В декабре 1986 года был совершен беспосадочный облет Земли, что называется, на одном дыхании, т. е. без дозаправок в воздухе. Протекал он в основном на высоте около 2,5 километров. Выполнили перелет двое американских летчиков – Дик Рутан и Джина Йнгер – на самолете непривычного для глаз внешнего вида, сконструированном и построенном специально для кругосветного беспосадочного полета. Автором конструкции «Вояджера» – такое имя присвоили машине – был брат Дика Рутана, Берт Рутан. Машина почти шесть лет строилась совместными усилиями самого конструктора и ее будущего экипажа, исключая лишь моторы (их на «Вояджере» было два – мощностью 110 и 150 лошадиных сил) и приборное хозяйство. Моторы жидкостного охлаждения были подарены конструктору и экипажу одной из моторостроительных фирм, но это был далеко не бескорыстный дар: создатели моторов рассчитывали испытать новую конструкцию в уникальных условиях, а в случае удачи сделать им рекламу. Экипаж должен был опробовать и новый сорт моторного масла.
Основной заботой строителей машины было добиться легкости и прочности конструкции в сочетании с максимально возможной подъемной силой. Готовый самолет весил в незаправленном состоянии около 800 килограммов. Когда же в 17 топливных баков, расположенных в крыльях размахом 33,8 метра и в трехкорпусном фюзеляже (центральный корпус и две фюзеляжные балки) длиной около 9 метров, заливалось горючее, самолет весил 5130 килограммов. Таким образом, на горючее приходилось более 80% общего взлетного веса самолета. Стремясь, насколько это возможно, облегчить конструкцию машины, Берт Рутан не поставил на самолет систему уборки шасси, заменив ее обычной ручной лебедкой в кабине пилотов. Летчик убирал в полете все три колеса, вращая рукоятку лебедки. Кстати, именно такими в младенческие годы авиации были конструкции убирающихся в полете шасси. Крыло «Вояджера» было сконструировано настолько прочным, что при наземных испытаниях допускало изгиб до 15 метров без потери прочности. Именно это свойство крыла позволило экипажу выйти целым и невредимым из жесточайшего тайфуна, в который самолет попал над центральной частью Атлантики. Захваченный тайфуном экипаж передал на землю, что крылья машины машут, как крылья птицы.
Высокий худой Дик и миниатюрная Джина готовились к путешествию вокруг планеты все шесть лет, что строился их самолет. Машина вышла на летные испытания в июне 1984 года. Все испытательные полеты провел Дик Рутан. Летом 1985 года экипаж совершил длительный тренировочный полет, в котором Дик и Джина преодолели около 19 тысяч километров. Машина летела по замкнутому маршруту над западным побережьем Америки и пробыла в воздухе более 110 часов, т. е. почти пять суток.
«Вояджер» был тихоходом: скорость его немногим больше автомобильной. В спокойном безветренном воздухе она составляла примерно 160 километров в час. Выбранный летчиками маршрут проходил почти вдоль экватора. Взлетев 14 декабря 1986 года с аэродрома Эдварде в Калифорнии, самолет прошел над Гавайями, Филиппинами, Индией, Африкой и далее, пройдя северо-восточнее Латинской Америки, 23 декабря приземлился на том же аэродроме Эдварде. Маршрут более чем на 90% проходил над водной поверхностью и, по оценке экипажа, от начала до конца протекал в облаках. Полет продолжался 9 суток 3 минуты 44 секунды, согласно показаниям хронометров авиабазы Эдварде. Экипаж пролетел 40019 километров.
Полет «Вояджера» был оценен журналистами и экипажем диаметрально противоположно. Средства массовой информации на протяжении всех девяти дней от взлета до посадки внушали публике одну и ту же мысль: на борту «Вояджера» все в порядке, экипаж наслаждается полетом. А вот что сказала Джина после посадки: Мы не можем перечислить какие-то наихудшие ситуации в полете. Весь полет от взлета и до посадки был наполнен беспрерывным страхом.
Сложность полета была столь высокой, что экипажу удавалось поспать не боле 2,5 часов в сутки. Каждый из летчиков съел только около 10% той пищи, которая была взята на борт. И Дик и Джина потеряли по несколько килограммов в весе.
Неприятности начались уже во время взлета. При разбеге самолета залитые «под заглушку» горючим крылья стали задевать за землю, особенно правое. Наблюдавший взлет журналист П. Рива (он был основным комментатором полета) писал: Я думал, вот-вот придется вызывать пожарных. Но машина все же взлетела, и Рутан принял решение выходить на маршрут, несмотря на смятую консоль крыла. Полет начался.
Более всего «насолила» экипажу, конечно, погода, хотя навигационно-метеорологическое обеспечение полета было хорошо продумано и подготовлено. Возглавил эту работу и исключительно четко ее вел в течение всех девяти дней большой специалист своего дела Лен Шнеллман. Используя весь комплекс метеоинформации, в том числе и спутниковой, Шнеллман отслеживал воздушные течения и так выбирал высоту и маршрут полета «Вояджера», чтобы машина летела по возможности в области попутных ветров и, конечно, не попадала в неспокойные слои атмосферы, особенно густую тропическую облачность. С помощью спутников связи он постоянно передавал свои рекомендации на борт самолета, предупреждал летчиков о всех грядущих капризах погоды. Тем не менее экипаж практически все девять дней страдал от беспрерывных бросков вверх и вниз. Привязных ремней не было, и после одного из таких бросков Джина очутилась под приборной доской кабины. Дик вспоминал: Ее маленькая фигурка появлялась то в одной, то в другой части кабины.
Экипаж был угнетен грохотом мотора и вибрациями корпуса. На одном из последних участков маршрута погода вынудила летчиков набрать высоту более 6,5 километров и довольно долго держаться на этой высоте. Кислородная недостаточность, хотя летчики и воспользовались запасом чистого кислорода, и холод основательно усугубили дискомфорт. Экипаж был доведен до предела человеческих возможностей. Джина вспоминает, что у нее неоднократно мелькала мысль: «Зачем мы придумали себе этот ад?»
Из ее же впечатлений:
Когда мы оказались в зоне тайфуна, у меня было такое ощущение, что мы находимся на плоту, который, как щепку, швыряет разбушевавшийся океан. Но, пожалуй, самое трудное было связано с преодолением постоянной и с каждым днем усиливающейся усталости... У меня было такое ощущение, что девять суток мы жили в компании с отбойным молотком. В течение всего полета мы не снимали специальных наушников, но врачи тем не менее опасались, что наши организмы не выдержат постоянного напора децибелов. Но все обошлось.
Не менее острой и мучительной стала топливная проблема. На третьи сутки полета экипаж обнаружил, что горючее убывает значительно быстрее, чем ожидалось. Возникла тревога, которая не оставляла летчиков практически до того момента, когда они увидели внизу взлетно-посадочную полосу авиабазы Эдварде, Дик считал, что топливо расходуется быстрее из-за того, что помятое на взлете крыло нарушило аэродинамику машины. Трижды (над Таиландом, Шри-Ланкой и Бразилией) Рутан предлагал Джине окончить полет и приземлиться, но не смог поколебать ее решимость лететь до конца. Она очень верила в успех и, по словам Рутана, была очень строга. После посадки в баках машины оставалось около 2% от полной заправки. Опасения оказались напрасными. Все дело было в несовершенстве бортовой системы измерения топливных запасов.
Сложным испытанием для экипажа было преодоление трудностей психологического плана. Не случайно Джина, обобщая свои впечатления после многочисленных послеполетных поездок по разным странам и выступлений перед самыми различными аудиториями, заметила: Чаще всего нам задают вопросы не об отношении подъемной силы «Вояджера» к его лобовому сопротивлению, а о том, как мы ухитрились провести девять дней в одной маленькой кабине, не будучи мужем и женой.
«Вояджер» больше не уйдет в небо. Он занял подобающее ему место в Смитсонианском национальном аэрокосмическом музее, рядом с «Флайером» братьев Райт и «Духом Святого Луиса» Чарльза Линдберга.
