Фред не был уверен, слышал ли он голос Иди или же просто воспринимал его телепатически. Но важнее всего было то, что Иди не прекратила свое занятие.

Когда Августин вернулся к фургону, Бонни и губернатора в нем не оказалось. Он нашел их в нескольких кварталах, позади разрушенного пустого дома. Сцинк стоял на коленях возле плавательного бассейна, вылавливал из протухшей воды коричневых жаб и рассовывал их по карманам. Бонни отчаянно отгоняла москитов, тучей круживших у ее лица.

Августин рассказал все, что узнал о черном джипе «чероки».

– А где Калуса-драйв? – спросил Сцинк.

– Они начертили мне, как проехать.

– Мы сейчас поедем туда? – поинтересовалась Бонни.

– Завтра, – ответил Сцинк. – Ехать туда надо днем.

Они с Августином решили переночевать поблизости. Нашли пустое поле, развели костер. Невдалеке горел еще один костер, вокруг которого собрались сезонные рабочие из Огайо. Двое из них в поисках дров подошли поближе, но Августин спугнул их, как бы невзначай продемонстрировав револьвер 38-го калибра. Сцинк со своими жабами исчез в зарослях пальметто.

– Что такое DMT? – поинтересовалась Бонни.

– Это такой наркотик.

– Он сказал, что высушивает яд жабы и курит его. По химическому составу это похоже на DMT.

– А я бы сейчас выпил пива. – Августин вытащил из кузова фургона два спальных мешка и расстелил их возле костра.

– Я прошу прощения за прошлую ночь, – промолвила Бонни.

– Не говорите так. – Августин подумал, что она произнесла это таким тоном, словно совершила самую большую в жизни ошибку.

– Я не знаю, что со мной случилось, – продолжила Бонни.

Августин подбросил в огонь несколько сухих веток.

– Ничего с вами не случилось, Бонни. Вы до того нормальны, что это даже пугает. – Он уселся на один из спальных мешков, скрестив ноги. – Идите сюда. – Когда Бонни села рядом, а Августин обнял ее за плечи, она почувствовала полное спокойствие и безопасность. – Я могу отвезти вас в аэропорт, – предложил Августин.

– Нет!

– Потому что уже завтра вам надоест наше приключение.

– Но я и хочу приключений. У Макса были свои приключения, у меня будут свои.

Из зарослей пальметто раздался пронзительный вой, утонувший в раскатах смеха.

«Сумасшествие какое-то», – подумал Августин. Бонни замерла в его объятиях, потом решительно заявила:

– Я никуда сейчас не поеду. Ни в коем случае.

Августин пальцами поднял ей подбородок.

– Но он опасный человек. Надел на вашего мужа электрошоковый ошейник, курит яд жабы. Он сделал много такого, о чем вам не хотелось бы узнать, возможно даже убивал людей.

– По крайней мере, он хоть во что-то верит.

– Ради Бога, Бонни.

– Тогда почему вы здесь? Если он так опасен, если он сумасшедший...

– Я не говорил, что он сумасшедший.

– Отвечайте на мой вопрос.

Августин заморгал, глядя на пламя костра.

– Я и сам не подарок. По-моему, это вполне очевидно.

Бонни теснее прижалась к нему. Она никак не могла понять, почему ей так нравится непредсказуемость и импульсивность ее новых друзей... ведь они были полной противоположностью человеку, за которого она вышла замуж. В Максе чувствовалась исключительная надежность, но никакой глубины и загадочности. Достаточно провести с ним пять минут, и он весь перед тобой, как на ладони.

– Наверное, я взбунтовалась. Правда, я не знаю против чего. Со мной такое впервые.

Августин упрекнул себя за то, что продемонстрировал ей свое искусство жонглирования черепами. Какая женщина смогла бы устоять перед этим? Бонни тихонько рассмеялась.

– А если говорить серьезно, – продолжил Августин, – то между моим и вашим положением существует огромная разница. У вас есть муж и своя жизнь. А мне нечего делать, да и терять нечего.

– А как же животные вашего дяди?

– Их уже не найти. Но как бы там ни было, в Майами обезьянам будет не так уж и плохо. Вот кого мне действительно жаль, так это африканского буйвола.

Бонни сказала, что не стоит пытаться анализировать причины их поведения. Они умные, взрослые люди и прекрасно понимают, что делают, даже если и не знают, почему.

Из зарослей пальметто вновь раздался вой.

Бонни устремила взгляд в ту сторону.

– У меня такое чувство, что он запросто может бросить нас.

– Конечно, – согласился Августин и прямо спросил, любит ли она своего мужа.

Ни секунды не колеблясь, Бонни ответила:

– Я не знаю. Вот так-то.

Вдруг из зарослей неожиданно выскочил губернатор. Он был без рубашки, весь в поту, здоровый глаз красный, как редиска, стеклянный перекосился, обнажив пожелтевшую глазницу. Бонни торопливо подбежала к нему.

– Проклятье, – вымолвил Сцинк, тяжело дыша, – паршивая жаба попалась!

Августин засомневался в умении губернатора вытягивать яд из жабы и готовить его для вдыхания. Судя по его теперешнему состоянию, он что-то сделал совсем не так.

– Садитесь к костру, – предложила Бонни.

Губернатор вытянул ладони, в которых лежали покрытые пятнышками яйца. Августин насчитал двенадцать.

– Ужин! – объявил Сцинк.

– Чьи они?

– Это яйца, мой мальчик.

– Я понимаю, но чьи они?

– Понятия не имею. – Губернатор направился к костру, вокруг которого сидели рабочие, и вернулся через пять минут со сковородкой и початой бутылкой кетчупа.

Получилась вполне приличная яичница. Августин с удивлением наблюдал, как Бонни поглощает ее.

Когда они закончили есть, Сцинк объявил, что пора спать.

– Завтра нам предстоит трудный день. Вы берите спальные мешки, а я устроюсь в кустах. – И он исчез.

Августин вернул сковородку рабочим, которые были уже здорово пьяны, но не проявляли никакой агрессивности. Они сидели с Бонни обнявшись и молча наблюдали, как догорает костер. Костер погас и появились москиты, тогда Августин и Бонни забрались в один спальный мешок с головой и застегнули молнию. Бонни заметила, что они похожи на двух черепах под одним панцирем.

Они обнялись в темноте и неудержимо расхохотались. Когда Бонни перестала смеяться и перевела дыхание, она пожаловалась:

– Господи, как же здесь жарко.

– Это август во Флориде.

– Я разденусь.

– Не надо.

– Нет, разденусь. А вы мне поможете.

– Бонни, нам надо хоть немного поспать. Завтра будет трудный день.

– А мне нужна эта ночь, чтобы забыться. – Бонни изогнулась, пытаясь снять блузку. – Будьте любезны, сэр, помогите мне.

Августин послушался ее. Ведь в конце концов, они были умными, взрослыми людьми.

Смерть Тони Торреса не осталась незамеченной для детективов из отдела по расследованию убийств, поскольку распятие человека было редким явлением даже в Майами. Однако большинство расследований убийств оказались отложенными в сторону в эти суматошные дни, последовавшие за ураганом. Из-за беспорядка на дорогах у департамента полиции очень не хватало людей, полицейские всех рангов были задействованы в регулировке движения, облавах на мародеров или в сопровождении конвоев с гуманитарной помощью. В случае с неопознанным трупом N 92-312 (такое причудливое наименование было присвоено делу об убийстве Тонни Торреса) необязательность срочного расследования усиливал еще и тот факт, что труп не был опознан ни друзьями, ни родственниками, а значит, никто не разыскивал этого человека и, соответственно, мало кого тревожила его смерть.

Через два дня после того, как был обнаружен труп, специалист по отпечаткам пальцев прислал в морг факс с сообщением, что распятый мужчина идентифицирован: Антонио Родриго Гевара-Торрес, сорок пять лет. Отпечатки пальцев покойного мистера Торреса оказались в полицейской картотеке вследствие того, что в один из тяжелых периодов жизни он выписал тридцать семь ничем не обеспеченных чеков. Тюрьмы ему удалось избежать, Тони признал себя виновным и поклялся полностью возместить все расходы, но быстро забыл о своем обещании, занятый новой работой в качестве младшего помощника продавца в компании по продаже трейлеров «А-Плас-Аффордабл Хоумз», предоставлявшей покупателям скидки.