Когда он ступил в воду, Иди спросила:

– А как насчет крокодилов?

– Они нас не побеспокоят. Их осталось слишком мало, чтобы беспокоить вообще кого-нибудь. А мне хочется, чтобы их было больше.

Сцинк спокойно нырнул, затем резко вынырнул, окруженный брызгами. Своим коричневым загаром губернатор напоминал ламантина и казался таким большим, как будто мог лечь в качестве моста через ручей. Вид его тела оказался неожиданностью для Иди: длинные и мощные руки, широкая грудь, голая шея, толстая, как ствол кипариса. Мешковатая армейская одежда скрывала все это.

– Будете купаться? – спросил губернатор.

– Если мы сможем поговорить.

– А чем же еще мы будем заниматься?

«Снова эта чертова улыбка», – подумала Иди и попросила губернатора отвернуться, пока она будет раздеваться.

Сцинк услышал, как Иди плюхнулась в воду, потом почувствовал на спине ее руки. Он двинулся в глубь ручья, а Иди вскочила ему на спину, обхватив ногами бедра губернатора.

– Мне немного страшно, – сказала она.

– Ха! Да в этих джунглях мы с вами самые опасные звери.

Губы Иди прижались к уху губернатора.

– Я хочу вернуться в Майами.

– Пожалуйста.

– Но я не знаю, как отсюда выбраться.

Губернатор повернулся и пошел против сильного течения, которое бурлило вокруг их наклоненных голов. Стремительный поток напугал Иди, у которой учащенно забилось сердце. И все же она продолжала говорить.

– В тот самый момент, когда вы и Бонни появились возле дома, я поняла, что все кончено. И револьвер Кусаки не имел никакого значения. Это не мы вас похитили, а вы похитили нас!

– Природа выстраивает свою иерархию. Всегда, – изрек Сцинк.

Иди напряженно прошептала ему на ухо:

– Прошу вас, покажите мне, как выбраться отсюда.

– А я был совершенно уверен, что вы положили глаз на чемодан.

– Ни в коем случае, – возразила Иди, хотя мысль о чемодане неоднократно приходила ей в голову. И все же она решила, что самое главное для нее сейчас – это выбраться живой из Кис.

Рядом из воды выпрыгнула маленькая серебристая рыбка, и Сцинк ради забавы попытался поймать ее.

– Иди, вы плохо думаете о мужчинах, но я в значительной степени разделяю это ваше мнение. Господи, да разве можно представить себе, что Флорида стала бы такой, какова она есть сейчас, если бы программой ее развития руководила женщина! Не было бы пляжей с уродливыми небоскребами, возле озер не разбивали бы площадки для гольфа. – Губернатор с шумом шлепнул ладонями по воде.

– Вы не правы, – возразила Иди.

– Дорогая, могу же я помечтать. – Губернатор почувствовал, как губы Иди прикоснулись к его шее, а потом ощутил и нежное прикосновение языка. – Что это? – удивился он.

– То самое, о чем вы подумали.

Когда Иди снова поцеловала губернатора, они вместе ушли под воду. Соленая вода обожгла глаза Иди, но она опять открыла их. Губернатор улыбался ей, пуская пузыри. Они вместе вынырнули на поверхность и рассмеялись. Иди осторожно взобралась на губернатора, словно на дерево, обхватив руками его шею, а ногами бедра. Сцинк потихоньку двинулся к мелководью, где остановился и прижал Иди к себе.

Они смотрели друг другу в глаза, а вокруг пенилась зеленая вода.

– И что дальше? – спросила Иди.

– Разве вы не та самая леди, которая беспокоилась насчет крокодилов?

– Но ему придется съесть нас обоих, не так ли?

– В данной ситуации, конечно.

– А это значит, что он должен быть ужасно большим и голодным.

– На всякий случай мы должны вести себя очень тихо. Определенные звуки привлекают их внимание, – предупредил Сцинк, причем вполне серьезным тоном.

– Насколько тихо? – Иди легонько потерлась сосками о грудь губернатора.

– Совсем тихо. Ни единого звука.

– Но это невозможно. – Иди почувствовала ладони губернатора на своих ягодицах.

Он осторожно приподнял Иди и, держа ее на весу, вошел в нее.

– Тсс, – прошептал Сцинк.

– Я не могу.

– Можешь, Иди.

Они занимались любовью так медленно, что иногда казалось – они не двигают ни единым мускулом. А касались друг друга и шевелились они только оттого, что вокруг них струился теплый поток. В мангровом лесу пронзительно закричала встревоженная цапля, несколько серебристых рыбок устремились на мелководье. Мимо проплыла длинная черная змея, и течение не мешало ей, словно она скользила по зеленому шелку.

Иди Марш была прекрасна. Она не издала ни единого звука. На время Иди даже забыла, с какой целью соблазнила губернатора.

После любовного акта Иди захотелось обсохнуть и поспать вместе с губернатором, но Сцинк сказал, что у них нет времени. Иди быстро оделась. Губернатор молча повел ее через густой лес. Иди не видела никаких заметных тропинок, временами ей даже казалось, что они бродят кругами. Когда они добрались до асфальтированной дороги, Сцинк взял Иди за руку, и так они прошли еще милю до перекрестка с мигающим светофором. Дорожный указатель гласил, что одна дорога ведет в Майами, другая – в Ки-Уэст.

Сцинк велел ей ждать на перекрестке.

– Чего ждать?

– Кое-кто отвезет тебя на материк. Он скоро приедет.

Слова Сцинка очень удивили Иди.

– Кто приедет?

– Успокойся.

– Но я хочу, чтобы ты меня отвез.

– Извини, но больше ничем помочь не могу.

– Но ты же видишь, опять начинается дождь.

– Да.

– Я слышала гром!

– Зато не будет москитов.

– И когда ты это задумал? Бросить меня здесь... – Теперь Иди разозлилась. Она поняла, что губернатор и сам собирался отпустить ее. Так что можно было обойтись и без любовного акта в ручье.

Нельзя сказать, что близость с губернатором была ей неприятна, и все же Иди почувствовала себя обманутой.

– Почему ты не сказал мне об этом ночью?

Сцинк наградил Иди улыбкой политика.

– Вылетело из головы.

– Негодяй. – Иди вытащила листок из мокрых волос и в раздражении швырнула его по ветру, прихлопнула слепня на лодыжке, сложила руки на груди и свирепо посмотрела на губернатора.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Надейся на лучшее, девочка. Ведь смогла же ты побороть страх перед крокодилами.

Через полчаса после полудня полицейская патрульная машина остановилась на перекрестке Кард-Саунд-роуд и дороги № 905. Широкоплечий темнокожий мужчина в гражданской одежде дважды посигналил, привлекая внимание Иди. Когда он жестом пригласил ее сесть в машину, Иди узнала в нем полицейского, в которого стрелял Кусака возле мотеля «Парадиз Палмс».

– Вы можете не верить мне, – обратилась Иди к полицейскому, – но я действительно очень рада видеть вас живым и здоровым.

– Спасибо за заботу. – Патрульный произнес это настолько нейтральным тоном, что Иди почти не заметила сарказма. Глаза полицейского закрывали солнцезащитные очки, в уголке рта торчала зубочистка. Когда он наклонился, чтобы открыть дверцу для Иди, она заметила, как на груди патрульного между пуговицами рубашки мелькнула белая повязка.

– Вы ведь Джим, да? А я Иди.

– Я догадался.

Джим повел машину в направлении Майами. Иди предположила, что ее ожидает арест, и сказала:

– Хотите верьте, хотите нет, но я и предположить не могла, что он станет стрелять.

– А другого нельзя было и ожидать от психа, вооруженного пистолетом.

– Послушайте, я знаю, где он. Могу вам показать.

– Я тоже это знаю.

И тут Иди все поняла. Патрульный и не собирался искать Кусаку. Для Кусаки уже все было кончено.

– А что будет со мной? – спросила Иди, перебирая в уме преступления, в которых ее могли обвинить. Попытка убийства. Бегство с места преступления. Пособничество и подстрекательство. Угон автомобиля. Не говоря уже об афере со страховкой, о которой патрульный мог знать, а мог и не знать, в зависимости от того, что ему рассказал губернатор.

– Так что будет со мной? – повторила свой вопрос Иди.