Примерно в то же время, когда Булер запустил программу, в июле 1934 года, глава второй секции Канцелярии, Виктор Брак, поручил шефу криминальной полиции Гейдриха, Артуру Небе, разработать подходящий способ убийства. С этой целью Небе обратился к начальнику отдела химии и физики Института криминалистики доктору Альберту Видманну, который посоветовал использовать угарный газ; вскоре после этого началась работа над прототипом газовых камер, первые из которых были завершены той зимой.
Тот факт, что эти планы получили развитие непосредственно перед нападением на Польшу, прямо указывает на то, что главной движущей силой войны была расовая подоплека, лежащая в основе мировозрения нацистов; более того, Роберт Джей Лифтон, исследовавший проблему медиков-нацистов, пришел к выводу, что она была первоначальной движущей силой:
"Глубочайшие импульсы, стоявшие за войной, имели отношение к последствиям стерилизации, прямому медицинскому убийству и геноциду". Если это так, то трудно представить, как Гесс, так близко связанный с Гитлером и Герхардом Вагнером, мог не понять, какая судьба уготована евреям в Европе.
Не мог он не знать и планов относительно Польши. Как Гейдрих пояснил руководителям своих ведомств и командирам зондеркоманд 21 сентября, польское государство должно исчезнуть с карты, а сами поляки, политические и интеллектуальные вожди которых подлежали ликвидации, должны были стать для Рейха мигрирующей рабочей силой. Политика эта не была скороспелым плодом побед «Блицкрига» над польскими вооруженными силами, а вытекала из фундаментального принципа "господствующей расы". После того, как короткая кампания завершилась 8 октября 1939 года и русские, согласно секретному протоколу пакта Риббентропа-Сталина, вторглись в восточную часть Польши, Гесс вслед за Гитлером, Герингом и министром внутренних дел, доктором Фриком, поставил свою подпись на указе, провозглашавшем расчленение оккупированной немцами западной части Польши: она была поделена на новые германские гау и кусок на юге, получивший название "Польское генерал-губернаторство"; там для первой «краткосрочной» стадии надлежало сосредоточить всех евреев, чтобы затем приступить к "окончательному решению", по выражению Гейдриха, еврейского вопроса.
Великобритания и Франция не предприняли попытки спасти Польшу. Для этого у них попросту не было соответствующих военных планов и политической воли; в действительности, Чемберлен и его консультант по политическим вопросам, Вильсон, еще задолго до нападения Германии на Польшу искали способы избавиться от обязательств, налагаемых на их страну договором. Более того, Чемберлен, Вильсон и министр иностранных дел, лорд Галифакс, известный под именем "Святая Лисица", прозванный так из христианского благочестия и любви к охоте, все еще надеялись избежать войны без серьезных последствий. В этом плане они отражали взгляды как влиятельных группировок из королевской семьи и придворных кругов, крупных владетельных кланов, управляющего банком Англии, финансистов Сити, ведущих промышленников, газетных магнатов, государственных чиновников, влиятельных военных историков, в частности Дж. Ф.К. Фуллера и Бейзила Лидделла Харта, так и гуманистов-интеллектуалов и, как это ни странно, «миротворческих» групп, получавших инструкции из Москвы.
С политической точки зрения, война с Германией была сопряжена с губительными финансовыми затратами и определенным усилением государственной власти, что неминуемо разрушило бы либеральную демократию. Другими словами, она должна была разрушить существовавший порядок; вот как описывал ситуацию в период попустительства агрессору А.Д. Роуз, кандидат от лейбористской партии: "Тори ради сохранения классовых интересов были готовы пожертвовать интересами страны". Подобно правящей верхушке в Германии, они продолжали вести с нацистами игру и после того, как настал час остановиться. Теперь, когда пришло время сделать решительный выбор, Чемберлен твердо верил, что если они продолжат войну, Британская империя непременно попадет в зависимость к Соединенным Штатам. Во влиятельных кругах собственников полагали, что истоком враждебного отношения США к Британской империи являются имперские экономические амбиции Америки. Зависимость от Америки включала крупные стратегические понятия. После двух десятилетий разоружения Великобритания не имела возможности одновременно противостоять Японии в защите своих владений и экономических интересов на Дальнем Востоке и сражаться с Германией на континенте и Италией в Средиземноморье. Поскольку память еще хранила живые воспоминания об ужасных потерях во время Первой мировой войны, государственная мысль ухватилась за традиционную для Британии идею "голубой воды", политику воздержания от ведения сухопутных боев с максимальным использованием для защиты родной земли и империи сил военно-морского и военно-воздушного флотов. После того, как время было упущено, все свелось к "наверстыванию времени, необходимого для восстановления британского военного могущества".
Финансовые возражения были не менее выраженными, чем военные и политические: банки Германии и Британии сотрудничали десятилетиями. Управляющий Банка Англии, Монтегю Норман, деловые круги Сити и большого бизнеса на основе англо-германского партнерства стремились преодолеть финансовое давление Соединенных Штатов и вернуть былое господство банковского капитала Великобритании. Экономическая политика Гитлера действовала в противоположном направлении, но в Германии имелись другие, разумные экономисты, а Гитлера можно было сместить.
Угроза большевизма была еще одним важным слагаемым в числе факторов, работавших против войны. Могучая, процветающая Германия представлялась наиболее сильным антидотом против распространения красной заразы. Молодой Джок Колвилл, только что назначенный одним из личных секретарей Чемберлена, запомнил разговор, состоявшийся у него с первым личным секретарем премьер-министра, Артуром Ракером, 13 октября. Ракер считал, что коммунизм являлся более серьезной угрозой, чем нацистская Германия; это была чума, для которой не существовало государственных границ; сейчас, когда Советский Союз глубоко внедрился в Польшу, западные европейские государства подверглись опасности: "Поэтому очень важно, чтобы с Россией мы держали ухо востро и не испортили в случае необходимости возможности объединения усилий с новым германским правительством в борьбе против общей опасности. Для этого в Германии нужна умеренная консервативная реакция; свержение настоящего режима силами высшего руководства армии".
В этом и состояла политика Чемберлена. А в тот момент два руководителя секретных служб, расположенных в Голландии, майор Стивене и капитан Пейн Бест, пытались установить контакт с германской группой оппозиции, объединившейся вокруг бывшего начальника Генерального штаба, Бека. О нем было известно, что он планирует поднять против Гитлера генералов. В группе работали двойные агенты. Посредником, с которым в конце концов встретились Стивене и Бест, был Вальтер Шелленберг, глава иностранной контрразведывательной службы Гейдриха, представившейся им как "капитан Шеммель" из транспортной дивизии. Они обсудили условия мира, и британские офицеры сообщили ему о стремлении Чемберлена сотрудничать с «разумной» Германией (без Гитлера) и создать лигу европейских государств при руководящей роли Великобритании, цель которой противостоять воинствующему коммунизму. Шелленберг пообещал доложить обо всем своему начальству, чтобы затем, как следует из его признания американскому следователю в 1948 году, встретиться с британцами и обсудить детали силового отстранения Гитлера от власти. Далее он продолжал: "Более того, мы договорились, что, возможно, а эту возможность я не мог не учитывать, мне придется встретиться с лордом Галифаксом и отправиться к нему на аэроплане. В силу необходимости установления связи мы обменялись современным радиооборудованием и договорились о специальных секретных кодах и тому подобном".
Одновременно в Швейцарии встречался с британцами аристократ из судетских немцев, принц Макс цу Хоенлове. Они обсуждали возможность свержения Гитлера и последующего проведения мирных переговоров с Герингом; Хоенлове был членом финансово-промышленного "Круга друзей рейхсфюрера СС" и, хотя британцы этого не знали, действовал он от лица Гиммлера, возможно, и Риббентропа. С аналогичными предложениями обращался к британскому правительству шведский друг Геринга Биргер Далерус, в свою очередь, Альфред Розенберг отправил агента в Швейцарию для встречи с бароном де Роппом, своим связным с подполковником Британской воздушной разведки Уинтерботемом. Всеми ими руководило единодушное мнение, что война между Германией и Великобританией будет выгодна лишь для России и принесет единственный плод «большевизацию» Европы, включая Англию. Эта массированная "атака миротворческих сил" была грандиозным обманом, устроенным Гитлером, окрыленным молниеносной победой в Польше и исполненным решимости двинуться против своих западных союзников, чтобы уже ничто и никто не могло помешать осуществлению его замыслов.
