В отличие от брата Витторио Муссолини добровольцем в Испанию не поехал. По возвращении из Эфиопии он женился и стал кинорежиссером. Он работал со знаменитыми режиссерами Голливуда и Германии. Летом 1937 года он побывал в Вашингтоне, и Рузвельт пригласил его на чай в Белый дом. Рузвельт сообщил Витторио, что был бы рад встретиться с его отцом. Однако президенту Соединенных Штатов трудно посетить иностранную державу; единственный раз это произошло в 1919 году с Вудро Вильсоном. Поскольку Рузвельт понимал, что Муссолини будет сложно посетить Соединенные Штаты, возможно, они могли бы встретиться на корабле где-то в Атлантике?

Вернувшись в Италию, Витторио сообщил отцу о предложении Рузвельта. Муссолини рассмеялся и усомнился в серьезности сказанного Рузвельтом. Сегодня Витторио и многие политические комментаторы рассуждают о том, как повернулся бы ход истории, если бы эта встреча состоялась. Но весьма вероятно, что Муссолини правильно оценил ситуацию.

В декабре 1937 года Италия покинула Лигу Наций. Это был жест презрения к либерализму и интернационализму, а также выражение солидарности с нацистской Германией. Но Муссолини сохранил в отношении Британии примирительную политику. Британское правительство не возражало, когда войска Муссолини уничтожали красных в Испании, но тревожилось, что они могут остаться там после победы Франко и захватить Гибралтар. Британцев беспокоило, что итальянские подводные лодки в Средиземном море стали угрозой британскому судоходству, потому что время от времени они топили торговые суда, которые заходили на территории, контролируемые республиканцами. Британское правительство вздохнуло с облегчением, когда Муссолини успокоил их, согласившись подписать пакт, подготовленный в сентябре 1937 года на конференции в Нионе, Швейцария, и дал заверения еще по нескольким вопросам, крайне тревожившим Британию.

Черчилль был очень доволен, так как он по-прежнему восхищался Муссолини. Он отдавал дань уважения его великой роли в мировой истории и «поразительным качествам — мужеству, пониманию, самообладанию и настойчивости, олицетворением которых он являлся». Основав фашистское движение, он нанес поражение серпу и молоту азиатского коммунизма. «Свобода была утрачена, но Италия — спасена».

В июне 1937 года Болдуин подал в отставку. Премьер-министром стал Невилл Чемберлен, жаждавший наладить отношения с Италией. Министр иностранных дел Идеи не возражал против этой политики, но относился к Муссолини с большей подозрительностью, чем Чемберлен. Идена также раздражало, что тот иногда направлял Муссолини личные письма, которые не показывал ему. Кроме того, Чемберлен поддерживал с Муссолини контакты через свою невестку, леди Чемберлен, вдову сэра Остина. У нее был дом в Риме, где она проводила несколько месяцев в году. Ее дружба с Муссолини, начавшаяся еще когда ее муж был министром иностранных дел, продолжалась.

В феврале 1938 года Идеи подал в отставку с поста министра иностранных дел из-за несогласий с Чемберленом. Муссолини и его журналисты очень этому обрадовались, так как со времен эфиопской войны считали Идена врагом Италии, а его действия — препятствием на пути улучшения итало-британских отношений.

Муссолини назначил маршала Грациани вице-королем Эфиопии. После падения Аддис-Абебы эфиопы продолжали в некоторых районах страны партизанскую войну. 5 июня 1936 года Муссолини направил Грациани приказ применить ядовитый газ для подавления сопротивляющихся мятежников. 8 июля он велел ему проводить политику систематического «террора и истребления» против повстанцев и местного населения, которое оказывает им помощь.

Муссолини перешел от национализма к империализму, а от империализма к расизму. Он призывал Грациани и министра колоний Алессандро Лессона проводить политику, рассчитанную на воспитание у итальянских поселенцев в Эфиопии чувство их превосходства по отношению к подчиненной черной расе. Королевским декретом от 19 апреля 1937 года сексуальные взаимоотношения итальянцев с жителями Восточной Африки были названы преступлением, наказуемым заключением на срок от трех до пяти лет. Так, например, один итальянец, безуспешно подававший королю прошение о разрешении на брак с эфиопской женщиной и имевший в это время с ней сексуальную связь, был приговорен к 13 месяцам тюрьмы. Были приняты законы, устанавливавшие сегрегацию и требовавшие, чтобы белые и черные ездили в разных трамваях, ели в разных ресторанах и кафе. Белым было запрещено наниматься на работу к черным хозяевам.

Отличительной чертой фашистского режима Муссолини в Италии было градостроительство, теперь оно распространилось на всю империю. В Аддис-Абебе, как и в Риме, через центр города был проложен великолепный новый бульвар, по которому разрешалось гулять и ездить только белым. Черные должны были пользоваться другой, параллельной улицей, гораздо более узкой и далеко не такой впечатляющей.

19 февраля 1937 года Грациани присутствовал в Аддис-Абебе на церемонии в честь рождения единственного сына принца Умберто, во время которой беднейшим местным жителям раздавали милостыню. Во время церемонии находившиеся в толпе два уроженца Эритреи бросили в Грациани и его окружение восемь бомб. Никто не был убит, но сам Грациани и еще примерно тридцать человек были ранены. После того как эритрей-цы были застрелены охраной Грациани, армия и полиция начали обыски в туземных кварталах и поджигали каждый дом, в котором находили оружие. Секретарь местной фашистской организации в Аддис-Абебе Гвидо Кортезе призвал фашистов к более жестким действиям. В течение сорока восьми часов фашисты мстили за покушение на Грациани, убивая эфиопов и сжигая их дома. Резня продолжалась три дня и две ночи, до полудня 21 февраля, когда лежавший в госпитале Грациани приказал ее прекратить. Однако ни он, ни Муссолини не осудили и даже не упрекнули Кортезе и его фашистов.

Согласно докладу Грациани, направленному Муссолини, было убито около тысячи эфиопов и сожжено около тысячи домов. Однако журналисты, бывшие в это время в Аддис-Абебе, считали, что эта цифра сильно занижена и что убитых было втрое больше.

Так как эфиопское сопротивление продолжалось, Муссолини приказал Грациани применить тактику, использованную ранее в Ливии во время народного восстания в 1930–1932 годах: депортировать население мятежных районов в отдаленные концентрационные лагеря. Тысячи мужчин, женщин и детей были согнаны туда. Те, кто выживал во время долгих принудительных маршей, были обречены жить и умирать в условиях ужасающей лагерной нищеты и антисанитарии.

А в Ливии наступила относительная тишина. Муссолини назначил туда губернатором Бальбо. Многие ливийцы относились к нему одобрительно и были благодарны за поддержание порядка. Бальбо не терпел никакого нарушения своих декретов. Желая поддержать торговлю для туристов, он приказал, чтобы все лавки и магазины по субботам оставались открытыми. Некоторые члены местной еврейской общины отказались по религиозным соображениям открывать лавки в день шабада. Бальбо приказал трех главарей неповиновения публично высечь, назначив каждому по 10 ударов. Приговор одному из них, согласно медицинскому заключению о состоянии здоровья, был заменен на три месяца тюрьмы. Однако в нескольких случаях Бальбо хвалил евреев за их службу в армии во время войны и за то, что они были достойными членами общества.

В марте 1937 года Муссолини посетил Ливию. Он приехал туда впервые после 1926 года. Итальянские пресса и радио широко освещали этот визит. Муссолини проехал верхом по центрам городов во главе отряда всадников. Местные вожди преподнесли ему церемониальный меч и провозгласили Защитником ислама.

Однако Муссолини ввел расовые законы и в Ливии. Декретом от 30 декабря 1937 года он распространил на Ливию запрет на сексуальные взаимоотношения между итальянцами и арабами. Когда двое арабских юношей в Ливии «коснулись» на улице итальянской девушки, они были приговорены к восьми годам тюремного заключения за «оскорбление расового достоинства». В 1938 году итальянка, прожившая шесть лет с арабским любовником и имевшая от него двоих детей, была приговорена к пяти годам заключения согласно декабрьскому декрету. Однако Высший апелляционный суд в Риме отменил приговор, так как проступок был совершен до вступления декрета в силу.