Нерия Торрес начала переоценку своих отношений с профессором уже с того самого момента, когда они остановились на шоссе при выезде из Джексона, штат Миссисипи, поскольку профессору понадобилось облегчить мочевой пузырь. Сидя за рулем и наблюдая, как доктор Гейблер специально старается описать азалии, Нерия подумала: «Он больше меня не привлекает».

Когда профессор ковылял назад к фургону, свет фар эффектно осветил рубиновые кристаллы, свисавшие со шнура, обмотанного вокруг его шеи.

– Ух ты, вот это да! – воскликнула молодая Селест, охваченная мистическим благоговением и находившаяся под впечатлением красот графства Гумбольдт.

Именно в этот момент Нерия Торрес подумала о своем будущем и решила, что профессору в нем отводится очень незначительная роль, особенно в деле получения страховки за ущерб, причиненный ураганом. Она представила себе, что доктор Гейблер может своими сладкими речами выманить у нее часть денег – возможно, он назовет это дружеским займом, – а потом под покровом ночи сбежит со своей протеже, которая вполне созрела для роли любовницы. Ведь именно так профессор поступил со своей бывшей любовницей, продавщицей макраме, когда в его жизни появилась Нерия Торрес.

И если даже профессор не строил глупых планов относительно денег по страховке, то все равно у Нерии имелась вполне резонная причина избавиться от него: его появление в Майами непременно спровоцирует спор с бывшим мужем по поводу страховки. Учитывая неприглядные обстоятельства ее побега из дома, Нерия сомневалась, что Тони захочет простить ее и все забыть. И то, что она не могла несколько дней после шторма связаться со своим мужем, было вполне понятно – этот мстительный ублюдок наверняка собрался прикарманить ее половину страховки. А если дело дойдет до суда, то демонстративное присутствие доктора Гейблера – и Нерия хорошо это понимала – вовсе не пойдет ей на пользу.

Вот такие мысли витали в голове Нерии, когда она погружалась в сон в мотеле в Бонифае. И если бы ее сон был чуть покрепче или если бы кондиционер времен Эйзенхауэра гудел на несколько децибелов громче, то, возможно, ее и не разбудили бы приглушенное чмоканье и нежное воркование, доносившиеся с соседней кровати. Но Нерия проснулась.

В первые мгновения Нерия не шевельнула ни единым мускулом, а только приподняла ресницы. Лежала и прислушивалась к любовной возне, пытаясь собраться с мыслями. С одной стороны, Нерия была вполне довольна тем, что появилась весомая причина дать пинка профессору. Но с другой стороны, ее обуревала ярость – каким безжалостным и тупым оказался этот маленький подлый засранец. На протяжении многих лет Тони Торрес, несомненно, постоянно изменял ей, но, во всяком случае, никогда не делал этого, если она спала в той же комнате!

В конце концов похотливое хихиканье молодой Селест подхлестнуло Нерию Торрес. Она соскочила с кровати, включила все лампы, схватила бархатную сумку, в которой находились целебные кристаллы доктора Гейблера, и принялась со всего маху молотить ею по кровати. Сумка была тяжелая, камни острые, они гремели, соприкасаясь с дряблым телом профессора. Завопив по-бабьи, профессор юркнул в ванную и закрыл за собой дверь. А голая студентка, заливаясь слезами, валялась на кровати. Щетина доктора Гейблера оставила предательский след на ее теле, розоватые царапины тянулись от шеи к дрожащему животу. Со злорадным удовлетворением Нерия заметила небольшие шрамы под каждой из превосходных грудей Селест. Матерь Божья, да они у нее силиконовые!

Селест всхлипывала, непрерывно повторяя:

– Прости, Нерия, прошу тебя, не убивай меня! Прошу тебя, не...

Нерия швырнула сумку с кристаллами на пол.

– Знаешь, Селест, чего я тебе желаю? Чтобы ты всю жизнь промучилась с этим ослом, который заперся в сортире. Где ключи от фургона?

Спустя час, остановившись на стоянке для грузовиков в Гейнсвилле, Нерия снова попыталась дозвониться до мистера Варги, своего бывшего соседа в Майами. На этот раз телефон у него работал, и Варга ответил после третьего гудка. Но он решительно заявил, что ничего не знает о муже Нерии и молодой блондинке, загружавшей наемный фургон для перевозки мебели.

– Честно говоря, я последний раз видел Тони через два или три дня после урагана.

– А в доме до сих пор находятся незнакомые люди? – поинтересовалась Нерия.

– Постоянно, все время кто-то приходит и уходит. Но никаких блондинок.

– А кто эти люди, Леон?

– Не знаю. Слышал, что вроде друзья и кузены Тони. У них две собаки, которые лают полночи. Наверное, Тони попросил их присмотреть за домом.

Развивая свое предположение, Варга пояснил, что муж Нерии, вероятно, залег на дно, поскольку тут развернулась шумиха по поводу трейлеров.

– Во время урагана все эти чертовы трейлеры разлетелись на куски. Газеты и телевидение устроили большой скандал. Похоже, собираются проводить расследование, говорят, что этим будет заниматься ФБР.

– Ох, не может быть.

– Такие ходят слухи. Но твой Тони не дурак. Думаю, он просто спрятался, пока все не успокоится и эти люди не образумятся. Я имею в виду, это не его вина, что трейлеры развалились. Значит, на это была воля Божья. Он испытывает нас, как испытывал Ноя.

– Но Ной не был застрахован, – заметила Нерия.

Мистер Варга был прав в одном: пока пахнет жареным, Тони дома не покажется. У него была такая манера – снять номер в хорошем отеле и переждать там неприятности. А пока попросил каких-то бездельников-родственников или приятелей-торговцев посторожить с собаками дом на Калуса-драйв. Но Тони прячется где-то поблизости, он ни за что не уедет из города, пока не выцарапает деньги у «Мидвест Кэжьюелти».

Настроение у Нерии улучшилось. История о молодой блондинке и Бруклине оказалась явным вымыслом, состряпанным ее мужем. Разговор с мистером Варгой укрепил ее намерение вернуться в Майами.

– Ты действительно едешь домой? – полюбопытствовал Варга. – Решила предпринять еще одну попытку наладить жизнь с Тони?

– Произошло много странного, – ответила Нерия Торрес. Она заставила мистера Варгу поклясться на Библии, что он никому не скажет ни слова об их разговоре. Ведь все планы могут рухнуть, если Тони узнает о ее приезде.

Кусака приказал Иди Марш ехать в направлении Тернпайк и следить за чертовым спидометром. Сам он прижался спиной к дверце автомобиля со стороны пассажира и держал под прицелом украденного полицейского револьвера чудака в армейских брюках цвета хаки. Молодая женщина, по мнению Кусаки, серьезной угрозы не представляла.

Моргая глазами, словно черепаха, незнакомец спросил:

– За сколько ты продал ее кольцо?

Кусака нахмурился. Этот полоумный все знал... но откуда?

Не отрывая глаз от дороги, Иди Марш полюбопытствовала:

– О чем он говорит? Чье кольцо?

Кусака опустил глаза, рассматривая свою выпирающую челюсть, затем рявкнул:

– Заткнитесь все, черт побери!

Наклонившись вперед, длинноволосый незнакомец поведал Иди:

– Ваш приятель-грубиян избил женщину-полицейского. Украл ее револьвер и обручальное кольцо матери... разве он вам не рассказывал?

Иди охватил страх. Возможно, ее напугало его дыхание в затылок или медленные интонации его громкого голоса, а может, и суть того, что сообщил незнакомец. Кусака принялся размахивать полицейским револьвером и завопил, чтобы все заткнулись, иначе он всех отправит на тот свет!

Он сунул компакт-диск в стереопроигрыватель на приборной доске, и машину заполнила душераздирающая музыка кантри громкостью 95 децибелов. Через несколько минут ярость Кусаки улеглась под влиянием музыки, или под влиянием пяти белых таблеток, которые Иди дала ему еще в доме.

«Ладно, приятель, а теперь надо подумать».

Первоначальный план Кусаки заключался в том, чтобы скомпрометировать занудного старикашку с помощью проституток. Сделать это можно было запросто. Джонни Хорн, которого Кусака знал еще по Лодердейлу, владел небольшим мотелем в Кис. Идеальное место, чтобы Левон Стичлер «отдохнул» пару дней. Надо только приобрести дешевенький фотоаппарат, чтобы проститутки могли сделать несколько фотографий, таких, за которые респектабельному человеку было бы стыдно, если бы их увидели его внуки. После того, как этот старый пердун проваляется два или три дня голый и связанный на постели в мотеле, он не осмелится вспомнить, что вообще когда-либо посещал дом 15600 по Калуса-драйв. И если он пообещает вести себя хорошо, то, возможно, к фотографиям и не придется прибегать. Проститутки просто хорошенько затрахают старика, и он вернется в Майами с опухшим членом.