— Ваше Величество, баронесса ждёт Вас наверху. Позвольте, я провожу…
— Мои солдаты…
— Ими займутся, Ваше Величество…
— Нет, без охраны я наверх не пойду. Сержант Клонмел, дайте мне, кто из солдат потолковей… Рядового Индура, что ли… Нет-нет, одного будет вполне достаточно…
Ступая новым мягким ковром, брошенным поверх мрамора — по случаю приезда высокого гостя, поднимались медленно: мажордом, похоже, давно уже не передвигался по лестницам без помощи перил, и сейчас замирал, чуть ли не на каждой ступеньке — опирался на посох, чтобы набраться сил. Василий был терпелив — хорошо, ступеней оказалось не более пятидесяти, и старался не обгонять мажордома, не желая обижать старика.
Индур поднимался тремя ступенями ниже короля и не проявлял никакого интереса к обстановке — роскошь королевского дворца не уступала богатству дома баронессы. И пусть во дворце он прожил всего несколько дней — это, всё же, был королевский дворец, и не пристало его обитателю демонстрировать детские восторги по поводу чужого богатства.
Добрались, наконец, до второго этажа. Старик отдышался, благо никто его не торопил, и вдруг — закашлялся. На кашель мажордома распахнулись двухстворчатые двери. «Сигнал, сир, — сообразила Капа. — Сейчас пароль скажет…». Мажордом пароля не сказал, а, откашлявшись, ступил в зал, где стукнул посохом о паркетный пол, и тонким петушиным голосом произнёс:
— Баронесса, к вам — король!
Либер (а именно он и выступал сейчас в роли мажордома — награда за былые заслуги) остался верен себе: обратился к баронессе без слова «госпожа», а короля объявил без «Его Величества».
Василий расхохотался на пародию торжественной церемонии и, уже объявленный, быстрым шагом направился к даме Сайде. Баронесса, сконфуженная непобедимым упрямством Либера, стояла у сервированного стола, нервно раздвигая и собирая веер.
— Рад видеть вас, госпожа баронесса, — заторопился король, помогая даме Сайде преодолеть неловкость от нарушенной церемонии встречи. — Позвольте мне проводить вас к столу… За опоздание — извините, но невероятная история задержала меня во дворце…
В гости к баронессе Лонтир Василий напросился сам. Ещё утром, до заседания Кабинета, он отослал даме Сайде записку: «Госпожа баронесса! Если Вы пригласите меня на обед, то буду счастлив обсудить с Вами за едой одно важное для меня дело». Баронесса согласилась: отказать в визите королю без должных на то оснований — было против светских правил. К тому же, король являлся ещё и сватом Яктука, можно сказать, не чужой в доме человек, и потому известила Василия, что будет ждать его в три часа. Король приехал около пяти, к концу короткого зимнего дня, что было грубым нарушением этикета.
— Какое же важное государственное дело задержало Вас во дворце, сир?
— В том-то и дело, госпожа, что не государственное… — Василий во главе стола отодвинул стул и помог баронессе усесться.
«— Во главе стола всегда и везде — место короля, — зашипела Капа. — Сколько же можно топтаться по общепринятым правилам!»
«— Чихал я на правила общепринятые! Почему старая женщина должна испытывать неудобства от моего визита?»
— Хотя, если считать, что король всегда на службе королевству, то любое, связанное с ним дело — государственное… — продолжая разговор с баронессой, Василий уселся сам — справа от дамы Сайды.
Либер отдал одному из слуг, открывавших двери зала, свой посох и засеменил к столу — прислуживать хозяйке. Индур всё ещё стоял в дверях, ожидая команды короля.
— Вы позволите, госпожа баронесса, прибывшему со мной солдату навестить одну проживающую в вашем доме особу?
— Конечно, сир. Салана, девочка, ты где?
— Индур! — вбежала в зал маленькая (Капино определение помните?) «прынцесса» — баронесса одела Салану так же, как и в день приёма во дворце. — Я соскучилась, Индур! — заплясала она вокруг неподвижного Индура: мальчик усиленно изображал бывалого вояку, который без приказа даже не чихнёт.
— Вольно, солдат! Приказываю тебе развлекать сестру…
— Только не здесь. Салана, уведи гостя в свою комнату — вам подадут туда, я распорядилась… Вы начали свои оправдания, сир, — заговорила Сайда, когда дети вышли. — Интересно, что же это было за государственное негосударственное дело?
— Меня задержал мой конь, госпожа.
— Который, сир?
— У меня один конь. Вернее так: я один у этого коня.
— Мышиного цвета жеребец-полукровка? В белых носочках?
«— Ага, мышиного цвета! Я же говорила, что дымчатых лошадей не бывает!»
— Я называю его масть «дымчатой», госпожа.
— Ваш конь, сир, можете называть, как хотите. Дымчатый, так дымчатый…
«— Что, съела, вредина?»
— И что же Ваш дымчатый жеребец, сир?
— На выезде из дворца потерял подкову. Я думал на другого пересесть — не подпустил ко мне, укусил даже…
— Вас, сир?
— Другого коня — сначала, потом — конюха. Пришлось ждать, пока подкуют…
— Встречаются кони поумнее некоторых людей. Того же Тимона, например. Вы поступили правильно, что подождали, сир. Такая преданность коня дорогого стоит, и должна быть вознаграждена. Вы позволите мне сделать подарок Вашему коню?
— Позволить нетрудно, но примет ли он?
— Правильный вопрос задаёте, сир. Мой подарок Ваш конь примет, не сомневайтесь. В молодости я хорошо разбиралась в лошадях…
Обед незаметно бежал за приятной беседой. Баронесса не чувствовала в общении с королём ни малейшей скованности, и вела себя совсем по-домашнему. Король тоже был непринуждённым — со стороны казалось, что собеседники давно-давно знакомы и, вроде бы, даже члены одной семьи.
Когда перешли к десерту, Василий заговорил о своём деле, из-за которого потревожил уединение баронессы.
— Скажите, госпожа, в поместье Лонтиров зимняя охота достаточно хороша, или мне следует обратиться к кому-нибудь другому?
— Зимняя охота, сир!?
— Зимняя охота, госпожа.
— Лонтиры не охотятся, сир. Поэтому не охотятся и их вассалы. Браконьеры, конечно, есть, но… Леса Лонтиров полны самой разной дичи, сир. Вам непременно нужно охотиться в наших лесах?
— Это не обязательно, но было бы очень здорово, если в ваших… Скажем так: из переполненных дичью лесов ваши — самые близкие к столице…
— …и тянутся до подножия гор, — продолжила мысль короля баронесса.
Король не ответил, только согласно кивнул.
— Я напишу управляющему, сир. Только удобств никаких вам не будет — даже охотничьего домика нет.
— Меня не пугают трудности, госпожа. Мы, пожалуй, со строительства домика и начнём, если вы не против. Домик нужен, как же — без домика?
— Мы!?
— Согласитесь, не может же король охотиться в одиночку…
Тем же вечером, часа через два после обеда у баронессы Лонтир, военный министр Вустер получил от короля письмо:
«Дорогой министр!
Извините, что нарушаю ваш вечерний отдых, но время не терпит. Завтра с утра отправьте Илорина со стражами, кроме моей сотни и охранной сотни Её Величества, на побережье озера Глубокого. Пусть изучит обстановку, поспрашивает местных жителей. Меня интересуют такие вопросы:
Замерзает ли середина озера? Если да, то в какое время.
Можно ли добраться до побережья Эрфуртара по прибрежному льду в обход озера? Если можно — пусть Джаллон отправит кого-нибудь из своих людей, но осторожно, конечно.
Есть ли на нашей стороне беженцы из Эрфуртара? Много ли — если есть. Где размещены — если есть. Что рассказывают — если есть.
Пусть Илорин организует патрулирование нашего берега силами местных жителей и баронских дружинников — у кого из баронов они ещё остались.
Пусть организует строительство казарм для размещения всей нашей армии, и перепишет все плавсредства, что есть на берегу, вплоть до личных лодок каждого местного жителя. Если прибрежный лёд достаточно толст, чтобы выдержать всадника в полном вооружении — начать на льду разметку путей для наших войск. Ближе к берегу, где лёд толще — для конницы, дальше от берега — ополчение и слабовооруженные пехотинцы.
Солдата Индура я оставляю при себе — нечего мальчишкой рисковать: вдруг пустоголовые ударят из Эрфуртара раньше?
На вопросы, куда девался король, отвечать всем: захандрил и уехал на охоту. Когда построю охотничий домик — жду в гости, поохотимся вместе. Пока же — ежедневный обмен вестниками.
Король Василий»
