Резолюция, написанная Черчиллем в апреле 1945 года, перед самым окончанием войны в Европе, указывает, как он переживал по поводу уязвимости положения Гамильтона и слухов о причастности секретных служб. Она касалась визита герцога в Соединенные Штаты, который он намеревался нанести с целью участия в конференции операторов авиалиний. Было ясно, что пресса не даст ему покоя и будет изводить вопросами относительно его роли в деле Гесса. В связи с этим Черчилль инструктировал министра авиации:

"Русские очень подозрительно относятся к инциденту с Гессом, у меня был продолжительный разговор на эту тему в Москве с маршалом Сталиным; он все время твердил, что Гесс был приглашен нашей секретной службой. Не в наших интересах, чтобы теперь все это всплыло. Поэтому я настоятельно требую, чтобы герцог ни в коем случае не предпринимал этот шаг".

Выражение "ни в коем случае" предполагает высшую степень беспокойства, проявляемую им на этой стадии почти что завершившейся войны. Что такое мог сказать герцог Гамильтон американской прессе, чего он никогда не говорил ни жене, ни старшему сыну?

Что касается деятельности Сэма Хора в Испании, сообщения итальянского посла о его беседе с принцем Хоенлове и многих других засекреченных документов того времени о германском давлении на Испанию все это может быть использовано либо как доводы в пользу версии о существовании в Великобритании мощной оппозиции, выжидавшей удобного момента для свержения Черчилля, либо как подтверждение того факта, что Хор работал по плану "Комитета двойного креста", выдавая себя за представителя этой оппозиции — что как раз и хотели услышать Гитлер и Гесс. Хор и Черчилль условились о каком-то плане, столь секретном, что о нем нельзя было упоминать по дипломатическим каналам. Более того, через директора «Трансмере» в Берлине, по имени Прешель, доктора Отто Джона, директора германской авиалинии «Люфтганза», и многих других посредников Хор состоял в контакте с Канарисом. Эти факты выяснились во время расследования гестапо заговора против Гитлера в июле 1944 года. Отто Джон был другом Альбрехта Хаусхофера и часто прогуливался с ним в Зоологическом саду в Берлине. Насколько ему было известно, попыток устроить встречу с Хором Альбрехт не предпринимал. Тем не менее из документов расследования гестапо следует, что после завоевания Польши Канарис и Хор посредством этих агентов регулярно обменивались идеями по поводу свержения национал-социалистического режима в Германии как необходимого условия для окончания войны. Поскольку ни один из этих контактов не фигурирует в документах по «миротворцам», ясно, что Хор работал не только на официальном уровне, но и на нелегальном. И снова тот факт, что Гесс выбрал герцога Гамильтона, самую неподходящую фигуру для участия в заговоре против Черчилля, наводит на мысль, что если Хор принимал участие в двойной игре с Гессом, то это был скорее обман, чем заговор.

И, наконец, последняя версия. Возможно, Гитлер отправил Гесса накануне реализации плана «Барбаросса» с целью ввести Сталина в заблуждение. В пользу этого предположения говорит распространенная нацистами дезинформация о том, что Гесс поссорился с Гитлером и Риббентропом из-за их политики сближения с Советским Союзом; Гесс был известен как враг большевизма. Еще его знали как страстного сторонника альянса с Великобританией. Таким образом, ожидалось, что пущенный слух вызовет предположение, что Гесс вылетел в Великобританию для заключения мира, и что если его миссия провалится, Гитлер не рискнет напасть на Советский Союз и тем самым открыть второй фронт, которого так боялся, с Соединенными Штатами, поставляющими врагу оружие. Гесс, конечно же, потерпел неудачу, а внезапное нападение Гитлера на Советский Союза застало Сталина врасплох.

Возможно, что секретная подоплека миссии Гесса состоит в том, что два грандиозных замысла (Черчилля, стремившегося направить Гитлера на восток, и Гитлера, пытавшегося убедить Сталина в том, что собирается воевать на западе и покончить с Великобританией), имевших цель обмануть противника, совпав по времени, дополнили друга друга; а Гесс оказался старательным исполнителем, не подозревавшим о своей роли безвольной пешки.

В течение 1991 и 1992 годов засекреченные до 2017 года документы по Гессу, на которые делались ссылки в этой книге, были открыты; для публичного ознакомления были выставлены и другие бумаги по Гессу, "Прочие незарегистрированные материалы", прежде неизвестные. Однако ожидания, которые были с ними связаны, не оправдались; особых откровений в них не оказалось, удивительно было лишь то, что столь безобидные документы так долго оставались за семью печатями. Часть бумаг хранилась в секрете по той простой причине, что в них содержались ссылки и даже записки и отчеты из МИ-5 и МИ-6, но другие в своем большинстве лишь повторяли то, что уже давно было известно из других источников. В результате их анализа сложилась картина так называемой «официальной» версии истории в изложении министерства иностранных дел с несколько чокнутым идеалистом в центре событий, предпринявшим попытку восстановить свое пошатнувшееся положение в окружении фюрера стремлением одиночки принести мир двум великим нордическим народам. Но это поверхностное впечатление; сегодня, когда доступны все документы (кроме одного, оставленного с грифом секретности на неопределенно долгий срок), детальный анализ обнаруживает необъяснимые пробелы в записях и фундаментальные противоречия между историей, представленной в документах, и той, которая вытекает из других, не менее ценных источников. Обе версии не могут быть правильными. Рассекреченные материалы сделали загадку еще более сложной.

Более интересными в некоторых отношениях представляются не недавно открытые для широкого ознакомления досье, а информация, ставшая известной автору из ряда других источников, которая не только подтверждает правильность некоторых предположений, выдвинутых в этой книге, сужая тем самым круг вопросов, но и дает ключ к разгадке тайны. К несчастью, документальное доказательство этого ключа пока отсутствует, а человек, сообщивший информацию, пожелал, чтобы его имя в книге не фигурировало. Существование ключа подтверждается многими документами, но проверить это без наличия самой бумаги невозможно. Раз так, то и сказанное также пока остается на уровне предположения.

Прежде чем дать изложение новых фактов (в свете которых инцидент предстает еще более экстраординарным, чем в «официальной» версии, и раскрывается один из величайших секретов ведения войны Черчиллем), нужно сказать несколько слов о рассекреченных документах: сначала о документах министерства иностранных дел, непосредственно касающихся Гесса, которые содержат сведения, решающие разногласия, имеющиеся в официальных сообщениях относительно получения Гамильтоном письма от Гесса, что является важным фактом в свете открывшихся обстоятельств. Темы они не касаются: три состоят из размышлений, предположений и утратившего оригинальность мнения о причинах полета Гесса, его здравомыслии и освещения истории Би-Би-Си; в четвертом содержатся послания из разных уголков мира, адресованные Гессу после его прибытия в Шотландию, все из которых уже были доступны для широкого ознакомления в досье министерства информации. Тот факт, что все эти лишенные смысла бумаги, из которых только последние могли поставить в неловкое положение еще здравствующих людей, подлежали секретному хранению на протяжении 75 лет, является примером фетишистского отношения британцев к вопросам официальной секретности.

Второй из рассекреченных папок, не оправдавшей надежды автора, высказанной в этой книге, является часть «Би» дела военного министерства с документами о задержании Гесса в Шотландии и помещении его под арест. Ранее прозвучало предположение, что в папке должны содержаться перечни личных вещей Гесса, обнаруженных у него по прибытии. Эти списки были изъяты из отчетов, содержащихся в половине «Эй» дела, доступной для ознакомления ранее. Без указанных списков нет документального подтверждения того, что привез Гесс в страну; в связи с этим возникает подозрение, что перечни могли быть изъяты с тем, чтобы скрыть факт наличия у него письма или документов. Доподлинно известно, что список его вещей был составлен, потому что командир 3-го батальона Ренфрюширского полка местной обороны докладывал: