— Нет, — прошептала я и сделала еще один шажок. — Я с ним поговорю.
Джаред жестом поманил меня к себе. Я медленно, шаг за шагом, подошла и встала в ярде от него. Иен следовал за мной по пятам.
— Хотелось бы поговорить с ней наедине, если не возражаешь, — обратился к нему Джаред. Иен не сдвинулся с места.
— Возражаю.
— Ничего, Иен. Иди, поспи. Все будет хорошо. — Я легонько потянула его за локоть.
Иен с сомнением всмотрелся мне в лицо.
— Ты что, хочешь умереть? Ради мальчика? — удивился он.
— Нет. Джаред не обманет Джейми.
Джаред посмотрел волком, когда я вот так, не скрывая доверия, произнесла его имя.
— Ну, пожалуйста, — взмолилась я. — Я хочу с ним поговорить.
Иен долго смотрел на меня, а потом ощерился на Джареда и гаркнул приказным тоном:
— Ее зовут Анни, а не тварь. И не вздумай к ней прикасаться. Только попробуй, и я с тебя шкуру сдеру.
При этой угрозе я поморщилась. Иен зашагал в темноту.
Джаред и я смотрели на пустое место, где только что стоял Иен. Я первая подняла глаза на Джареда. Наконец он взглянул на меня, но я отвела взгляд.
— Он что, серьезно? — спросил Джаред. Я решила, что это был риторический вопрос. — Может, присядешь? — предложил он, похлопав по лежащему рядом матрасу.
Я немного поразмыслила, а потом села на край матраса, поближе к входу в нору. Мелани это не понравилось; ей хотелось присесть рядышком, вдохнуть запах и ощутить тепло тела Джареда.
Мне же не хотелось сидеть рядом с ним — и не из-за страха, что он причинит мне боль: Джаред казался очень усталым и измотанным. Я опасалась сближения. Когда он находился рядом, в груди что-то сжималось — я чувствовала, как он меня ненавидит.
Склонив голову набок, Джаред наблюдал за мной; наши взгляды пересеклись, и я почти сразу отвела глаза.
— Прости за вчерашнее. По лицу… Это я зря.
Я уставилась на свои руки, крепко сомкнутые на коленях.
— Не бойся меня.
Я кивнула, не глядя на него. Он крякнул.
— А я думал, ты согласилась со мной пообщаться…
Я пожала плечами. Говорить было трудно, слова застревали в горле: исходящая от Джареда враждебность повисла в воздухе между нами.
Джаред шевельнулся и придвинулся ближе — на радость Мелани. Слишком близко: мысли путались в голове, дышать стало трудно, но отсесть было выше моих сил. Странно… Мелани, которая так этого ждала, вдруг разозлилась.
«Что?» — я не ожидала столь бурных эмоций.
«Тоже мне, расселся. А ты и рада!» — Впервые с тех пор, как мы вместе покинули цивилизованный мир, от нее повеяло враждебностью. Я была поражена. Это нечестно!
— У меня к тебе только один вопрос, — прервал нас Джаред.
Я посмотрела на него и отвела глаза, стушевалась под жестким взглядом. Еще и Мелани недовольна…
— Тебе, наверное, интересно, какой. Джеб с Джейми всю ночь заговаривали мне зубы…
Я ждала вопроса, разглядывая мешок с рисом у стены напротив — мою вчерашнюю подушку. Боковым зрением я заметила, как он поднимает руку, и вжалась в стену.
— Я тебя не трону, — раздраженно повторил он. Шершавая ладонь легла на мой подбородок — Джаред развернул мое лицо к себе.
От его прикосновения сердце замерло, к глазам подступили слезы. Я сморгнула.
— Анни… — Джаред медленно, неохотно произнес мое имя. Впрочем, голос его звучал ровно. — Мелани жива? Она… часть тебя? Мне нужна правда.
Мелани, как бульдозер, поперла в атаку. Ее попытки прорваться причиняли мне физическую боль — это было похоже на внезапный приступ мигрени.
«Хватит. Разве ты не видишь?»
В линии губ, в жестких морщинках вокруг глаз Джареда словно отпечатался ответ: неважно, что я скажу или что скажет она.
«Он заранее решил, что я лгу, — сказала я Мелани. — Ему не нужна правда, он хочет меня подловить, уличить во лжи, доказать Джебу и Джейми, что я — Ищейка, лишь бы ему разрешили меня убить».
Мелани не желала отвечать, да и верить отказывалась; она отчаянно рвалась на свободу.
Лоб покрылся испариной, меня трясло. Глаза Джареда сузились. Он крепко держал мой подбородок, не давая мне опустить лицо.
«Джаред, я тебя люблю, — попыталась выкрикнуть Мелани. — Я здесь».
Мои губы не дрогнули, зато глаза кричали — странно, что Джаред ничего не заметил.
Время тянулось. Он ждал моего ответа. Мучительно было смотреть ему в глаза и видеть там приговор. Внутри рвала и метала Мелани — ее ревность ядовитой волной прокатилась по телу, отравила меня.
Невыносимо! Давно подступившие слезы брызнули из глаз, потекли по щекам, закапали на руку Джареду. Выражение его лица не изменилось.
Довольно! Я закрыла глаза и отдернула голову.
Он не ударил меня, а просто опустил руку и разочарованно вздохнул.
Я потупилась, выжидая, когда он уйдет. Стук сердца отмерял секунды. Джаред не двигался. Я не двигалась. Он застыл, словно вырубленный в камне. Это холодное спокойствие шло ему. Оно подходило к новому, жесткому выражению его лица: не человек, кремень.
Мелани задумалась, сравнивая его с тем, прежним Джаредом. В памяти всплыл ничем не примечательный день из прошлого…
— Ах! — дружно стонут Джаред и Джейми.
Джаред лежит на кожаном диване, Джейми растянулся на ковре. Они смотрят по телевизору баскетбольный матч. Паразиты, живущие в этом доме, сейчас на работе, наш джип нагружен под завязку. У нас остается несколько часов на отдых.
В телевизоре два игрока вежливо спорят у боковой линии. Камера близко, и можно различить слова.
— Мне кажется, я коснулся мяча последним. Мяч твой.
— Не уверен. Я не хочу пользоваться необоснованным преимуществом.
— Пусть лучше рефери просмотрят запись. — Игроки пожимают руки, хлопают друг друга по плечу.
— Вот ведь бред, — ворчит Джаред.
— Глаза б мои не видели, — соглашается Джейми точно таким же тоном; с каждым днем он все больше и больше подражает Джареду — одна из форм поклонения герою. — Есть что-нибудь другое?
Джаред переключает каналы и останавливается на соревнованиях по легкой атлетике. На Гаити проходит Олимпиада. Судя по всему, пришельцы от нее в восторге. На многих домах развеваются олимпийские флаги. Только вот кое-что изменилось. Теперь все участники получают по медали. Как трогательно!
Но стометровку им не удалось испортить. Куда интереснее, когда паразиты не состязались друг с другом напрямую. На разных дорожках у них получалось гораздо лучше.
— Мел, иди сюда, расслабься! — зовет Джаред.
Я, как обычно, стою у черного хода: не потому что напугана, не потому что напряжена и готовлюсь убежать — нет, просто по привычке.
Я подхожу к Джареду. Он усаживает меня к себе на колени, упирает свой подбородок мне в макушку.
— Удобно? — спрашивает он.
— Да, — говорю я. Мне на самом деле очень-очень удобно и уютно, даже здесь, в доме пришельцев.
Папа любил всякие смешные словечки — иногда казалось, он говорит на своем, понятном ему одному языке: «опять двадцать пять», «молодо зелено», «любопытная Варвара», «торопулька», «завидки», «спиногрыз» и что-то про яйца, которые не учат курицу. И одним из его любимых выражений было: «Безопасно, как дома».
Папа учит меня ездить на велосипеде, а мама стоит в дверном проеме и волнуется. «Успокойся, Линда, на этих улицах безопасно, как дома», — уверяет папа. Вот он уговаривает Джейми спать без света: «Здесь безопасно, как дома, малыш, никаких монстров на милю вокруг».
А потом однажды ночью мир превратился в самый жуткий кошмар, и эта фраза превратилась в черную шутку для нас с Джейми. Дома стали самыми опасными из известных нам мест. Мы прятались в низкорослых соснах, следили за машиной, выезжающей из гаража дома, что стоит на отшибе, выбирали подходящий момент для вылазки за едой и переговаривались:
— Как думаешь, паразитов долго не будет?
— Вряд ли. Безопасно здесь, как дома. Давай-ка побыстрее сматывать удочки.
И вот я сижу и смотрю телик — совсем как пять лет назад, когда родители сидели в соседней комнате, словно и не было ночей, когда мы с Джейми прятались в канализационных трубах, рядом со стаями крыс, пока паразиты искали воров, которые улизнули с мешком сушеной фасоли и тарелкой остывших макарон.
