– Это моё скромное жилище, – сказал жрец.

«Судя по отделке комнаты «скромное» – это он поскромничал, – подумала Лина, оглянувшись по сторонам. – Может, по сравнению с фараоном, это скромное жилище, а для нашей эпохи – дворец…»

Она залюбовалась росписью комнаты – летящие над речными зарослями птицы были изображены очень аккуратно и реалистично. Казалось, что комната охвачена речной прохладой, а заросли слегка колыхаются от ветерка, и вот-вот раздадутся крики птиц.

– Вы жених и невеста, поэтому вас поселят в смежных покоях.

Ихи хлопнул в ладоши. Появились двое слуг – мужчина и женщина.

– Проводите гостей в их покои и помогите переодеться, – велел он.

Его приказ звучал спокойно, но не без хозяйской твёрдости. Ихи был не из тех, кто позволяет слугам расхолаживаться.

– Я буду ждать вас здесь, можете не торопиться, – сказал жрец гостям. – Простите мою грубость, что я взял на себя смелость предложить вам одеяния Та-Кем. Вы также получите оружие, надеюсь, это искупит мою дерзость. Да, мне нужно будет представить вас как моих друзей, воинов тайной стражи. Обращаться к вам будут по именам Мерианх и Сенеферу, как вас называли, когда вы впервые попали в царство Та-Кем.

Вадим и Лина улыбнулись в ответ – они не возражали, а обещанное оружие особенно заинтриговало.

– Похоже, Анпу подсказал ему как нас уважить, – шепнула Лина Вадиму.

Разочарований не последовало. Вадим получил серповидный меч с рубином на золотой рукоятке. Лине достался кинжал вытянутой формы, на рукоятке которого красовался яркий небесно-голубой камень. Мерианх и Сенеферу узнали оружие, которое получали от жреца Джехутра. Меч и кинжал будто века дожидались новой встречи со своими хозяевами.

Целую минуту Лина вертелась перед зеркалом. Точно позируя перед камерой, она то размахивала кинжалом, то клала его в ножны, повторяя движения героинь фантастических боевиков. Лёгкое льняное платье до колен не стесняло движений и сидело но девушке как влитое. Заметив, что служанка смотрит на неё едва сдерживая улыбку, Лина смутилась. Она быстро повесила кинжал на пояс и сказала, что готова идти.

В комнату вошёл Юрьев, одарив Лину очередным комплиментом.

Их проводили в гостиную дома. Ихи сидел в удобном плетёном кресле. Он предложил гостям устроиться в креслах напротив.

– Я поведаю вам длинную историю, – начал жрец. – Всем известно, что многие женщины непомерно увлечены своей красотой… Я не противлюсь этому, ибо женщина подобна Асет и должна радовать наш взор… Но когда любовь к своей красоте овладевает всей сущностью женщины, она становится уродливой, ибо уродство души затмевает красоту тела… Такой была раньше знатная дама Нефрура… Она была прекрасна лицом и телом, но душа её была безобразна, а язык жалил как скорпион… Нефрура была озабочена только своей красотой, а грядущая старость страшила её больше ранней гибели… Она изводила меня требованиями выпросить у Анпу какое-то средство для вечной молодости, сулила мне дорогие подарки, а иногда угрожала расправой… Понимая, что Священные Традиции Та-Кем не откроют ей тайны весной молодости, Нефрура начала ездить в пустыню к чёрным магам, изгнанным из городов Та-Кем за свои злодеяния…

В комнату вошёл высокий молодой человек крепкого телосложения. Черты его лица были немного грубоваты, но приятны. Он выглядел мрачным и подавленным.

– Простите мне моё опоздание, – извинился юноша.

– Мой сын Амени, – представил его Ихи – Тайный охранник святилища Маат – Мерианх и его невеста Сенеферу помогут разрешить нашу беду. Будет лучше, сын мой, если дальше ты расскажешь сам.

– Я служу врачом, – начал Амени свой рассказ. – Однажды ночью меня разбудили слуги. Мне сказали, что даме Нефрура нужна моя помощь, иначе она может умереть. Мой долг говорил мне – немедленно отправиться на помощь. Её служанка поведала мне, что госпожа делала по рецепту мага какое-то снадобье для красоты кожи, куда входил яд змеи… Она добавила слишком много яда, думая, что от этого снадобье будет сильнее… Но, на самом деле, это оказалось смертоносным… Яд проник внутрь… Спасти жизнь Нефрура для меня не составило труда, но её лицо… Правая щека и половина лба остались изуродованы красными шрамами… Когда она попросила зеркало, я замер, ожидая услышать самые страшные проклятия, но Нефрура молча рассматривала своё лицо…

– Уходи, – коротко приказала она мне. – Немедленно!

– Прости, моя госпожа, – сказал я. – Не в моих силах помочь тебе…

– Убирайся, глупец, – зло отмахнулась она. – Убирайся!

Её голос звучал раздражённо, но как-то безразлично к произошедшему. Так бывает, когда человек переживает ужас.

– Как тебе угодно, госпожа, – ответил я.

К даме Нефрура меня пригласили только спустя два дня, до этого я не получал никаких вестей из её дома. Направляясь к ней, я думал, что она уже опомнилась от пережитого ужаса, и готовился услышать злые пожелания. Увы, спасти красоту Нефрура было невозможно, яд сжёг её кожу… Готовясь к объяснениям, я вошёл в покои Нефрура. Она сидела спиной к свету – поэтому я не мог рассмотреть её лицо, оно было в тени.

– Ты спас мне жизнь, – тихо произнесла она. – Благодарю тебя, мой друг…

Голос Нефрура звучал тихо и спокойно. Это поразило меня, обычно она была строптива и насмешлива. Нефрура всегда приберегала для меня колкое словечко.

– Рад служить тебе, прекрасная госпожа, – ответил я как обычно.

В мыслях я обругал себя за эти неосторожные слова, они могли показаться злой насмешкой.

Нефрура не заметила мою оплошность… или притворилась, что не заметила… Она жестом указала мне на кресло… Я сел… Она сидела повернувшись ко мне той стороной лица, которою не тронул яд… Я невольно залюбовался её нежным профилем.

– Ты печален, – вдруг сказала Нефрура. – Ты страдаешь? Что случилось, друг мой?

Эти слова были подобны молнии в жару. Она назвала меня «другом». Не скрою от вас, я тогда хотел умереть… Я любил юную Хенет, девушку, служившую писцом у Нефрура, и в этот день я узнал, что Хенет дала согласие стать женой Нахтмина, одного из казначеев фараона.

Добрые слова Нефрура согревали моё сердце, я с радостью поведал ей о своём горе.

– Я сам, виноват, госпожа моя, – закончил я. – Я ни разу не подошёл и не заговорил с ней… Хенет не знала о моих чувствах… Не могу поверить, что я, служивший врачом в войске фараона, видевший бедствия войны и страдания раненых, буду бояться заговорить с девушкой – её взгляд будет вызывать у меня дрожь, а язык онемеет…

– Твой рассказ тронул меня, – произнесла она.

– Я должен винить только себя, госпожа, – вздохнул я. – Не печалься о моих бедах…

– О! Как глупа была Хенет! – воскликнула Нефрура, повернувшись ко мне в пол-оборота. – Как она могла не заметить, как ты опускаешь взор, когда она входит в комнату, как ты замираешь, а речь не повинуется тебе! Нет ей прощения, глупой девчонке!

От этих слов у меня закружилась голова. Нефрура протянула мне руку.

– Всем сердцем готова стать тебе другом! – воскликнула она. – Ты можешь отвергнуть мою дружбу, я не буду в обиде на тебя, мудрый Амени… Прости этот порыв моего сердца…

Я упал перед Нефрура на колени и припал к её руке.

– Моя, госпожа, твоя дружба – честь для меня! – ответил я. – Пусть, я буду навеки проклят, если предам твои добрые чувства!

Тогда я поднял глаза и увидел лицо Нефрура. Несмотря на шрамы, оно было прекрасным… а её глаза… улыбка… я замер… Нефрура смутилась, что я увидел её шрамы, и вновь повернулась ко мне в пол-оборота.

– Клянусь, госпожа, что сразу поспешу к тебе – ты только пришли за мной! – сказал я.

– Приходи завтра, если захочешь, дорогой друг, – ответила она.

Мы расстались. Я не мог понять, что со мной происходит! Несколько минут назад я был готов умереть из-за горестей любви, но теперь все мои помыслы были заняты другой женщиной. О, как Нефрура изменилась! Куда пропала прежняя сварливая ведьма? Правы жрецы, написавшие, что горе и страдание часто делают злых людей добрыми.