Он утопил кнопку открытия внешнего люка. Шипение возвестило о начале работы шлюзовых агрегатов, пытающихся стабилизировать давление. И вот дверца поползла в сторону, открывая чудесный вид на планету Калис. Опустился ступенчатый трап, по нему Осиру медленно сошел на траву.

Боги… Неужели я достоин такого счастья?

Отчасти от бессилия физического, отчасти от бессилия душевного Осиру упал на колени и сорвал охапку сочной зеленой травы. Его мозг отказывался регистрировать столько прекраснейших запахов, столько прекраснейших красок, столько ласкающих слух звуков…

Позади слышались звуки шагов. Девять членов экипажа, кряхтя и постанывая, спускались вослед капитану на чужую планету, которой отныне суждено стать родной.

Вглядывающийся вдаль Сотис вдруг поднял руку:

— Смотрите! Смотрите, там люди! Точно вам говорю, это люди!

Капитан поднялся, чтобы было лучше видно, и увидел приближающуюся процессию. Чем ближе подходили аборигены, тем различимее становились удивительные детали сходства их с людьми. Да, не может быть никаких сомнений: это потомки тех, кто давным-давно покинул Терсу в поисках новой родины. Потомки первых переселенцев.

Аборигены явно боялись. Они подходили с опаской, тыча пальцами и что-то лопоча. Вскоре среди них можно было разглядеть явных лидеров — вождей. За вождями потянулись вереницей аборигены с дарами.

— Что-то они выглядят дикими, — заметил Секар. — Никакого намека на высокие технологии.

Аборигены были ниже ростом, чем люди. Их кожа отличалась бронзовым цветом, глаза более узкие. Но все же это были люди, именно люди, а не иные существа.

— А ведь они наши братья, — проговорил Осиру. — И не только по разуму.

О том, что вокруг отсутствовали признаки высокотехнологичного общества, капитан не думал. Всякое бывает. Взять хотя бы лепидов — эти существа опустились до уровня полуразумных обезьян, но все таки являлись прямыми потомками людей. Впереди же галдели вовсе не обезьяны: среди них есть воины со щитами и копьями, а также вожди в красивых головных уборах. Они облачены в хорошие одежды и умеют общаться.

Они — это люди, но люди, живущие на другой планете.

Процессия аборигенов подошла на тридцать метров. И вдруг они все пали ниц.

— Что это значит? — забеспокоился Сотис.

Капитан прищурился.

— Они считают нас богами, очевидно.

— Богами? Вот это да!

Еще бы. Ведь мы спустились с неба на стальной птице, мы выше ростом и одеты весьма странно.

— Давайте подойдем к ним поближе. И старайтесь не выглядеть измученными, ослабшими.

— Постойте, но разве мы имеем право занимать у этих необразованных аборигенов места богов?

Капитан задумался.

— Но отчего ж нет?

Аборигены подносили разнообразные дары, низко кланяясь и бормоча что-то. Они были явно рады встречать великих богов.

А боги были рады тому, что остались живы.

Елена сидела в своем номере, в полутьме — жалюзи плотно закрыты. Девушка была одна, и одна же она тосковала.

Почему? Пожалуй, грех жаловаться, ведь история с проектом «Коперник» могла окончиться много хуже, их всех могли убить. Или приговорить к тюрьме по обвинению в шпионаже, подготовке теракта или по иному поводу.

Но девушка тосковала не из-за неудачи с разоблачением заговора. Методом сравнений и сопоставлений она убеждала себя, что жизнь — хорошая штука, что она живет неплохо и помрет нескоро, особенно после такого счастливого конца истории, долженствующей закончиться весьма печально. Но тоска, эта проклятая старая карга в хоккейной маске с бензопилой в руках, преследовала девушку по пятам. Она не опускалась до ночных кошмаров, не изменяла себе на темных улицах. Она просто пилила и пилила Елену, расчленяла на мелкие куски, чтобы затем поджарить на медленном огне и скормить своей верной послушнице меланхолии.

И такое началось уже давно.

В чем же дело, Елена поняла не сразу. А когда поняла, то ничуть не удивилась. Сразу же стали объяснимыми потуги многих людей уйти от реальности на горные пики или в затяжные прыжки, в виртуальные миры компьютерных игр или в миры производства собственных мыслей…

Это становится навязчивой идеей — познать реальность в иных аспектах, перевернуть свое отношение к реальности, узнать нечто, недоступное доныне, но очень важное…

Как существование Бога, например…

Елене вспомнился отличный фильм «Неуязвимый» режиссера М. Найта Шъямалана. Многим непонятен этот фильм, многие не видят в нем смысла, но девушка — видела. Она знала на себе, что такое тоска, которая стала твоей жизнью. Наверное, вампир, еще не осознавший того, что он вампир, мечется в поисках ответа на вопрос, что же так сильно его гложет. Он не может найти места, он мучается и стенает, пока, наконец, не понимает: мучает его желание, сильнейшая жажда человеческой крови. Так же и герой фильма в исполнении Брюса Уиллиса не может найти своего предназначения в жизни, пока ему не подсказывают: «Ты герой, приятель. ГЕРОЙ! Ты должен бороться со злом. Так, как это делают супермены в экранизациях комиксов от Marvell, так, как это видишь ты сам. Неважно, как, главное — бороться». Когда вампир понял суть своих метаний, он счастлив. Когда Брюс понял, в чем его предназначение, он — счастлив.

Они нашли свое предназначение, получили роль в спектакле под названием «Жизнь». Они столкнулись с тем, о чем никогда бы не подумали, что перевернуло их восприятие реальности с ног на голову. Они стали свидетелями чуда, пожалуй.

Да, точно. Именно так…

Всегда хочется чего-то большего. Хочется сменить серость будней цветным панно приключений. Потому альпинисты упорно лезут на свои вершины, потому Жак Кусто вживил себе жабры и уплыл на поиски Ихтиандра, потому пытливые умы посредством своих глаз лезут в святая святых природы: микромир, генетический код. Потому человечество не устает сворачивать шеи, надеясь рассмотреть на далеких звездах отблески деятельности братьев по разуму.

Или на близких планетах…

Мир, доставшийся человечеству, слишком скучен, банален и обыден. Пресный вкус имеет жизнь на Земле, в этой забытой всеми богами Универсума реальности; пресный вкус и цветовую палитру лишь из серых оттенков имеет все, окружающее людей, этих несчастных сапиенсов, сдуру ждущих от жизни чего-то большего, чем она является. Жгучее желание столкнуться с тайной превращается в хроническую изжогу, в молчаливую бессонницу, в задумчивый, невидящий взгляд, уставленный куда-то за окно гостиничного номера…

Но неужели, о, Господи, этот мир на самом деле так не интересен?..

А ведь сколько нелепых слухов плодится, сколько ничем не доказанных событий якобы творится рядом с людьми, совсем близко, настолько близко, что, кажется, поверни голову, смести взгляд в сторону, и ты уже увидишь зависший в нескольких метрах над землей НЛО, а дальше, если присмотреться, ты заметишь в небе стаю не людей, но крылатых ангелов, а в ближайшем парковом пруду заплещется прекрасная русалка. Копни поглубже, пойди на риск, и вот у тебя в руках — доказательство существования жизни на другой планете, но более того — доказательство внеземного происхождения человечества…

Очень нелегко дается принятие горькой правды: чудес не бывает. Еще будучи ребенком человек осознает это, черствеет, теряет блеск глаз, становится такой же серостью, как окружающее его пространство.

Чудес не бывает, теория заговоров — лишь теория, все необъяснимое — плод больного воображения.

Всё, истина, укрывшаяся до поры «где-то там», пришла к вам с виноватой улыбкой. Всем спасибо, все свободны.

Проклятый проект «Коперник»… Зачем я вообще взялась за эту историю?

Но парящая под облаками душа противится отсутствию чудес, тайн и загадок. Душа жаждет переживаний, ранее непознанных. Свою жажду выказывает и разум, отягощенный лишь молчаливым созерцанием. И человек отправляется на поиски чудес, на раскрытие тайн. Он находит молекулу вещества, вертит ее и крутит так и сяк, пораженный собственной находкой, но то расценивает лишь как веху на пути к чему-то экстраординарному, удивительному, как километровый столбик, проскочивший вдруг мимо бегущего по шоссе познания автомобиля. Значит, путь не кончается, значит далее, за теми холмами, за горизонтом — истинное чудо, шокирующее и будоражащее! И вот молекула распадается на атомы, поразительные по своему строению, возбуждающие еще большую жажду познания. Атомы в хороводе энергии открывают человеку свое строение, субатомные частицы, настолько ничтожные, что регистрировать их могут лишь сверхсложные приборы и установки. Кажется нелепым, что для рассмотрения всего лишь одной частички величиной в миллион раз меньше кончика иголки человек строит гигантскую установку-ускоритель стоимостью в миллионы долларов. Но человек, не считая деньги, считает треки — следы пролета элементарных частиц сквозь газ, и радуется будто ребенок: он едва видел удивительное и загадочное! Едва видел! Субатомные частицы — это последний километровый столбик на обочине? Разве? Нет же, ведь дорога все еще стелется под колесами автомобиля, все еще поют шины песню с заманчивыми, трогающими тончайшие струнки души словами! Субатомные частицы распадаются на составляющие, постигнут новый уровень мироздания, проделана колоссальная работа!