– А если я политический беженец?

– Не имеет значения, это обычная для всех процедура.

– Да, – признался Авила, – я беженец.

На лице чиновника промелькнуло такое облегчение, что Авиле оставалось только сделать вывод (поскольку он и сам раньше был гражданским служащим), что своим признанием он избавил чиновника от огромной бумажной работы.

– Так как же вас зовут?

– Хуан. Хуан Гомес, из Гаваны.

– Чем вы занимались на Кубе?

– Я был строительным инспектором.

Они ждали в джипе. Иди Марш стояла перед машиной, держа в руках револьвер, а Бонни прижалась к губернатору на заднем сиденье.

– А что, если он не вернется? – нарушила молчание Бонни.

Иди с надеждой думала о том же самом. Однако проблема заключалась в том, что Кусака забрал с собой ключи от машины. Иди поинтересовалась у мужчины в шапочке для душа:

– Вы знаете, как соединять провода, чтобы завести машину без ключа?

– Но это будет незаконно, – ответил губернатор, одарив Иди улыбкой кинозвезды.

– А почему вы не боитесь? – спросила Иди.

– Чего?

– Револьвера. Смерти. Да всего.

В разговор вмешалась Бонни, она сказала, что страха, которого она натерпелась, вполне хватит на всех. Дождь начал ослабевать, но ни Кусаки, ни Авилы так и не было видно. Иди никак не могла оторвать взгляд от мужчины, назвавшегося Сцинком.

– Что вас так привлекает во мне, моя шапочка? – спросил он.

Иди подняла револьвер.

– Вы можете забрать у меня эту штуку, когда захотите. И вы это знаете.

– А что, если мне не хочется ее забирать?

Ответ Сцинка напугал Иди. Какой смысл держать на мушке такого человека?

– Я не сделаю вам ничего плохого, – успокоил ее Сцинк и снова улыбнулся.

Иди заворожили смешинки в его глазах, и она сказала, обращаясь к Бонни:

– Пожалуй, я знаю, что вы нашли в этом человеке.

– Мы с ним просто друзья.

– Правда? Тогда, может быть, вы мне скажете, что он задумал?

– Честно говоря, я не знаю. А хотела бы знать.

Иди нервничала, ее переполняли различные мысли и эмоции. В номере мотеля, где сейчас находился мистер Стичлер с двумя проститутками, Иди успела увидеть по телевизору нечто такое, что всколыхнуло ее прежние мечты. Показывали президента Соединенных Штатов, объезжавшего районы, пострадавшие от урагана. А рядом с ним находился высокий, симпатичный парень лет тридцати, которого телекомментатор представил как сына президента. И когда сообщили, что он живет в Майами, у Иди мелькнула фантастическая мысль. Ну и что, что он не Кеннеди? И, возможно, он настолько хороший республиканец, что запросто может подцепить в баре девочку и развлечься с ней. А может, он всю свою жизнь, ограниченную строгими правилами, только и мечтает об этом. А ведь он сын президента. Иди решила, что тут есть о чем подумать в будущем. Особенно если теперешняя афера будет продвигаться такими медленными темпами.

Она положила револьвер Кусаки на сиденье.

– Уходите отсюда, – сказала Иди, обращаясь к Бонни и Сцинку. – Уходите, а я скажу, что вы сбили меня с ног и убежали.

Бонни подняла взгляд на губернатора, который посоветовал:

– Воспользуйся этим шансом, девочка.

– А как же вы?

Сцинк покачал головой.

– Я дал слово Джиму.

– Черт побери, кто такой Джим? – спросила Иди.

– Мы, пожалуй, останемся, – ответила за губернатора Бонни.

Сцинк подкинул ей повод для того, чтобы уйти.

– Позвони Августину, сообщи ему, что с тобой все в порядке.

– Нет, – отказалась Бонни.

– И мужу своему позвони.

– Нет! Я не уйду, пока все не закончится.

Этот разговор разозлил Иди. Кусака был прав, они и впрямь сумасшедшие.

– Отлично, – решила Иди, – вы, двое ненормальных, можете оставаться, если хотите, но лично я сматываюсь.

– Прекрасное решение, – похвалил Сцинк.

– Скажете ему, что я ушла в туалет.

– Нет проблем, – согласилась Бонни.

– Скажете, что у меня месячные, или что-нибудь в этом роде.

– Хорошо.

Сцинк наклонился вперед.

– Не могли бы вы отдать мне револьвер?

– Почему бы и нет? – Такой вариант устраивал Иди. Возможно, этот «улыбчивый» застрелит Кусаку. А желать этого у Иди было сорок семь тысяч причин, не считая синяка от ствола револьвера на правой груди.

Она протянула револьвер Сцинку, который помахал ей на прощание.

– Если хорошенько подумать...

Иди повернулась и вскрикнула. К стеклу окна джипа прижималось мокрое лицо Кусаки. Искривленный нос и покалеченная челюсть делали его похожим на горгулью.

– Скучали без меня, де-е-е-тки? – промурлыкал Кусака. Его мертвенно-бледные губы извивались на стекле, словно червяки.

Джима Тайла так и подмывало вызвать подкрепление, однако это означало бы конец свободной деятельности губернатора.

Они уже давно заключили между собой соглашение: никаких противоправных действий со стороны губернатора, если только нет опасности для жизни ни в чем не повинных людей. Женщину-туристку Джим Тайл считал более или менее ни в чем не повинной. Тем более что она и Сцинк могли уже быть мертвы.

С мрачным видом Джим наблюдал, как дождь поливает машины, проходящие мимо по шоссе № 1. И вновь ругал себя за то, что позволил эмоциям возобладать над разумом. Бренда осталась жива. Ему надо было просто поблагодарить за это Бога и положиться на его волю.

Но он этого не сделал. Более того, совершил глупость, сообщив губернатору номер черного джипа.

– Мне это нужно для борьбы с вредными насекомыми, – так Сцинк объяснил свое желание знать номер джипа, когда они уходили из больницы. – Кто бы ни был тот, кто сотворил такое с миссис Рурк, он не является жизнеспособным представителем видов. Такие не должны быть донорами генофонда. Разве сам Дарвин не согласился бы с этим?

И патрульный просто ответил ему на это:

– Будьте осторожны.

– Джим, нас осаждают подобные поганые мутанты. Посмотри, что они сделали с Флоридой.

– Номер, возможно, украден с другой машины. Это может завести вас в тупик, – ответил Джим, погруженный в свои мысли.

– Они превращают Флориду в помойную яму. Одни из них с пистолетами, другие с портфелями... но все они, черт побери, преступники.

– Борьба с вредными насекомыми.

– Мы делаем то, что можем.

– Будьте осторожны, капитан.

При этих словах губернатор выдал одну из своих голливудских улыбок, которые в свое время помогли ему победить на выборах. А Джим Тайл отпустил его. Позволил губернатору начать охоту на человека в черном джипе.

И джип этот в настоящее время мок под дождем на стоянке перед мотелем «Парадиз Палмс». Патрульный насчитал внутри джипа три фигуры, две из которых, как он надеялся, были Сцинк и Бонни Лам.

Его внимание привлекла темная тень возле дороги.

Высокий человек в костюме торопливо шел по обочине шоссе № 1. Его пошатывало, но он смело двигался навстречу проносившимся мимо машинам. Человек резко вздрогнул, когда в лицо ему ударил свет фар бензовоза.

И Джим Тайл ясно увидел покалеченную челюсть.

Патрульный наблюдал, как человек свернул к мотелю, прошел под яркой вывеской и подошел к джипу, наклонившись затем к стеклу автомобиля. А потом незнакомец обошел джип, открыл дверцу со стороны водителя и залез в машину. Из выхлопной трубы джипа вырвался дым, замигали тормозные габариты.

– Ну, здравствуй, – промолвил Джим Тайл и завел двигатель.

Кусака выводил джип со стоянки, рассказывая при этом, что случилось с Авилой.

– Этот идиот сиганул прямо с моста... вы бы видели... эй! Эй, какого черта...

Повсюду начали мелькать яркие огни, они отражались в лужах, на стенах мотеля кораллового цвета, на листьях пальм.

Кусака переключил скорость на нейтральную.

– Гребаные легавые!

– Не может быть! – воскликнула Иди. Но она понимала, что Кусака прав.