Угасший костер (романс) Костер пылающий угас, Его судьба задула злая. Я больше ненавижу вас, Я знать вас больше не желаю. Моей любви прервался стаж, Она с обрыва полетела, И позабыл я голос ваш, Черты лица и форму тела, И адрес ваш, и телефон, И дату вашего рожденья Я вычеркнул из сердца вон С жестоким чувством наслажденья. Любовь исчезла без следа, Хотя имела в прошлом место. Прощаясь с вами навсегда, Хочу сказать открытым текстом: — Пусть любит вас теперь другой, А я покой ваш не нарушу. С меня довольно. Ни ногой К вам не вступлю отныне в душу. 1985 Удивительные вещи
Каждый вечер регулярно Кто-то, крадучись тайком, Ходит с лестницей пожарной И огромным молотком. Из бездонного кармана Вынимает горсть гвоздей И в ночное небо прямо Забивает их, злодей. А наутро, взявши клещи, Выдирает их, ворча. Удивительные вещи Происходят по ночам! „Уронил я в унитаз…“ Уронил я в унитаз Как-то тут намедни Свой любимый карий глаз. Правый. Предпоследний. Глянул он прощальным взором, Голубиным оком Прямо в душу мне с укором, Уносясь потоком. И с тех пор все снится мне Ночью в тишине, Как он там ресницами Шевелит на дне. 1991 „Уход отдельного поэта…“ Уход отдельного поэта Не создает в пространстве брешь, В такой большой стране, как эта, Таких как мы — хоть жопой ешь. Не лейте горьких слез, мамаша, Жена, не бейся об порог, Тот, кто придет на место наше, Создаст вакансию в свой срок. И снова, натурально, слезы, Транспортировки скорбный труд, Друзей искусственные позы, Шопен, опять же, тут как тут. Но не прервется эстафета И к новому придет витку, В такой большой стране, как эта (см. четвертую строку). И новым женам и мамашам Настанет свой черед рыдать… А мы не сеем и не пашем, За это можно все отдать. 1996 Философическое Пока душа не отлетела, Как светло-белый самолет, Она имеет форму тела, Внутри которого живет. Метафизического газа Полна телесная сума, И это не пустая фраза, А вывод крепкого ума. Все, чем, считается от века, Богат и славен индивид, Есть эманация молекул, Душа из коих состоит. Амбивалентная по сути, Она из множества путей Себе избрала перепутье Свободы, Славы и Страстей. В координатной этой точке Пересечения всех драм Душа, расставшись с оболочкой, Стартует вверх К иным мирам. И там, Во мраке вечной ночи, Не зная отдыха и сна, Она рыдает и хохочет, Надежд несбывшихся полна, Поправ физические нормы, Экстраполирует в века, Как символ неизбывной формы Существования белка. „Ходил недолго в президентах…“ Ходил недолго в президентах Михал Сергеич Горбачев. Но был на разных континентах Любим при этом горячо. Простые люди всей планеты — Я сам свидетелем тому — Дарили мелкие предметы На день рождения ему. Он наихудшую систему Из существующих систем Разрушил, как тараном стену До основанья, а затем На радость порешил потомкам Построить мир, где все равны, Но тут придавлен был обломком Той самой рухнувшей стены. А дальше баррикады, танки, Героев жуткое число… Три дня трясло нас в лихоманке, Но, слава Богу, пронесло. А вскоре с гиканьем и плясом, Под троекратное „ура“, Смещен был лысый седовласым По наущению двора. Так и сошел со сцены Горби, Так и покинул пьедестал. Предметом всенародной скорби Его уход отнюдь не стал. И все ж сказать ему спасибо, Хотя б подать ему пальто Вполне мы, думаю, могли бы. Да воспитание не то. 1998 |
