Сей почтенный Лорд осчастливил нас своим визитом на следующий день после ночного убийства. После двухчасовой беседы Оборотень вышел к нам, и выглядел он так, словно на нем эти два часа пахали поле. Притом, все в гору. Мы с Мейтином тут же накинулись на него и потребовали подробностей. Услышанное повергло нас в недоумение на несколько дней.
Оказалось, что Мейран почему-то решил, что, во-первых, нашему обществу нужны большие перемены. А во-вторых, руководить этими переменами должен Оборотень.
— Это какие же перемены? — вопросила я, когда моя челюсть перестала отвисать. — Что это такое?
— Мейран, извольте понять, считает, что мы погрязли в упадке. Что нам нужно развиваться. Стремиться к новому. К прогрессу, — Оборотень сплюнул это слово, как грубое ругательство. — Ибо мы не развиваемся.
— И как он себе это представляет?! Что мы должны делать?
— Развивать, извольте понять, науку. Заселять этот мир. Завоевывать соседние. Как это делают в других мирах.
— Он болен, да? — сочувственно спросил Мейтин.
— Нет, совершенно здоров. Просто он не видел результатов такого развития.
— А мы видели. — Сказал Мейтин. Грустно так сказал. Очень грустно. — И нам оно не понравилось.
— И что же мы будем с ним делать?
— А ничего не будем делать. Подождем, посмотрим.
— Милорд! — возопила я. — Как вы можете?! Я, конечно, не видела ничего, кроме этого мира, но из ваших рассказов я поняла, что ничего хорошего во всем этом прогрессе и развитии нет. И быть не может. Так же нельзя! Я не хочу видеть наше Княжество в каком-то дурацком развитии.
Оборотень положил мне свою тяжелую руку на плечи и тихонько сказал:
— Неужели ты думаешь, что у них что-нибудь получится?
— А вдруг? — я не могла так легко успокоиться. — А если все-таки получится?
— А вот тогда мы и вмешаемся.
Вот так вот — извольте понять…
Все это характеризовало Оборотня как нельзя лучше. Ему было наплевать на всех, кроме себя и мальчика. Или мальчика и себя, что тоже не особенно утешает. Не могу сказать, что я когда-нибудь интересовалась общественной жизнью — все, что мне было интересно, это мой замок, магия, охота и приятные спутники — но чтоб вот так вот относиться к тому, что какая-то компания собирается перевернуть весь твой мир с ног на голову…
Нет, такое равнодушие мне просто непонятно.
— Кстати, для желающих совершить далекую прогулку, у меня есть один интересный план.
— Ну?
— Не «ну», Мейтин! Выучись, наконец, пользоваться человеческой речью.
Несмотря на то, что Мейтин был равноправным с нами Лордом, Оборотень обращался с ним, как со своим оруженосцем. Ни в грош он его равноправие не ставил, надо сказать.
— Программа такова. По моим сведениям на Востоке, у побережья, в одном из пустых замков есть нечто интересное. Я бы даже сказал, опасное.
— Связанное со старыми? — подпрыгнула я.
Мейтин презрительно хмыкнул.
— Ну, что там может быть интересного? Какой-нибудь амулет? Еще какая-то игрушка?
Милорд довольно увесисто хлопнул мальчика по затылку.
— Если ты думаешь, что в нашем мире нет ничего опасного или интересного, то ты сильно заблуждаешься.
— Да ну его… Давайте лучше отправимся за Камнем для Жаворонков!
— Так. Во-первых, я не понял, чем это лучше. Во-вторых, я не понял, какому тут малолетнему герою опять захотелось всех этих приключений? Тебе нужно напомнить самые интересные моменты из прошлых похождений? Ящерицу? Или Железный Город? Или алтарь?
Мальчик сморщился и промолчал.
— И потом, что означает это «давайте»? Если ты собираешься утащить с нами эту юную леди, то знай, что это у тебя не получится.
Тут уж я не стала молчать.
— А, собственно, это почему же, милорд? Что, я не гожусь для вашей компании?
— Потому что таким молодым и красивым девушкам нечего делать в той грязи, которую представляет собой большая часть иных миров.
— Знаешь, что, дорогой.. — Вежливые обороты мне вдруг резко перестали нравиться. — Я совершеннолетняя и могу сама выбирать, где мне и что делать.
— Тебе хочется погибнуть в какой-нибудь очередной грязной дыре?
— А вот это уже мое дело! Когда мне нужен будет совет, я его спрошу. У твоего Совета.
Оборотень вылетел из комнаты и хлопнул дверью. Совсем на себя стал мужик непохож в последнее время. И что, в самом деле, такого?
Мейтин был необыкновенно серьезен.
— Тенна, не надо его мучить.
— Что я такого сказала?
— Тенна, послушай. Ты напоминаешь ему одну женщину… мою сестру. Он слишком волнуется за тебя…
— Так. Ты напоминаешь, я напоминаю… А потому твой любимый чувствует себя исполненным ответственности за наши судьбы? Нет, Мей, ты можешь сколько угодно играть во все эти игры на собственных нервах, но я не хочу. Вы можете не взять меня с собой, и я это еще как-то переживу. Но не по такой воистину идиотской причине.
— Ты просто взбалмошная, жестокая девчонка!
И он отправился следом за своим ненаглядным. Дверью, правда, не хлопнул.
И на том спасибо.
Это я-то девчонка? И кто же мне об этом говорит? Этот малолетний гений магии, который почти что в три раза младше меня?
Ну, погодите, мальчики. Плохо вы знаете Тенну из Черных Орлов.
Правда, в вылазку к замку на востоке они меня взять согласились.
Пока мы собирали все необходимое, я вела себя тихо-тихо, просто паинькой. Помогала собирать снаряжение, ни в чем никому не противоречила, и вообще была воплошением женственности и покладистости. И тихонько наблюдала за взаимоотношениями этой пары великих героев иных миров.
Что их связывало очень многое — это было видно невооруженным взглядом. Но более всего меня удивляло и даже как-то огорчало то, что все их отношения построены на игре друг другу на нервах. Намеки, взгляды, капризы мальчика и серьезное отношение к ним Оборотня, какие-то вечные недомолвки и надутые губы. И — нежность, просто океан этой нежности, которую они обрушивали друг на друга. Они мерили весь мир только тем, что это значило друг для друга.
Не могу сказать, что мне не хватало внимания. Оба они были вежливыми, внимательными, теплыми и добрыми ко мне. Но все основное происходило между ними двумя, и только между ними. На меня их никак не хватало. Не удавалось мне вклиниться в их взаимную зависимость. С одной стороны, это радовало. Не смогла бы я вот так вот отдавать себя кому-то. С другой — я впервые поняла, что никого еще по-настоящему не любила. Как-то у нас это не в моде. Мы делим друг с другом постель, но не душу. И никто никогда не смотрел на меня такими глазами.
Иногда мне хотелось их попросту выкинуть вон.
Не знаю уж, почему.
Но, в конце концов, сборы подошли к концу, и мы отправились в путь. Ехали на лошадях, не желая отказывать себе в удовольствии прогулки. Прогулка обещала затянуться на месяц-другой, на восток путь был не близок. Как я знала, так далеко на восток еще никто не забирался. Одна из загадок нашей расы — почему мы, живя в мире, который освоен едва ли на треть, за несколько тысяч лет так его и не изучили. Почему мы не любим путешествий, почему можем всю жизнь провести, не покидая пределов своего замка?
А в конной прогулке было очень много приятного. Отправиться с минимумом запасов, добывать себе еду охотой, сидеть вечерами у костра, жаря аппетитно брызгающее жиром мясо, спать на безумно свежем воздухе в теплой палатке… Такое замечательное времяпровождение — я была готова просто пищать от восторга! Только было непонятно, почему я до сих пор сама ни разу ни во что подобное не отправилась. За все-то свои годы…
Проводить время с моими спутниками было очень приятно. Оба были в меру разговорчивы, в меру молчаливы, умели сделать всю походную жизнь легкой и необременительной. Как-то у них все так на редкость умело получалось, что я даже удивлялась — обычно для мужчины процесс приготовления пищи представляет собой тайну за семью печатями. А тут они ухитрялись на костре приготовить такую похлебку, что куда там моим поварам… А повара мои, кстати, славились на всю округу.
