Агент проявлял незаурядное терпение.

– Вы друг Августина? – спросил он.

– Вроде того. Меня зовут Макс Лам.

– Правда? Рад видеть вас в добром здравии.

Макс удивленно вскинул брови.

– Я имею в виду похищение, – пояснил агент. – Ведь это вас похитили, так ведь?

– Да! – Макс возликовал в душе, значит, Бонни так сильно тревожилась за него, что позвонила в ФБР. Это служило доказательством ее преданности.

– Ваша жена давала мне послушать пленку с сообщением, которое вы оставили на автоответчике, – продолжил агент.

– Значит, вы слышали его голос... того человека, который похитил меня. – Макс достал себе пиво из холодильника, агент предпочел «спрайт».

– А где ваша жена? – спросил он.

– Не знаю.

И тут Макс Лам торопливо поведал агенту всю свою историю: от похищения на Калуса-драйв до полуночной операции по его спасению в Стилтсвилле и до исчезновения Бонни с Августином и полоумным одноглазым губернатором. Агент слушал его рассказ, похоже, с неподдельным интересом, но не делал никаких записей. Макс подумал, что их специально тренируют запоминать все, что услышали.

– Это опасные люди, – зловещим тоном сообщил он агенту.

– Вашу жену увели против ее воли?

– Нет, сэр. Но именно поэтому они такие опасные.

– Вы говорите, что он надевал на вас ошейник.

– Шоковый ошейник, с помощью которого тренируют охотничьих собак.

Агент поинтересовался, не делал ли похититель того же с Бонни. Макс ответил отрицательно.

– Моя жена очень доверчива и впечатлительна, этим они и воспользовались.

– А какова во всем этом роль Августина?

– Я думаю, что ему похититель тоже заморочил мозги. – Макс достал себе еще пива и разорвал пакетик с солеными сухариками.

– Трудно будет предъявить обвинение, – сказал агент. – Ведь мы имеем ваше слово против его слова.

– Но вы-то верите мне, не так ли?

– Мистер Лам, не имеет значения, верю ли вам я. Поставьте себя на место присяжных. Им придется выслушать всю эту очень странную историю...

Макс резко вскочил на ноги. Рот его был забит сухариками.

– Господи, моя шена прпала!

– Понимаю. Я бы на вашем месте тоже расстроился. – Агент ФБР вел себя удивительно вежливо и покладисто. – И я не пытаюсь дать вам совет, как поступать, но вы должны знать ситуацию, с которой столкнулись.

Макс снова сел, щеки его пылали.

Агент объяснил, что ФБР очень редко вмешивается в подобные дела, пока преступники не потребуют выкуп.

– В вашем случае требования выкупа не было. То же самое и в случае с вашей женой.

– Да, но я считаю, что ее жизнь в опасности, и, если с ней что-нибудь случится, у вас будут крупные неприятности.

– Поверьте, мистер Лам, я понимаю ваше беспокойство.

«Нет, не понимаешь, – подумал Макс, – или скрываешь от меня правду, как будто я десятилетний ребенок».

– А в полицию вы обращались? – спросил агент.

Макс рассказал о темнокожем патрульном, который был в курсе похищения.

– Он сказал, что я имею право выдвинуть обвинение, и предложил поехать с ним в участок.

Агент ФБР кивнул.

– Да, если вы примите решение, то лучше всего поступить именно так.

Макс сообщил агенту, что в доме есть кое-что такое, что он непременно должен увидеть. Проведя агента в комнату для гостей, Макс показал ему стену с черепами.

– Скажите мне честно, неужели вас это не пугает? Ведь он жонглирует этими чертовыми штуками.

– Августин? Да, я знаю.

– Знаете?

– Он не причинит вреда вашей жене, мистер Лам.

– Как здорово, вы меня успокоили.

Агент никак не отреагировал на явный сарказм.

– Рано или поздно ваша жена найдется, мистер Лам. Я там думаю. А если не найдется, то позвоните мне. А впрочем, позвоните в любом случае. – Агент протянул Максу визитную карточку, которую тот прочитал с нескрываемым скептицизмом.

Затем Макс направился на кухню, а агент ФБР последовал за ним.

– А скажите, это Августин дал вам ключ? – поинтересовался агент.

Макс обернулся.

– Ключ, от дома, – пояснил агент.

– Нет, сэр. Задняя дверь была открыта.

– Значит, вы просто вошли в дом. А Августин знает, что вы находитесь здесь?

– Ну... – только сейчас до Макса дошло, что он нарушил закон. У него даже мелькнула мысль, что агент ФБР намерен арестовать его.

Но вместо ареста агент предупредил его:

– Если хозяева не знают, что вы находитесь в их доме, то запросто можно получить пулю в башку. Особенно здесь, в Майами.

Макс стиснул зубы, осознав, что сложившаяся ситуация может в любую секунду обернуться против него. От этой мысли у Макса перехватило дыхание. Темнокожий патрульный дружок похитителя, а этот агент ФБР дружок собирателя черепов.

– А знаете, чего мне больше всего хочется? – Макс резко допил пиво и грохнул бутылкой о кухонный стол. – Все, что я хочу, так это разыскать свою жену, сесть с ней в самолет и улететь домой в Нью-Йорк. И забыть об этом треклятом месте, забыть об урагане.

– Чертовски хороший план, мистер Лам, – одобрил агент.

В Исламораде Кусака приказал Иди остановиться возле винного магазина.

– Сейчас не время, – возразила Иди.

– Я сказал остановись.

– Но мы же почти приехали.

– Да пусть выпьет, – раздался с заднего сиденья голос Сцинка.

Иди съехала с дороги и припарковалась позади магазина. Промчавшийся мимо по дороге Джим Тайл не заметил черный джип «чероки». Не заметил его и Авила, проследовавший мимо десять минут спустя.

Отговорить Кусаку от выпивки не удалось, и это встревожило Иди. Она по личному опыту знала, как опасно мешать алкоголь с транквилизаторами. Получается двойной эффект, от которого Кусака может впасть в спячку на целый месяц.

Женщина по имени Бонни попросила купить ей холодной кока-колы.

– У меня все пересохло внутри.

– Добро пожаловать во Флориду, – буркнула Иди.

Кусака швырнул на колени Иди три десятидолларовых бумажки.

– «Джонни Ред», – велел он.

– Не очень-то разумно пить, когда в тебе полно кодеина, – еще раз попыталась отговорить его Иди.

– Ладно, бывали ситуации и похуже. И не похоже, что ты дала мне кодеин.

– Колено все еще болит, да? Но на пузырьке было написано «кодеин».

Кусака переложил револьвер в левую руку, а на правую намотал волосы Иди, как будто намеревался вырвать их с корнем, словно пучок сорняков. Иди закричала, на что Кусака ответил ей:

– А мне плевать, что там было написано, хоть «скипидар». Тащи виски.

Как только он отпустил Иди, она пулей выскочила из машины. Уже в дверях магазина Иди обернулась и сделала неприличный жест, адресуя его Кусаке.

– Упрямая сучка, – выругался Кусака.

– Злая девица, – согласился с ним Сцинк.

Бонни потрогала кожу, обожженную солнцем, и подумала, что с удовольствием окунулась бы сейчас в снежный сугроб.

– Господи, как же жарко, хочется раздеться, – сказала Бонни и сама испугалась того, что произнесла это вслух.

Кусаку настолько удивило и ошеломило это заявление, что в голове у него не мелькнуло даже никаких похотливых мыслей.

– Эй, детка, да что с тобой? – спросил он.

– Мне душно, – ответила Бонни.

Кусака опустил взгляд на грудь молодой женщины. Ничто так не выбивает из колеи, как вид женских сисек. Кусака понимал, что если она продемонстрирует сиськи, то он непременно размякнет, его власть над пленниками ослабнет и ее уже не восстановишь даже с помощью револьвера.

– Не смей, черт побери, раздеваться, – приказал он.

– Не беспокойтесь. – Бонни смутилась и занервничала.

Из багажника джипа, где лежал Левон Стичлер, запеленатый, словно в кокон, в старые портьеры, послышалось хныканье. Сцинк предположил, что старик, должно быть, слышит их разговоры.

Иди Марш вернулась из магазина, в ее волосах посверкивали крохотные капельки дождя. Она протянула Бонни банку «Доктор Пеппер».