Оба летчика понимали, что если и в третий раз Уилкинсу не удастся влезть в машину, садиться уже будет нельзя: не хватит горючего долететь до обжитых мест. Тогда останется один выход: сбросить Уилкинсу палатку и затем послать за ним собачью упряжку. К счастью, третья попытка увенчалась успехом, и вскоре лыжи самолета заскользили вблизи домиков и радиомачт Грин-Харбора.

Описанный полет не стал последней победой в летной жизни Уилкинса и Эйлсона. В следующем, 1927 году оба летчика решили слетать с мыса Барроу к так называемому полюсу недоступности – району Северного Ледовитого океана, о котором начали слагать легенды. На карте это место занимает довольно обширную площадь, центр которой лежит в точке с координатами 83°40 с. ш. и 175° з. д. Амундсен, пролетевший над этими местами в 1926 году на дирижабле «Норвегия», предостерегал: Не летайте вглубь этих ледяных пустынь. Мы не видели ни одного годного для спуска места в течение всего нашего полета до полюса и от него до 86° с. ш. вдоль меридиана мыса Барроу. Ни одного!

Год спустя после предупреждения Амундсена, 29 марта 1927 года, машина Уилкинса и Эйлсона покинула Барроу. Достигнув за пять часов полета 77°46 с. ш. и 175° з. д., летчики посадили свой моноплан на лед. Надо заметить, что посадка была не преднамеренной, а вынужденной: отказал мотор. Эйлсон занялся ремонтом, а Уилкинс стал долбить лед и фиксировать погодные условия. Он промерил эхолотом глубину океана в точке посадки – 5440 метров. Как оказалось позже, летчики совершенно случайно оказались в той точке Северного Ледовитого океана, где его глубина максимальна. (Самая большая глубина, измеренная за 30 лет до полета Уилкинса и Эйлсона во время долгого дрейфа Фритьофом Нансеном, достигала 3850 метров.)

Починив мотор, летчики пустились в обратный путь, на котором их ждали великие испытания. За 6 часов 40 минут на самолет и его экипаж обрушились все напасти, которых только можно было ожидать при полете в пургу с сильнейшими порывами встречного ветра, когда над бескрайними льдами сгущаются сумерки. Экипаж шел курсом на Аляску до полной выработки горючего. И вот мотор остановился. Летчики нырнули в неизвестность. Самолет «сел› в большой сугроб между торосами. После этой „посадки“ отремонтировать его было невозможно. Три дня Уилкинс и Эйлсон отсиживались в палатке: сильнейшая буря не позволяла в полном смысле слова высунуть из палатки нос. Но вот стихии утихомирились. Засияло солнце. Летчики определили свое местоположение – до материка, (точнее, мыса Бичи) около 150 километров. Только человек, побывавший во льдах Северного Ледовитого океана, может понять, что такое эти 150 километров! Многие полярные исследователи, попав в беду и не будучи еще обескровлены голодом, холодом, одиночеством и белым безмолвием, в полной силе духа и тела проходили за день не более 3-5 километров. Уилкинс и Эйлсон прошли эту ледяную голгофу за одиннадцать суток.

Бороды, обросшие сосульками, глаза, слезящиеся от порывов ветра и лихорадочно блестящие от голода (к концу пути делили крошки сухарей), – примерно так выглядели летчики, когда они, еле волоча ноги, но поддерживая друг друга, вышли к людям на мысе Бичи.

Отметим здесь, что полюс недоступности «обжили» несколько позже советские летчики и ученые. Летом 1939 года И. И. Черевичный на самолете СССР Н-169 со штурманом В. Аккуратовым, уже упоминавшимся выше, и бортмехаником Д. Шекуровым из бухты Тикси совершил полет до 79° с. ш. и 166° з. д. В июне 1940 года этот же экипаж достиг 84° с. ш. и 179° з. д. В марте 1941 года Н-169 с учеными на борту покинул Москву и через две недели прилетел на остров Врангеля. 2 апреля командир повел свою машину на север и через 6 часов 55 минут посадил ее на лед в точке с координатами 81°02 с. ш. и 180° долготы. Пять суток экипаж самолета занимался на льдине научными исследованиями. Глубина океана в точке посадки была 2647 метров. Второй полет и посадка в точке с координатами 78°26 с. ш. и 176°40 в. д. состоялись 13 апреля. Еще четверо суток наблюдений и изучения погоды, льдов и океана. Здесь глубина была значительно меньше – всего 1856 метров. И наконец, 22 апреля машина Черевичного опустилась в точке с координатами 80° с. ш. и 170° з. д., где была зафиксирована глубина океана 3431 метр.

Так название «полюс недоступности» утратило свой грозный смысл.

В заключение еще несколько слов об Уилкинсе и Эйлсоне. В ноябре 1929 года Эйлсон с другим полярным летчиком, Борландом, вылетел на поиски пропавшего во льдах американского парохода «Нанук», перевозившего пушнину. Миллионная стоимость груза «Нанука» вынудила его хозяев объявить приз в 50 тысяч долларов за спасение 50 людей на борту судна и груза из его трюмов. В эти же дни терпел бедствие затертый льдами невдалеке от острова Врангеля советский пароход «Ставрополь», на выручку которому были посланы советские летчики. Почти сразу после взлета, 10 ноября 1929 года, «Гамильтон» – самолет Эйлсона и Борланда – попал в метель и, как потом было установлено, зацепив крылом за обрывистый берег реки Ангуемы, разбился. Так оборвалась беспокойная, но чрезвычайно интересная жизнь Биг Бена. В поисках исчезнувшего самолета участвовали советские летчики. В январе 1930 года экипаж И. Т. Слепнева обнаружил место гибели. Оно получило название Коса двух пилотов. В первых числах марта самолет Слепнева с останками Эйлсона и Борланда на борту приземлился в Фербенксе, где был встречен родными погибших летчиков. Отцу Эйлсона Слепнев вручил штурвал от самолета его сына.

К Уилкинсу судьба была милостива. Его ждала долгая жизнь. Знаток севера, он работал консультантом, много путешествовал, изучая Арктику и Антарктику, и только в 1958 году, семидесятилетним стариком, закончил главное свое путешествие – путешествие по жизни.

Сказать, что этот энергичный, ни минуты не знавший покоя человек был честолюбив, – значит не сказать ничего. Ричард Эвелин Берд надолго терял покой, если узнавал, что кто-то собирается сделать или уже сделал что-то первым.

1919 год. Стали более или менее уверенно и далеко летать дирижабли. Родилась идея перелета Северной Атлантики из Америки в Европу. И вот уже Берд на Ньюфаундленде готовит свой дирижабль С-5. Неудача. Штормовой ветер срывает С-5 с креплений и уносит в океан без экипажа.

1924 год. В США решают вопрос о посылке к Северному полюсу тяжелого дирижабля «Шенандоа» (на одном из индейских наречий – «Дочь звезд»). Берд добивается назначения на должность штурмана экспедиции. Новая неудача – президент США находит эту идею слишком рискованной и отменяет экспедицию.

1925 год. Национальное географическое общество США решает организовать базу на одном из островов севера Гренландии. Возглавил экспедицию Дональд Мак-Миллан. В его распоряжении три самолета, одним из которых командует Берд. И хоти за две недели Берд налетал более 8000 километров вдоль северного побережья Гренландии, полет к Северному полюсу не состоялся. В этой экспедиции Берд и его друг и механик Флойд Беннет, ставший впоследствии летчиком, принимают решение организовать самостоятельную экспедицию к Северному полюсу. Силы и энтузиазма не занимать – нет денег. Позже Берд писал, что добыча денег на полярные исследования всегда будет самой трудной задачей. Все знакомые ему полярные исследователи были почти или полностью банкротами.

На сей раз судьба благосклонна к летчику. Его идею достичь Северного полюса на самолете поддерживают и морально и материально миллионеры Эдсел Форд, Джон Рокфеллер и даже сам тогдашний президент Америки Кельвин Кулидж.

В распоряжении Берда новенький трехмоторный «Фоккер» с лучшими по тем временам моторами «Райт Уирлвинд» по 200 лошадиных сил каждый. Разработан план экспедиции. 37-летний Берд и 35-летний Беннет решают начать свой полет к Северному полюсу из местечка Кингс-Бей, что на Шпицбергене.

Вдруг приходит известие, что именно отсюда, из Кингс-Бея, готовится отправиться в путешествие через Северный полюс на Аляску Руал Амундсен на дирижабле «Норвегия». Подстегиваемый опасением, как бы Амундсен не опередил его с отлетом, Берд зафрахтовал судно «Чантиер» для доставки самолета и всего необходимого экспедиции в Кингс-Бей. Из огромного числа желающих Берд отбирает около 50 человек, которым предстоит обеспечить его с Беннетом полет к полюсу.