Нападения были совершены еще на нескольких членов католической, либеральной, демократической и республиканской партий и их сторонников, осмелившихся критиковать Муссолини и фашистов. Целью этих акций было запугать колеблющихся. В 1923 году чаще всего избивали активистов-католиков, но церковь и партия пополари не отвернулись от Муссолини, предпочитая его коммунистам.

Мнение, что Муссолини лучше коммунистов, было одним из важнейших факторов, повлиявших на решение британского правительства о государственном визите в Италию короля Георга V. Визит планировался на май 1923 года, и для всех это стало знаком британского одобрения режима Муссолини, особенно после того, как король наградил Муссолини орденом Бани. Но при всем том Керзон убедил британский кабинет отвергнуть предложение короля, чтобы его сопровождал в Рим один из министров для обсуждения условий договора о передаче Италии Джубаленда. Керзон не хотел во время королевского визита вести никакие переговоры о Джубаленде.

Муссолини не был удовлетворен орденом Бани, он хотел заполучить Джубаленд, Фиуме и Додеканезы. Ему хотелось преуспеть там, где потерпел поражение Д'Аннунцио, то есть в вопросе о Фиуме. Он вступил в переговоры с правительством Югославии. Состоялась встреча в Риме и Белграде, но дальше разговоров дело не шло. Он переговорил в Риме с греческим министром иностранных дел относительно Додеканезов. Обе стороны назвали тон разговоров дружеским, но и здесь никакого прогресса не было. Когда он осведомился у британского правительства о Джубаленде, Керзон повторил, что всегда рассматривал этот вопрос как часть общего соглашения с Турцией и Грецией по поводу восточного Средиземноморья.

Летом 1923 года греческое правительство было встревожено сообщениями о том, что Италия усиливает свой гарнизон на Додеканезах. Греция испугалась — а что, если Муссолини собирается объявить об аннексии этих островов — и поставила в известность британское правительство, к защите которого прибегала все последние годы. Керзон по этому поводу обратился к итальянскому послу в Лондоне, заверившему его, что у Муссолини нет подобных намерений.

Как всегда, беспокойство британцев по поводу того, что хочет сделать Муссолини, было удовлетворено сенатором Сальваторе Контарини, который был первым секретарем итальянского министерства иностранных дел. Этот профессиональный дипломат, по мнению британского и других иностранных правительств, был оплотом респектабельности и умеренности, он оказывал на Муссолини положительное влияние. Однако сослуживцам в итальянском министерстве иностранных дел он таким не казался, так как имел взрывной характер. Так, в своем кабинете он мог швырнуть документы на пол, а когда помощник нагибался, чтобы их поднять, дать ему пинка под зад. Таких поступков его шеф — министр иностранных дел, то есть сам Муссолини, никогда не совершал. Однако его подчиненные иногда жаловались, что Муссолини абсолютно не проявляет интереса к ним как к личностям. Когда они возвращались в министерство после отпуска или пребывания за границей, он никогда не спрашивал, как они провели время.

Осложнения, возникшие у Муссолини с Югославией и Грецией, разрешились неожиданно удачно для Италии. А произошло это так. Когда Албания в 1912 году стала независимой от Турции, возник спор между Албанией и Грецией относительно точного прохождения разделяющей их границы. На время Первой мировой войны этот вопрос был отложен, но его снова подняли в 1921 году в Лиге Наций на конференции послов ведущих союзных держав (Англии, Франции, Италии и Японии). Для решения этой проблемы в ноябре 1921 года была создана совместная греко-албанская комиссия во главе с итальянским генералом Энрико Теллини.

Утром 27 августа члены комиссии выехали на трех автомобилях из Янины в Греции в Санти-Каранту, расположенную на территории Албании. Албанцы ехали в первой машине, а Теллини и другие итальянцы спустя несколько минут за ними — во второй, а греки еще через несколько минут — в третьей. Албанцы первыми достигли Зети, расположенного в четырех километрах от границы с греческой стороны, где дорога шла через лес, и проехали без помех, но, когда спустя несколько минут туда прибыли итальянцы, дорога оказалась перегороженной поваленными поперек деревьями и ветками. Итальянцы остановили машину, и некоторые вышли из нее, чтобы убрать препятствие. В этот момент по ним открыли огонь. Теллини и четверо других итальянцев были убиты. Это произошло почти за час до того, как подъехал автомобиль с греческими представителями, которые и обнаружили тела погибших.

Когда известие об этом убийстве достигло итальянского правительства, было немедленно объявлено, что это дело рук греческих бандитов и что греческие государственные чиновники в Янине являются соучастниками преступления. Естественно, возник вопрос: почему третий автомобиль, в котором ехали греческие представители и который должен был следовать за итальянцами в интервале в несколько минут, прибыл на место происшествия через час? Рассказ о том, что машина задержалась из-за дорожного происшествия вскоре после выезда из Янины, или о том, что следы убийц ведут через границу и, следовательно, то были албанцы, а не греки, итальянское правительство считает сказкой.

В 8 часов вечера 29 августа итальянский посол в Афинах предъявил греческому правительству ультиматум. Он потребовал, чтобы греческий главнокомандующий принес публичные извинения за совершенное преступление, а все члены греческого правительства приняли участие в похоронах погибших итальянцев; чтобы греческий флот отсалютовал итальянскому флагу; чтобы убийцы были схвачены в течение пяти суток и приговорены к смертной казни, а также чтобы Греция выплатила итальянскому правительству компенсацию в размере пятидесяти миллионов лир. Итальянские требования должны быть приняты в течение 24 часов, а компенсация выплачена в течение пяти дней.

За час до истечения срока ультиматума, в 7 часов вечера 30 августа, греческое правительство приняло большинство итальянских требований, но разъяснило, что, согласно греческим законам, судьи решают вопрос о применении смертной казни в случае убийства по своему усмотрению. Так что заранее никто не может гарантировать, будут ли приговорены к смерти убийцы итальянских офицеров. Греки такжезаявили, что компенсация в пятьдесят миллионов лир слишком велика, и предложили, чтобы ее размер был установлен Лигой Наций.

На следующий день, 31 августа, в 3 часа пополудни, итальянский флот из 17 военных кораблей под командованием вице-адмирала Эмилио Со лари прибыл на Корфу. Солари проинформировал греческого префекта острова, что итальянцы оккупируют Корфу не в знак начала войны, а с целью принудить греческое правительство принять требования о сатисфакции за убийство генерала Теллини и офицеров, сопровождавших его. Солари потребовал, чтобы префект к 5 часам вечера спустил греческий флаг над крепостью. В случае неповиновения он подвергнет Корфу артиллерийскому обстрелу. Однако посланный Солари офицер доставил префекту требования только за полчаса до назначенного срока. Ровно в 5 часов вечера Солари, видя, что греческий флаг по-прежнему развевается над крепостью, приказал сделать три залпа холостыми и через пять минут открыл по крепости огонь.

В это время в крепости было всего 169 греческих солдат. Там также находились школа подготовки гражданской полиции, шесть тысяч беженцев из Смирны, захваченной турецкими войсками Мустафы Кемаля, и приют для мальчиков, созданный на средства лондонского лорд-мэра. В ста ярдах от крепости располагались бараки, занятые тысячей армянских сирот, привезенных Фондом спасения детей при организации «Американская помощь Ближнему Востоку».

Британский консул, посетив госпиталь на Корфу, доложил, что в результате артобстрела четыре человека были убиты и 16 ранены. Однако два дня спустя доктор Кеннеди из Фонда спасения детей сообщил, что убито 16 человек и 32 раненых находятся в госпитале. Но итальянские официальные представители правительства в Риме докладывали о 13 убитых и 8 раненых.