„Я пережил внезапный шок…“ Я пережил внезапный шок И в землю чуть не врос, Когда с подарками мешок Раскрыл мне Дед Мороз. Оттуда выпрыгнул презент Весь новенький такой, Я, говорит, твой президент, Причем не только твой. Ну, ты мне, дед, и удружил, Да ладно б только мне — Такой подарок подложил На Новый год стране! Зачем тебе, несчастный дед, Открыл я сдуру дверь? С тебя, понятно, спросу нет, А мне с ним жить теперь. 1999 „Я признаюсь вам, ребята…“
Я признаюсь вам, ребята, С чувством легкого стыда, Что законов шариата Не учил я никогда. Мариотта, правда, с Бойлем И Люссака, хоть он Гей, Проходил я в средней школе, Но не помню, хоть убей. Было б здорово, однако, Если б мы бы всей землей По законам Гей-Люссака Дружной зажили семьей. Я б своей центральной властью Отменил бы шариат, Но с годами вот к несчастью Стал здоровьем слабоват. Что поделаешь, обидно, Но судьбы не миновать. Остается мне, как видно, Только щеки надувать. А законы шариата Со статьями УПК По законам диамата Не стыкуются пока. „Я раньше был подвижный хлопчик…“ Я раньше был подвижный хлопчик, Хватал девчонок за трусы, Но простудил однажды копчик В интимной близости часы. Недвижность мною овладела Заместо прежнего огня, Ах, девы, девы, где вы, где вы, Почто покинули меня? Весь горизонт в свинцовых тучах, Где стол был яств, стоит горшок, Умчался фрикций рой летучих, Веселый петтинг-петушок, Откукарекавшись навеки, Вот-вот начнет околевать, Подайте, граждане, калеке, Подайте женщину в кровать. 1991 „Я человек язвительный и колкий…“ Я человек язвительный и колкий И в личном плане, говорят, непрост, Но стоя здесь, у новогодней елки, Произнести хотел бы добрый тост. Пусть скажут, что объелся белены я, Что мой светильник разума угас, Я пью за вас, политики родные, Поскольку кто-то должен пить за вас. За вашу неустанную заботу, Покуда в жилах кровь еще течет, Я вам обязан по большому счету, Хоть оплатить не в силах этот счет. И как бы вас в газетах не пинали, Я вам симпатизирую тайком, Когда б не вы, кого б мы вспоминали, По пальцам попадая молотком. Позвольте же поздравить с Новым годом От всей души ваш пестрый хоровод. А то, что вам не повезло с народом — Так мы другой подыщем вам народ. 1997 „Я шел к Смоленской по Арбату…“ Я шел к Смоленской по Арбату, По стороне его по правой, И вдруг увидел там Булата, Он оказался Окуджавой. Хотя он выглядел нестаро, Была в глазах его усталость, Была в руках его гитара, Что мне излишним показалось. Акын арбатского асфальта Шел в направлении заката… На мостовой крутили сальто Два полуголых акробата. Долговолосые пииты Слагали платные сонеты, В одеждах диких кришнаиты Конец предсказывали света. И женщины, чей род занятий Не оставлял сомнений тени, Раскрыв бесстыжие объятья, Сулили гражданам забвенье. — Ужель о том звенели струны Моей подруги либеральной?! — Воскликнул скальд, меча перуны В картины адрес аморальной. Был смех толпы ему ответом, Ему, обласканному небом… Я был, товарищи, при этом, Но лучше б я при этом не был. 1989 |
