Однако это не помешало «Хайни» внести Гесса в книги СС, где он значился под номером 50 как "адъютант рейхсфюрера СС" и "личный адъютант Адольфа Гитлера". Обе записи относятся к 1 апреля 1925 года.

Формально Гиммлер прямо подчинялся Эрнсту Рему, ставшему с 1 января 1931 года руководителем СА, но, кроме того, он был и человеком Гесса. Не исключалась возможность, что Гесс не одобрял назначение Рема, скандально известного гомосексуальными наклонностями, кроме того, остававшегося свободомыслящим и трудноуправляемым солдатом удачи. Раньше, в период реформирования партии, Рем отказался следовать линии фюрера, и на протяжении года-двух после его восстановления в партии Гесс смотрел на бывшего отступника с подозрением и считал, как утверждал его адъютант Лейтген, что Рем "никогда не будет выступать в качестве верного стража Гитлера, а пойдет своим путем".

Как бы там ни было, но Гесс, Рем и Гиммлер работали в одной упряжке, когда весной 1931 года в рядах СА возник крупный внутренний конфликт. В августе предыдущего года, перед самыми выборами, капитан Вальтер Штеннес, шеф СА северо-восточной части Германии со штаб-квартирой в Берлине, бросил вызов мюнхенскому руководству партии. Шеф СС в Берлине Курт Далюеге сохранил лояльность. Но Штеннес, давний приверженец Отто Штрассера и, как многие из его людей, не одобрявший «легальный» путь Гитлера к власти посредством избирательных урн и сотрудничества с «реакционерами», снова восстал, и на этот раз, похоже, серьезно. Есть данные, указывающие на то, что он получал финансовую поддержку со стороны по крайней мере одного лидера новой, легкой индустрии, Германа Бюшера из германской компании "Дженерал Электрик" (AEG). Штеннес захватил штабквартиру партии в Берлине и разослал по пивным грузовики, набитые своими штурмовиками, чтобы устрашением заставить сторонников Гитлера переметнуться на его сторону. На улицах завязались перестрелки. СС, как и прежде, оставались средоточием лояльности, занимаясь сбором разведывательных данных. Существует предположение, что именно Гиммлер убедил Штеннеса сдаться. После того, как Гитлер и Рем с помощью формирований штурмовиков из Мюнхена взяли ситуацию под свой контроль и исключили Штеннеса и его приспешников из партии, Гитлер отправил Курту Далюеге письмо, в котором содержалась следующая фраза: "SS Mann, Deine Ehre heisst Treu" — "Солдат СС, твоя честь называется верность", ставшая впоследствии девизом СС.

Гесс получил письмо от матери, разделявшей с ним радость по поводу провала мятежа. На Гитлера она смотрела глазами сына; "как мог Штеннес надеяться, что он сумеет завоевать расположение масс, писала она. Люди знают, что Гитлер один из них, что ради них он пожертвует душойи телом. Штеннесом же управляла не любовь к народу, а его амбиции".

К концу 1932 года между группировками землевладельцев и финансово-промышленного капитала началась борьба за господствующее положение в нацистской партии. За последние два года ряды партии значительно пополнились за счет людей, оставшихся в результате углубляющейся депрессии без работы, и молодежи, в силу юных лет не получившей еще профессиональной подготовки. Здесь было много представителей высших слоев общества: детей поместного дворянства и молодых специалистов, ухватившихся за возможность заниматься строительством будущего Германии и собственной судьбы. Последние вступали в ряды СС, привлеченные ее элитным статусом, тщательно пестуемым Гиммлером, и элегантной черной униформой со сверкающими двойными молниями. Одних прельщали идеи национализма, других желание сохранить классовые привилегии аристократии. Крупный землевладелец из Бранденбурга принц Ойленбург-Хертефельд в феврале 1931 года разослал собратьям циркуляр, в котором призывал людей своего класса, обладающих качествами вожака, вступать "в партию, которая, несмотря на некоторые социалистические идеи, является полной противоположностью марксизму и большевизму".

На выборах, состоявшихся в июле 1932 года, партия получила 13,7 миллионов голосов, больше, чем коммунистическая и социалистическая партии вместе взятые, однако это не позволило ей завоевать в Рейхстаге абсолютное большинство. К этому времени в партии наметился сдвиг от обездоленных "маленьких людей" и разочарованных солдат удачи в сторону верхних эшелонов. Старый президент, фон Гинденбург, единственное лицо, наделенное конституционным правом назначать канцлера, не доверял "богемному капралу" и его уличным молодчикам из СА, и назначил канцлером фон Палена представителя влиятельных группировок землевладельцев и крупных промышленников, которые поддерживали Гитлера, но одновременно хотели контролировать его. Фон Папен предпринял еще одну попытку руководства правительством, но она оказалась безуспешной и довольно короткой: следующие выборы были назначены на ноябрь.

Борьба за власть в Рейхстаге сопровождалась и борьбой за власть в нацистском движении. Наиболее заметный след оставил круг банкиров и промышленников, собранный весной 1932 года экономическим советником Гитлера Вильгельмом Кепплером. Позже этот круг расширил свое представительство и стал именоваться "Круг друзей Рейхсфюрера СС" Генриха Гиммлера, которому для осуществления его "специального задания" они ежегодно жертвовали большие суммы денег. В 1932 году первые двенадцать членов этого круга представляли наиболее важные группы капитала, а один член — прусскую земельную аристократию. Воплощением духа группы были кельнский банкир Курт фон Шредер, крайний националист, связанный с американским и британским банками Шредера, и Хельмар Шахт, бывший президент Рейхсбанка, имевший влиятельные знакомства в американских и британских банковских кругах. В период, когда Соединенные Штаты занимались финансовыми вливаниями в экономику Германии, Шахт был главным германским представителем американской финансовой империи Джона Пирпойнта Моргана. Важно упомянуть, что еще один член круга представлял Дрезденский банк, имевший самые тесные отношения с Морганом. На основании всего сказанного видно, что нет особых причин сомневаться в выводах Госсвейлера относительно стратегического консенсуса, достигнутого «Кругом» во главе с фон Шредером и Шахтом: развивать германский экспансионизм и колониальные притязания, так грубо попранные в Первой мировой войне, и при помощи американского капитала добиваться германской гегемонии в Европе за счет России то есть большевизма.

В первоначальный круг советников не входили явные представители "IG Farben" или "Дойче Банка", наикрупнейших и наиболее динамичных из «новых» промышленных отраслей, имевших солидный вес. Стратеги "IG Farben", враждебно относившиеся к «капустным» юнкерам и неповоротливым промышленникам, владельцам предприятий тяжелой индустрии, поддерживавшим и пытавшимся контролировать Гитлера, питали неприязнь к дальнейшему проникновению американского капитала и хотели выйти из мирового рынка, возглавляемого США; добиться гегемонии они мечтали с помощью французского капитала в тесном европейском экономическом блоке — но тоже за счет России и большевизма. Похоже, что они поработали с Грегором Штрассером и Эрнстом Ремом, преобразившими СА, благодаря массивным финансовым вливаниям, в отлично организованные силы, проникнутые революционным духом и превосходившие по мощности регулярную армию. За пределами партии линию "IG Farben" поддерживал военный министр правительства фон Папена, Курт фон Шлейхер, которого отличала нетипичная для военного неприязнь к классу землевладельцев. Он, самовольно вызвавшийся быть политическим посредником, пытался объединить Штрассера и Рема с умеренными лидерами профсоюзов. Подобный возврат к социализму и парламентской демократии не только не входил в расчеты реакционного поместного дворянства и промышленников, но и представлял непосредственную опасность, угрожая национализацией, высокими заработками и отчислениями на улучшение условий труда и быта рабочих, что представлялось совершенно немыслимым.