Купчинский прислал Толстому свою конфискованную книгу «Проклятье войны» (СПб., 1911), написанную на основе материалов русско-японской войны 1904–1905 гг. В письме от 9 сентября он просил Толстого высказать мнение о книге и посоветовать, кому бы можно было поручить ее перевод на французский и английский языки и ее издание, «чтобы эта книга имела читателей, несмотря на запрещение» (ГМТ).

Толстой отвечает на письмо Гольденвейзера от 5 сентября (ГМТ), к которому тот приложил выписку из дневника Феокритовой с записью грубых и бестактных слов С. А. Толстой по отношению к мужу. Дневник Феокритовой весьма односторонне и тенденциозно освещает события последнего года жизни Толстого.

Толстой читал книгу И. А. Клименко «Петр Ильич Чайковский. Краткий биографический очерк» (М., 1908).

22 сентября Толстой выехал из Кочетов в Ясную Поляну. Перед отъездом он сделал следующую запись в Дн.: «Еду в Ясную, и ужас берет при мысли о том, что меня ожидает» (т. 22 наст. изд.).

Норвежский журналист Левин в письме от 1 октября н. ст. (ГМТ) сообщал, что уже много лет агитирует в печати в пользу присуждения Толстому Нобелевской премии. Из прилагаемой к письму заметки «Отказ Л. Н. Толстого от Нобелевской премии» («Речь», 1910, № 252 (1890), 14 сентября) он узнал, что Толстой отказывается от Нобелевской премии «и на этот раз, как сделал это в 1907 г.», и предлагает «передать премию духоборам, как самым решительным противникам войны» (о духоборах см. письмо Толстого «В иностранные газеты» от 19 марта 1898 г. в т. 19 наст. изд.). Левин спрашивал, достоверна ли заметка и, если это так, чем мотивирует Толстой свой отказ.

Неточность: Малиновского звали Иоанникий Алексеевич.

Малиновский прислал свою книгу «Кровавая месть и смертная казнь» (вып. 1–2. Томск, 1908–1909) с надписью: «Льву Николаевичу Толстому, обличителю всякого насилия, и в частности великого зла, именуемого смертной казнью. От автора». Книга Малиновского содержала большой фактический материал о совершаемых царизмом жестоких преступлениях против народа.

Письмо от 24 сентября (ГМТ), переданное Булгаковым. Чертков, недовольный обещаниями, данными Толстым Софье Андреевне не видаться с ним и не передавать ему дневники, писал: «…в связи со мной вы дали себя втянуть, разумеется бессознательно и желая только хорошего, в двусмысленное и даже не вполне правдивое положение». Кроме того, в письме содержались обвинения С. А. Толстой в «хитрости». В «Дневнике для одного себя» Толстой записал 24 сентября: «От Черткова письмо с упреками и обличениями. Они разрывают меня на части. Иногда думается: уйти от всех», и 25 сентября: «Проснулся рано, написал письмо Черткову. Надеюсь, что он примет его, как я прошу» (т. 22 наст. изд.).

В ответном письме от 26 сентября Чертков признал, что его письмо было «недобрым», с «раздражением и гневом» (см. полный текст этого письма в т. 58, с. 600–601).

Ответ на письмо от 27 сентября (ГМТ), в котором Молочников описывал, как он провожал на железной дороге «свидетелей по его делу», молодых солдат Соловьева и Смирнова (Молочников был обвинен в том, что склонял их к отказу от военной службы). См. письмо 278 и примеч. 3 к нему.

А. Н. Соловьев и С. И. Смирнов были приговорены за отказ от военной службы к 4-м годам тюремного заключения.

В своем письме Молочников вспоминал слова Толстого о том; что «не так-то уже плохо живется в тюрьмах отказавшимся», ошибочно ссылаясь на очерк писателя «Разговор с прохожим». В действительности эти слова принадлежат Проезжему из очерка «Проезжий и крестьянин» (оба очерка см. в т. 14 наст. изд.). В своем письме Молочников описывал нелегкую жизнь арестантов.

3 октября вечером, во время сна, с Толстым случился обморок с судорогами, который длился несколько часов. См. запись Маковицкого — ЯЗ, кн. 4, с. 368–370. На всех присутствующих, особенно на Софью Андреевну, это произвело тяжелое впечатление: «…Раскаяние, угрызение совести, безумная любовь и молитва с страшной силой охватили все мое существо» (ДСТ, т. 2, с. 206).

А. Л. Толстая после бурного объяснения с матерью 27 сентября (см. об этом: Булгаков, с. 382–385), уехала с Феокритовой из Ясной Поляны и поселилась в Телятинках. После обморока отца она примирилась с матерью и 5 октября вернулась в Ясную Поляну.

Гостившие в это время в Ясной Поляне старшие дети Толстых Сергей Львович и Татьяна Львовна «умоляли Софью Андраевну, чтобы не убивала, чтобы щадила отца» (ЯЗ, кн. 4, с. 371).

7 октября состоялось последнее свидание Толстого с Чертковым в Ясной Поляне, куда тот приезжал по приглашению С. А. Толстой (см. ДСТ, т. 2, с. 208–209). Их следующее свидание произошло уже в Астапове 2 ноября.

Письмо А. К. Чертковой от 7 октября (ГМТ).

См. письмо к Чертковой от 9 октября (т. 89, № 919).

С. А. Толстая из найденного ею тайного «Дневника для одного себя» узнала о сделанном завещании, в связи с чем произошло тяжелое объяснение.

Толстой работал над статьей «О социализме», оставшейся незаконченной (т. 38).

Горбунова-Посадова.