— И вы могли передавать эти доносы Гессу, Борману и Гиммлеру еще до того, как об этом узнают другие?
— В некоторых случаях… да.
"Иностранная организация" особо интересовала Гесса по двум причинам: так как выполняла функцию разведки и так как сам он был немцем, родившимся за границей. В своем выступлении перед Палатой внешней торговли за два дня до "Ночи длинных ножей" он напомнил, что сам был «Auslanddeutscher»: "Я на личной основе все еще поддерживаю отношения с немецкой диаспорой, проживающей за границей, так что считаю себя вправе сказать, что знаю заботы германских товарищей в чужих краях…
Вы не хуже меня знаете, что бывшее [германское] государство не считало нужным поддерживать и освежать кровные узы, связующие немцев дома с немцами за границей, или с полной политической отдачей использовать обе части германской диаспоры для достижения ощутимых результатов. Особые функции национал-социалистического государства, на мой взгляд, состоят в том, чтобы положить конец этому пренебрежению и способствовать достижению общих целей".
Новая Германия нуждалась в них и надеялась на их сотрудничество, на их готовность к духовным и материальным жертвам "за великую общность германского народа".
Президентом еще одной организации, занимавшейся иностранными вопросами, "Народного союза германской диаспоры за границей" (ВДА), Гесс назначил Карла Хаусхофера. Под вывеской культурного обмена он формировал нацистские «базы» в малых группах немецкого населения соседних стран; это нужно было для поддержания необходимого внутреннего накала, необходимого для оказания в нужный час помощи германской внешней политике. Изобилие находившихся в его подчинении конкурирующих внешнеполитических и разведывательных организаций, не подозревавших о деятельности друг друга и боровшихся за влияние, свидетельствует о том, что Гесс хорошо усвоил урок своего учителя по методам управления разделяй и властвуй.
Для решения внутренних проблем Гесс создал отделы: государственного права, искусства и культуры, печати под руководством своего адъютанта, Альфреда Лейтгена, образования, еще один для высших учебных заведений, по занятости, финансам и налоговой политике, по "всем вопросам технологии и организации" под началом доктора Фрица Тодта в Берлине так называемую организацию Тодта, прославившуюся строительством автострад и монументальных оборонных комплексов и протянувшую щупальца во все сферы германской промышленности. Еще один отдел "по практическому решению технических вопросов" был создан под руководством Тео Кронейсса, директора самолетостроительной компании «Мессершмитт», которого Гесс знал со времен службы в летных частях в годы Первой мировой войны; а еще он открыл важный департамент народного здравоохранения с двумя вспомогательными службами "по расовой политике" и "по исследованию родства", функция которой состояла в выявлении еврейской крови. К 1939 году подобных отделов насчитывалось более двадцати, наиболее важным из которых был Verbindungsstab, Центр связи и разведки, на Вильгельмштрассе, 64, в Берлине.
На должность начальника по кадрам для управления всей этой огромной империей он назначил наиболее работоспособного и делового «мастера», Мартина Бормана. С другой стороны, в партии у него тоже имелись соперники с собственными империями, мечтавшие распространить свое влияние на эти же сферы. Главным среди них был Роберт Лей, глава таких двух образований, как "Трудовой фронт", после роспуска профсоюзов якобы представлявший интересы трудового немецкого пролетариата, и "Политическая организация", поглотившая и расширившая административную структуру Грегора Штрассера. Еще одним, хотя менее серьезным, конкурентом был партийный идеолог, Альфред Розенберг. Его влияние за это время заметно ослабло, однако он отвечал за "все интеллектуальное развитие и идеологическое образование и подготовку партии и всех дочерних структур". Кроме того, в его подчинении находилась еще одна внешнеполитическая организация, называвшаяся отделом внешней политики, напрямую конкурировавшая с "бюро Риббентропа" и "Иностранной организацией" Боля, и цель у него была похожей культивировать отношения с Великобританией. Другие крупные партийные фигуры тоже имели государственные портфели:
Геринг, Геббельс и собственный протеже Гесса, Гиммлер, ставший теперь рейхсфюрером СС и главой политической разведки и начавший возведение в государстве собственного секретного государства.
В собственном подчинении Гитлера находилась канцелярия, во главе которой стоял тридцатичетырехлетний Филипп Булер, бывший фронтовик, работавший ранее репортером в "Фолькишер Беобахтер". В ближайшее окружение Гитлера он попал, когда был назначен управляющим делами партии. Его начальником штаба, возглавлявшим департамент номер 1 в канцелярии, был брат Мартина Бормана, Альберт. Официально задача канцелярии состояла в том, чтобы держать Гитлера в контакте со всем движением и сохранять его близкие связи с организацией Гесса, но, поскольку в системе фюрера «контакт» или «связь» часто использовались в качестве эвфемизмов для обозначения параллельных линий командования в обход регулярным каналам, наиболее важные задачи канцелярии сводились к осуществлению личной или секретной политики Гитлера.
Являясь министром без портфеля, Гесс входил в кабинет Гитлера, теоретически высший совет государства; являясь заместителем, он был вторым в высшем совете партии. Но формальная структура значения не имела; окончательные решения принимались Гитлером, и по мере того, как власть и низкопоклонство окружающих накладывали свой разрушительный отпечаток на его личность, тенденция к самостоятельному принятию решений усиливалась. Он руководствовался лишь собственным гением, идеями государственных и партийных лидеров или канцелярских чиновников, выполнявших его «волю», которая была также высшим законом Рейха. В такой системе неминуемо наибольшего влияния должны были добиться такие искатели власти и политические интриганы, как Гиммлер и Мартин Борман.
Гесс не относился ни к одним, ни к другим. По словам Лейтгена, он был одержим лишь одной мыслью: "Быть наипреданнейшим проводником идей Гитлера". Он не обладал качествами, необходимыми лидеру, и не стремился группироваться с другими соискателями благосклонности фюрера; на этом фоне кажется, что он явно переоценивал свои прямо противоположные качества характера: склонность к замкнутости, скромности, аскетизму, мистицизму — и, чтобы компенсировать бахвальство многих представителей новой элиты, возводил в добродетель свой идеализм и неподкупность, превратив себя в "совесть партии". Пылая преданностью и ревностью, он давал рациональное объяснение своим чувствам. По словам Лейтгена, "никто не мог понять внутреннее стремление Гитлера сделать партию своим боевым инструментом так, как он [Гесс]".
Но внешне все выглядело не так. Посторонним людям он представлялся безвольным и слабохарактерным. Министр финансов фон Кросик[3]) называл его "самой бесцветной фигурой в непосредственном окружении Гитлера", которая, возомнив себя глашатаем фюрера, считает обязательным скрывать собственную индивидуальность, прячась за глыбой великого человека: "По этой причине даже на партийных слетах он носил коричневую рубашку без орденов и медалей, производя двойственное впечатление рядом с разряженным в пух и прах Герингом. В Гессе Гитлер видел своего преданнейшего последователя. Вероятно, он думал, что во главе его непокорной, своенравной охраны стоит человек, безупречный в личной жизни, которому чужды интриги и тщеславие. По своему положению он должен был направлять и объединять воедино его приверженцев, но был не центром гравитации, а скорее вакуумом".
Партийные остряки переиначили для Гесса евангелие от Матфея: "Приидите ко мне, все труждающиеся и обремененные, и я ничего не стану делать!" Бедный Гесс, писал Ханфштенгль, "что мог он сделать с таким шефом, как Гитлер?" Ганс Франк писал в том же духе: "В своих взглядах и в поведении Гесс был абсолютно чист, но, охваченный ревностью, он с завистью смотрел на Геринга, восходящая звезда которого как реального "второго лица" в Рейхе и партии начала затмевать номинального заместителя… Как незаметный, скромный личный секретарь Гесс ждал, подобно страдальцу в тени, когда фюрер разглядит свой резерв и перед шумным, жаждущим признания "Железным Германом" отдаст предпочтение ему".
