И Владивлад надолго замолчал. А после сказал так:
— Представь: есть три меча. Первый — обычный меч, такой, как у тебя сейчас. Таким мечом нам криворотых не остановить. А вот второй меч — очень, очень острый. Рубит кольчуги, латы, камни, корабли… Но, главное, и этот меч, хоть и могуч, вполне послушен нам, как и обычный — мы можем обнажать его, когда захотим, и можем прятать в ножны, когда того пожелаем. Вот что собою представляет то, с чем к нам явился Лайм. Такое колдовство мне по душе, с таким можно без всякой опаски идти на криворотых. Но есть еще и третий меч, который рубит все — не только латы, камни, корабли, но даже реки, города, моря, свет, тьму, судьбу. Так, хорошо! Но знай — как только ты достал его из ножен, так больше ты ему уже не нужен, ибо теперь он будет сам рубить все, что ему захочется, а подвернешься ты, он и тебя зарубит. И этот, третий меч — Источник. Вот почему я не пойду к нему, чего бы ни случилось. Источник, брат, поверь, еще страшнее криворотых!
— Но, говорят…
— Что говорят?! Ты был возле Источника?
— А ты?!
— А Хальдер?
— Был!
— Но разве он рассказывал тебе о том, что видел там, что говорил, о чем просил? Ведь же молчал! Он слово дал!
И тогда я, подумав, сказал так:
— Тогда, когда я спрашивал, Хрт был еще живой. Теперь Хрт мертв. Теперь бы Хальдер, думаю…
— Не надо думать за других!
— Тогда подумай за себя! И о Земле! О всей нашей Земле, брат Владивлад!
И он… Ух-х, почернел! Рука — к мечу! И также я!..
Нет, обошлось! Он хмыкнул, помолчал… Потом насмешливо сказал:
— Я-то уже подумал, брат. И думал я не один год. Да, не один! А теперь ты подумай. Я… расскажу тебе одну историю. А ты ее внимательно выслушай, потом еще как следует подумай… А уже после будешь говорить. Согласен?
— Да.
— Тогда… Н-ну, скажем, так! История, честно признаюсь, не короткая, но ты уж наберись терпения. Так вот. Жил один ярл. И был у ярла град, была своя земля, была дружина. Но град был небольшой, земля неплодородная, в дружине сто, не более, мечей. Ярл, как ты понял, бедно жил. Завидовал соседям. Он бы пошел на них войной, разбил бы их и взял богатую добычу, и земли отнял бы, нагнал бы тьму рабов, и град отстроил бы, и новый терем бы возвел… О многом ярл мечтал! Да сил у ярла не было. И он тогда… Он долго, очень долго думал. Он сомневался, да! А после он-таки решился — и связался с пропащим чурычьем. И стал он с той поры и ворожить, и наговаривать, и заклинать, и проклинать, хворь напускать, мор, голод… Словом, всякое. А после стал ходить в походы и малой силой бить большую силу. И град его разбогател, и земли стали тучными, в дружине — десять сотен воинов. И все бы хорошо… Вот только очень быстро он старел! А так, кстати, всегда, когда с чурычьем свяжешься. И вот… Ну, сорок, сорок два ему, не более, а он — совсем уже развалина! Так одряхлел, что и вставать уже не мог, и говорить не мог, есть по нормальному не мог — его кормили, как младенца, из рожка. И вот лежал тот ярл, по целым дням молчал, о чем-то крепко думал. Потом призвал к себе пропащее чурычье, стал отрекаться от него, просил, чтобы забирали они все, что с ними было нажито… Ан нет! Чурычье посмеялось да ушло. И все по-прежнему осталось. Тогда тот ярл не стал ни есть, ни пить — лежал, молчал и ждал, когда умрет. А смерть не шла. Ярл высох весь, стал как живой скелет. И так зима прошла, весна пришла, а он никак не умирал. Тогда однажды поутру ярл повелел, чтобы к нему призвали ярлича. А ярлич был… Ему в тот год было семнадцать. Он крепок был. И храбр. И Хрт и Макью чтил, законы соблюдал. И знал: его отец колдун. Это, конечно же, бесчестие. Но ведь — родной отец! И вот ярлич пришел к отцу. И тот сказал: «Сын, ты пойдешь к Источнику и принесешь оттуда меч». «Отец! — испуганно воскликнул сын. — Но ты же сам мне говорил…» — «Да, перебил его отец, — я прежде это говорил. А нынче говорю иное: пойди к Источнику и принеси оттуда меч. Ибо лишь только меч Источника может спасти меня». И сын — на то и сын, он не решился спорить. И ярл подробно обсказал, как следует идти к Источнику, и как развеять Марево, и прочее. И сын пошел. И сын пришел к Источнику, взял меч, вернулся. Отец, увидев меч, вмиг просветлел лицом и даже поднял руки, и жадно схватил меч, долго рассматривал его и лезвие поглаживал… а сам все молодел лицом и молодел, морщины исчезали, и на щеках даже румянец появился, и руки наливались силой, и сам он весь крепчал, и плечи расправлял, а после встал и, держа меч перед собой, он заходил по горнице, и твердо он ступал, уверенно, и меч в его руке сверкал, сверкали и его глаза, и он уже размахивал мечом — и меч свистел рассерженной змеей, а ярл смеялся, говорил: «Вот и мое спасение! Вот и мое спасение!», а после вдруг остановился, приставил лезвие к груди и — р-раз! — упал на меч — и прохрипел: «Спасение! Спасе…» И тотчас умер. Вот и все!
И замолчал ярл Владивлад. Глаза его блестели. И все его лицо было в поту. И била его дрожь. И пальцы ему крючило. Вот, значит, как ушел его отец! Вот, значит, получается… И я хотел было спросить…
Да все никак не мог!..
И, наконец:
— Но это же не все! — чуть выдавил. — А ярлич что? А меч?
— А ярлич, — Владивлад вздохнул. — А ярлич в тот же день и поседел. Совсем, как лунь. И то в семнадцать лет, брат Айгаслав! Ведь думал-то он как: что это он всему виной, ведь это он принес отцу тот злополучный меч, и, значит, кровь отца — родного, не приемного, не белобрового, не чужака, родного, брат, — на нем, на ярличе! А если это так… И в тот же день, нет, уже ближе к вечеру, пошел тот ярлич в Хижину — в ту самую, где я тебя встречал, о смерти Хрт рассказывал… Только тогда Хрт был живой и в силе. И вот ярлич пришел, и встретил его волхв, и ярлич и сказал волхву: «Убей меня! Убей во славу Хрт!» А волхв сказал: «Убить — дело нехитрое. Но прежде я должен узнать, из-за чего ты ищешь смерти и будет ли она, как ты пообещал, во славу Хрт; рассказывай!» И ярлич рассказал, и ничего не утаил, а после сказал так: «Теперь ты убедился, волхв, что я и только я виноват в смерти отца, и потому мне жить больше нельзя; убей меня!» Но волхв сказал: «Нет, ярлич, ты не виноват, ибо не ты убил отца, убил его Источник. Да и потом, ведь твой отец сам пожелал того. И то ему во благо, ведь если бы не меч, то твой отец лежал бы, умирал… и умирал, и умирал, пока стоит земля, реки текут и светят солнце и луна. А так он уже Там, он успокоился. Чего тебе еще?» Но ярлич закричал: «Но я ведь не того желал! Я думал, мой отец…» — «Х-ха! — засмеялся волхв. — Желал! Но за желания всегда надо платить. И чем больше желание, тем больше плата за него. Есть у тебя еще желание? Я знаю: есть — чтоб ожил твой отец. Ну так пойди и снова попроси, и, клянусь Хрт, Источник оживит его… но для того, чтоб твой отец убил тебя или сжег Уллин, или… Я уж не знаю, для чего еще, но знаю: плата будет знатная! А если ты, задумав обхитрить Источник, пожелаешь, чтоб и отец был жив, и ты был жив, и Уллин не сгорел, то будет, скажем, так: отец твой будет жив, но умирать и умирать и умирать, а рядом ты будешь лежать и тоже умирать, но не умрешь, а Уллин не сгорит, но мор его возьмет, или набег, или… Но снова плата будет знатная, да нет, еще знатней, чем прежде, ведь ты вон сколько попросил!» И засмеялся волхв. А ярлич, помолчав, спросил: «Но почему Источник так жесток?» А волхв сказал: «Он вовсе не жесток. Он просто берет плату. Другим ты платишь как? Вот ты приходишь к Хрт и воздаешь ему дары, ты ему платишь, а уже после о чем-нибудь просишь. И так и Винн, Чурык, Всевышний и другие боги — всем воздают дары, а уже после у них просят. Один Источник сразу, без даров, все, что ни загадаешь, исполняет. Но уж зато он сам потом берет с тебя все то, что посчитает нужным. Вот у тебя он взял отца. И у других берет, что приглянется. Но вот что именно, того нам наперед не угадать. А посему… Теперь, я думаю, ты крепко меня понял. А коли так, тогда о чем еще нам говорить? Ступай!» И ярлич возвратился в терем, и там сидел три ночи и три дня, и думал, думал, думал… А после встал и, взявши меч, вложивши его в ножны, опять пошел к Источнику и меч ему вернул. И ни о чем ведь не просил, рта даже не раскрыл! И больше никогда к Источнику не хаживал… Но все равно с тех черных дней стал ярлич колдуном, но колдовство добра ему не принесло — и сыновей у него нет, и дочерей, и жены его мрут, град нищ — и он ему упырь… Вот так-то, брат! Вот каково ходить к Источнику! А меч… Тот самый меч, который он вернул, лежал возле Источника и ждал, покуда не явился Хальдер, и загадал желание, взял меч и с ним не расставался до тех пор, пока вы не сожгли его на жертвенном костре. А ножны от того меча…
