А Кусака вообразил себя разгневанным быком на арене, который бодает кого захочет. Эта беспомощная сучка, лежавшая под ним, почти не дергалась. Он остановился, чтобы перевести дыхание, сплюнул кровь и поздравил себя с тем, как ловко превратил противоугонное устройство в грозное оружие. Реклама «Клуба» не соврала, устройство было необычайно прочным! Несмотря на жгучую боль в губе, ноющую боль в колене и острую пульсирующую боль в челюстях, Кусака чувствовал себя совсем неплохо. Он гордился тем, что сумел превозмочь боль. Да, он явно заслужил право на чемодан с деньгами.

И в этот момент ему в промежность скользнула рука, скользнула легко, как порхает воробей с ветки на ветку.

– Нннгггххх!!

Эта сучка схватила его за яйца. Кусака взревел и замотал головой, стараясь ударить Бонни тяжелым концом противоугонного устройства. Но тут до него дошло, что девка не может держать его за яйца, потому что он продолжает прижимать ее руки к земле. Она вообще не шевелится. Значит, это кто-то другой.

– Нет! Не делай этого! – донесся до Кусаки чей-то крик.

Он замер, попытался успокоить дыхание и медленно повернуть голову, чтобы посмотреть, кто же это, черт побери, ухватил его за яйца.

И снова Кусака услышал крик, на этот раз гораздо ближе:

– Не делай этого! Не надо!

Это кричал одноглазый псих.

«А кому он кричит? – подумал Кусака. – Чего не надо делать?»

В эту же секунду над головой Кусаки прогремел выстрел, и он понял, чего упрашивал не делать одноглазый.

Макс Лам удивился, обнаружив на переднем сиденье своего автомобиля, взятого напрокат, спящую женщину. Он узнал в ней ту самую незнакомку, которую патрульный высадил на стоянке раньше, когда приезжал за ним.

Женщина села, откидывая с лица длинные темные волосы.

– Шел дождь, а мне негде было укрыться, – объяснила женщина без тени смущения.

– Ничего, все в порядке, – успокоил ее Макс. Он снял накидку и швырнул ее на заднее сиденье.

– Меня зовут Иди, – представилась незнакомка, протягивая руку.

Рукопожатие женщины было крепким.

– А я Макс, – представился в свою очередь Макс и сам же удивился своим следующим словам: – Вас подвезти до Майами?

Иди благодарно кивнула. Именно на это она и рассчитывала, ведь взятые напрокат машины так или иначе всегда возвращаются в Майами.

– Я пыталась голосовать, но испугалась грома и молнии.

– Да, я слышал гром.

Непонятно, каким образом Макс проскочил поворот на Тернпайк, не заметить его было невозможно, но он все же умудрился. Иди никак не отреагировала на это, в конце концов, все дороги здесь шли в одном направлении.

– Откуда вы, Макс? – спросила Иди. Спутник ее выглядел вполне безобидным, и все же Иди захотелось разговорить его. Затянувшееся молчание действовало ей на нервы.

– Из Нью-Йорка. Я занимаюсь рекламой.

– Серьезно?

И тут Макса понесло. В течение следующего часа Иди узнала массу подробностей о Мэдисон-авеню. А Макс с радостью услышал, что она просто обожает хлопья «Плам Кранчиз». Иди даже процитировала рекламу, слово в слово!

– А что вы еще рекламировали? – поинтересовалась Иди.

Макс собрался было рассказать об «Интимном тумане», но передумал. Не всем нравятся разговоры о гигиенических средствах.

– Сигареты «Бронко».

– Правда?

– Кстати, о сигаретах, вы не будете возражать, если я закурю.

– Вовсе нет, – любезно позволила Иди.

Макс закурил и предложил сигарету Иди, но она вежливо отказалась. Когда табачный дым заполнил салон машины. Иди, чтобы не закашляться, опустила стекло.

– А когда вы возвращаетесь в Нью-Йорк?

– Завтра. – Красноречие снова покинуло Макса.

– Если вы мне расскажете кое-что, то и я вам расскажу, – предложила Иди.

Макс бросил на нее недоуменный взгляд.

– Понимаете... я о том полицейском, меня он привез, а вас увез.

– Ах, вы об этом. – Макс помолчал несколько секунд. – У меня нет никаких неприятностей с полицией, если вы это имеете в виду.

– Я и не сомневаюсь, что вы не бандит, – сухо бросила Иди.

«Какие глаза! – подумал Макс. – Какая интересная женщина! И наверняка понимает, что она привлекательна».

– Так зачем нам эти игры: вы расскажете мне, а я расскажу вам. Все уже в прошлом.

– Мне нравится такая постановка вопроса, – согласилась Иди.

– Давайте просто считать, что у нас сегодня был не лучший день.

– Да еще какой.

В Саут-Дэйд они попали в большую пробку, здесь вырвавшийся на берег шторм посносил буквально все. Иди видела разрушения в первый день после урагана, но нынешняя картина была значительно хуже. Иди очень удивилась, обнаружив, что готова расплакаться.

– Эй, могу поспорить, что угадаю, на какой машине вы ездите, – вдруг ни с того ни с сего выпалил Макс. Он явно старался отвлечь их мысли от ужасной картины.

На углу улицы двое небритых мужчин дрались из-за десятилитрового бака с пресной водой. Их жены и дети, стоявшие на тротуаре, с тревогой наблюдали за ними.

– Я серьезно, – продолжил Макс. – Есть у меня такая способность угадывать, каким людям подходят какие машины.

– И эта способность основана...

– На интуиции.

– Ладно, давайте попробуем, – согласилась Иди.

Макс внимательно осмотрел ее с головы до ног, как будто прикидывая вес.

– «Ниссан 300»?

– Нет.

– «A280Z»?

– Уже ближе.

Макс оживился.

– Думаю, вы предпочитаете импортные спортивные автомобили.

– Ох, вы мне льстите.

В этой глупой игре Макса определенно был смысл. Желанные молодые Кеннеди и даже сыновья бывших президентов, как правило, не клюют на женщин в «плимутах» 1987 года выпуска.

Позже, когда Макс свернул на Тернпайк и направился к центру города, он спросил:

– Где вас высадить?

– Позвольте мне подумать над этим, – попросила Иди.

– Капитан, у вас есть зеркало? – спросила Бонни.

– Нет.

– Ну и ладно.

Бонни чувствовала, что на лице у нее вздуваются шишки: одна на лбу, другая на скуле. Августин заверил ее, что выглядит она не так уж плохо, как думает.

– Но лед бы тебе не помешал, – заметил он.

– Ладно, потом. – Бонни посмотрела на Сцинка. – Но я знаю кое-кого, кому необходимо в больницу.

– Нет, – возразил губернатор.

– Августин говорит, что у вас сломана ключица.

– Пожалуй, он прав.

– И несколько ребер.

– Я буду называть тебя сестра Найтингейл.

– Почему вы такой упрямый?

– Я знаю доктора в Таверни.

– Но как вы рассчитываете туда добраться?

– Пешочком. Это одна из немногих похвальных человеческих способностей.

Бонни попросила губернатора быть хоть чуточку посерьезнее.

– Вы же наверняка испытываете жуткую боль.

– Весь мир страдает от боли, девочка.

Бонни взглянула на Августина, ища у него поддержки.

– Поговори с ним, прошу тебя.

– Он взрослый человек, Бонни. А теперь стой смирно.

Августин протер лицо Бонни рубашкой, которую намочил в ручье. Сцинк уселся на бревно, крепко сцепив руки. А перед этим он достал десяток таблеток аспирина из пластиковой бутылочки, хранившейся под брезентом. Бонни смело проглотила три из них.

А вот Кусаке, который был привязан к платану ржавым буксирным тросом, аспирин никто не предложил. Он был облеплен мокрыми листьями, перепачкан грязью и засохшей кровью, дешевый костюм в полоску висел клочьями. Во время драки Августин заставил Кусаку пропахать нижней челюстью небольшую канавку, поэтому рот бандита был полон мелких камешков и земли. И кроме того, Кусака лишился мочки уха, которую Августин отстрелил ему, выстрелив практически в упор. В голове у Кусаки никак не укладывалось, что такой сопляк мог оказаться настоящим садистом.

– Я не сомневался, что ты пристрелишь его, – сказал Сцинк, обращаясь к Августину.

– Я едва сдержал себя.

– И хорошо, что сдержал.

– Даже несмотря на то, что он сделал с подругой Джима?