вопрос. Я твердо отказала. Здесь нас ждали лишь злоба и ненависть: злоба на лицах незнакомцев, злоба на лице Джареда.

Толпа расступилась, пропуская высокого худощавого мужчину — под его кожей явственно выступали кости. Волосы выцвели, не разобрать — то ли светло-каштановые, то ли темно-русые. Меня привлекли тонкие черты его лица с мягким, беззлобным выражением. Все уступали дорогу этому непритязательному на вид человеку. Видимо, его здесь уважали. Джаред, однако, не сдвинулся с места и не сводил с меня глаз. Высокий незнакомец обошел его, словно какое-то препятствие — например, лежащий на дороге камень.

— Так, так, — со странной веселостью в голосе произнес он, подойдя ко мне. — Я на месте. Что тут у нас?

Ответила возникшая подле него тетя Мэгги:

— Джеб нашел эту тварь в пустыне. Когда-то она была нашей племянницей, Мелани. Похоже, шла по оставленным Джебом ориентирам. — Она смерила Джеба уничижительным взглядом.

— Х-м-м… — Сухопарый с любопытством обратил на меня странный, оценивающий взгляд. Казалось, он остался доволен увиденным. Я никак не могла понять, что же ему так понравилось.

Пряча глаза, я перевела взгляд на яркие волосы его спутницы.

«Шэрон!» — вскрикнула Мелани. Двоюродная сестра Мелани по моим глазам поняла, что я ее узнала, и ее лицо застыло.

Я грубо оттеснила Мелани на задворки сознания: «Т-с-с!»

— Х-м-м, — повторил незнакомец и протянул руку к моему лицу. Я отпрянула, метнувшись к Джебу. — Не бойся! — Высокий ободрительно улыбнулся. — Я не сделаю тебе больно.

Он снова протянул руку. Я снова дернулась к Джебу, но тот убрал руку и подтолкнул меня вперед. Высокий осторожно коснулся моей скулы чуть ниже уха и мягко повернул мне голову. Его пальцы нежно ощупывали шею сзади — он изучал шрам, что остался после моего внедрения.

Краешком глаза я следила за выражением лица Джареда. Действия незнакомца явно его расстроили, и я знала почему — Джаред ненавидел тонкую розовую полоску на моей шее…

Джаред нахмурился, но я с удивлением заметила, что его лицо уже не пышет злобой. Он хмурился, выдавая свое смущение.

Высокий убрал руку, пожевал губами, в глазах блеснул огонек.

— Она вполне здорова, если не считать последствий крайнего истощения, обезвоживания и недоедания. Впрочем, похоже, воды в нее влили предостаточно, так что об обезвоживании речи уже нет. Ну что ж… — И он странно и, видимо, неосознанно задвигал руками, как бы омывая их. — Приступим.

И тут в голове у меня щелкнуло… Все сходилось: его слова, краткий осмотр — этот мягкий с виду человек, пообещавший не делать мне больно, и был доктор.

Дядя Джеб тяжело вздохнул и закрыл глаза.

Доктор протянул мне руку, ожидая ответного жеста. Я сжала кулаки за спиной. Он снова участливо на меня посмотрел, оценивая горящий в моих глазах ужас. Уголки его рта опустились, но он не хмурился, а лишь обдумывал свои дальнейшие действия.

— Кайл, Иен? — окликнул он, оглядываясь в поисках помощников. Два темноволосых брата здоровяка выступили из толпы. У меня затряслись коленки.

— Мне нужна ваша помощь. Пожалуй, придется… — Рядом с Кайлом доктор казался не таким уж и высоким.

— Нет.

Все обернулись к несогласному. Мне не требовалось оборачиваться на знакомый голос, но я все равно подняла взгляд.

Брови Джареда сошлись на переносице, рот сжался в страшной гримасе. Буря эмоций отражалась на его лице, и сложно было выделить какую-то одну: злость, неповиновение, смущение, ненависть, страх… Боль.