Лия перевела взгляд с руки, сжимающей ей локоть, на лицо Дэлтона:

– Убери руку.

Дэлтон повиновался, но не отстранился ни на шаг. Его фигура возвышалась над Лией.

– Как мне искупить свою вину? Скажи.

Лия вздернула подбородок:

– Ты ничего не можешь исправить.

– Лия…

– Боже мой, Дэлтон, неужели тебе не понятно: ты переступил через нас, и во имя чего? Во имя собственной алчности. Неужели ты себе это простишь?

– Поверь, мне очень тяжело.

– В последний раз тебе говорю: уходи, исчезни из моей жизни. Я не хочу иметь ничего общего с лжецом и мошенником.

Побледнев, Дэлтон вышел и закрыл за собой дверь.

Лия опустилась на пол. Ноги ее не держали.

Она полюбила Дэлтона так страстно, как не любила никогда в жизни, а он использовал ее в своих низменных целях. Этого она не могла ему простить.

Наверное, он ее не любил. Его признания были только ширмой, за которой он прятал свои побуждения, свое истинное лицо.

Как она могла попасться в его сети? Как не распознала волка в овечьей шкуре? Разве жизнь не научила ее осмотрительности? Неужели всему виной ее одиночество и жажда испепеляющей страсти, которую она видела только во сне? Где искать истинную причину?

Эти вопросы сводили Лию с ума. Она понимала, что ее влечет к Дэлтону не только его обезоруживающая улыбка и властная натура; больше всего ее будет томить тоска по его теплу, иронии, неутолимому желанию.

А как же Коти? Как же ее сын? У Лии замерло сердце. Он души не чаял в Дэлтоне. Ребенок будет совершенно убит, когда узнает, что его кумир больше никогда не появится у них в доме.

Лия содрогалась от рыданий.

– Мама!

Сначала она подумала, что это ей послышалось. Однако, подняв глаза, она и впрямь увидела сына, застывшего в дверях. Он смотрел на нее широко раскрытыми, испуганными глазами:

– Мамочка, почему ты плачешь? У тебя что-нибудь болит?

Лия, стоя на коленях, протянула к нему руки.

– Подойди ко мне, – прошептала она.

Коти пулей бросился к ней.

– Ты плачешь, потому что я потерялся в лесу?

Лия прижала к себе его дрожащее тельце и проглотила застрявший в горле ком.

– Да, – солгала она, не в силах сказать ему правду.

Коти взял ее лицо в свои детские ручки:

– Все в порядке, мамочка. Я уже большой. Не плачь.

Она улыбнулась сквозь слезы:

– Я понимаю. Теперь ты моя опора, мужчина в доме.

– Вот и Дэлтон так говорит.

Лия едва не лишилась чувств.

– Он прав. Мы с тобой друг за друга горой – ты и я. Помни об этом.

– Ты больше не будешь грустить? – с тревогой спросил Коти.

Лия поцеловала его в щеку и пригладила непослушный вихор.

– Нет, не буду.

Коти снова прильнул к ней.

– Я тебя люблю, – шепнул он.

Чтобы из глаз не хлынули слезы, Лия выпрямилась и подняла сына к потолку.

Как она соберет по частям свою разбитую жизнь? Ради Коти она обязана это сделать.

У Лии не осталось сил об этом думать. Она решила подождать до утра.

– Не пора ли тебе остановиться?

Управляющий «Летучего голландца» встретил мутный взгляд Дэлтона.

– А, это ты, Эд. Не суй нос в мои дела.

Партнеры Дэлтона по карточному столу хранили молчание.

– Ты выпил лишнего, Дэлтон.

Дэлтон разразился пьяным хохотом:

– Да к тому же продулся в пух и прах!

– Вот именно. Поэтому я и прошу тебя прекратить игру.

– Кто ты такой, чтобы мне указывать? – Дэлтон обвел глазами стол. – Эти кровопийцы хотят еще поживиться за мой счет. Верно я говорю, ребята?

Никто не ответил.

Эд положил руку на плечо Дэлтона:

– Мне бы не хотелось звать сюда вышибалу, Монтгомери, но, видно, придется. Поверь, ты же сам потом спасибо скажешь. Так что поднимайся и уноси ноги из моего клуба по-хорошему.

Управляющий задержал взгляд на каждом из игроков:

– Игра окончена, джентльмены.

В ответ раздалось недовольное ворчание, но все подчинились, когда в дверях отдельного кабинета возникла мощная фигура вышибалы.

Дэлтон ухмыльнулся и с трудом вышел из-за стола.

– Дерьмовый ты парень, Эд. Тебе это уже приходилось слышать?

Эд не счел нужным отвечать. Он сделал знак вышибале, и Дэлтон в считанные мгновения оказался за дверью. Ему в лицо ударил палящий зной.

Дэлтон стряхнул с себя цепкую руку вышибалы:

– Отвали.

Вышибала сохранял профессиональное спокойствие.

– Отвалишь сейчас ты, приятель. Смотри, не угробь себя или какого-нибудь прохожего.

– Пошел ты…

Раздевшись донага и лежа в кровати, Дэлтон сам не понимал, как добрался до дома. Он даже не помнил, как садился в машину.

В последние две недели он жил как в тумане, находя утешение только в бутылке. От него не укрылось, что Тони и все остальные сотрудники только разводили руками, да это и неудивительно: он орал на кассиров, на охранников, на всякого, кто попадался под горячую руку.

Черт возьми, ему плевать, что о нем думают. Ему на все плевать. Потеряв Лию и Коти, он потерял душу. С тех пор он ни дня не был трезвым. Но так не могло продолжаться вечно. Рано или поздно придется взять себя в руки и жить дальше.

Ему не нужна была такая жизнь. Он желал только одного: вернуть то, что потерял. Какая разница, состоит он в кровном родстве с Коти или нет. Он хотел жениться на Лие и усыновить Коти. Эта мысль преследовала его днем и ночью.

Впрочем, все это пустое, напомнил он себе и потянулся за бутылкой, оставленной на ночном столике. Большой глоток спиртного обжег ему внутренности и поверг в забытье.

Дэлтон не смог бы ответить, сколько времени он спал и когда проснулся. У него в ушах трещал какой-то непрошеный звон, пришлось накрыть голову подушкой.

Назойливый звон проникал прямо в мозг. Дэлтон длинно выругался, уронил на пол подушку и обвел комнату покрасневшими, мутными глазами. Только теперь до него дошло, что звонит телефон, а не будильник. Часы показывали девять утра.

Дэлтон сел в постели и охнул: у него раскалывалась голова. Взяв трубку, он буркнул что-то нечленораздельное.

– Доброе утро, Дэлтон. Это твой терпеливый банкир.

Какой ты, к дьяволу, терпеливый, мелькнуло у Дэлтона. Боль в висках пронизывала его насквозь.

– Чем могу служить, Норм? – Дэлтон пытался говорить ровным тоном, но у него это плохо получалось.

– Я звонил в казино, но мне сказали, что ты сегодня не появлялся.

Дэлтон молчал. Из трубки донесся тяжелый вздох Нормана Торнхилла.

– Ну, как хочешь. Перейду прямо к делу.

– Слушаю.

– Вчера на заседании правления было решено дать тебе неделю – и ни днем больше – для выполнения обязательств перед нашим банком. В противном случае, – Норман прочистил горло, – мы будем вынуждены подать на взыскание.

– Но послушай…

– Нет, Дэлтон, уволь. Дело вышло из-под моего контроля. Мне остается только надеяться на нашу скорую встречу. Ты меня понял?

Дэлтон хотел бросить трубку, но Торнхилл его опередил – зазвучали короткие гудки. Дэлтон сидел не шевелясь. Мало-помалу его мысли прояснились. Значит, судьба нажала на спусковой крючок. Это не было для него неожиданностью.

Дэлтон закрыл лицо руками. Что теперь делать? Лию ему не вернуть. Поскольку Коти не его сын, а сведений о последующих использованиях его донорского материала нет – условие отцовского завещания аннулируется. Все состояние перейдет в его собственность. На это можно твердо рассчитывать.

Выходит, нужно получить завещанное состояние, поправить пошатнувшиеся дела и постараться не замечать кровоточащую рану в сердце? Дэлтон с минуту посидел на краю постели, потом медленно встал.

Включив горячий душ, он еще раз задал себе те же самые вопросы.