– Его мерзейшее сиятельство снова взялся за старое?

– Керстин об этом не пишет. – Вынув из конверта письмо, Адам протянул его О'Брайену.

Мерфи прочитал письмо, а затем свернул листок и вернул его Адаму.

– Как ты думаешь, почему она вызывает тебя в Лондон?

Адам пожал плечами:

– Представления не имею. Наверное, уже успела соскучиться, – пошутил он.

– Соскучиться? Всего за три недели, которые прошли с тех пор, как мы с ней расстались? – удивился Мерфи. – Что-то не верится… Едва ли она так быстро станет скучать. – Он подмигнул другу. – Хотя все может быть. Мне всегда казалось, что леди Маршфельд питает ко мне нежные чувства.

Адам с трудом удержался от смеха. Он боялся насмешкой обидеть друга. Выпив уже изрядное количество виски, О'Брайен, видимо, дал волю воображению. На самом деле все было как раз наоборот: это не сестра Адама была неравнодушна к Мерфи, а его друг тайно вздыхал по Керстин. Однако Адам прекрасно осознавал всю бесперспективность нежных чувств своего приятеля к леди Маршфельд. О'Брайен не мог похвастаться ни знатным происхождением, ни большим состоянием, ни громким титулом – ничем из того, что могло возбудить интерес Керстин к его персоне. Однако старина О'Брайен неизменно проявлял к Керстин гораздо больше внимания, чем та заслуживала. Но Адам очень любил свою сестру, пусть даже она обладала несносным характером. И он всегда считал своим долгом защищать ее и заботиться о ней. Ради своей любимой сестрички Адам был готов горы свернуть – не говоря уже о том, чтобы поехать в Лондон только потому, что Керстин попросила его приехать.

– Мерфи, ты же неплохо знаешь Керстин. Скажи, что ты обо всем этом думаешь?

– Думаю, что на сегодня достаточно и пора идти спать. – О'Брайен поставил бокал на столик и поднялся на ноги. – Нужно готовиться к отъезду.

А в это время в комнате, расположенной чуть дальше по коридору, проходило собрание.

Джиана показала всем газету, которую она обнаружила в библиотеке на столе у Маккендрика. После того как все присутствующие просмотрели статью, принцесса сообщила о том, что возникла еще одна проблема: Адам Маккендрик собирался открыть охотничий домик для широкой публики. Вернее, для избранной публики, для богатых и влиятельных людей. И это, конечно же, грозило «семье» почти неминуемым разоблачением. Более того, создавалась даже угроза их жизни.

Джиана заявила, что они во что бы то ни стало должны отсрочить приезд гостей в охотничий домик. И следовало дождаться, когда в Шотландию, в замок Балморал, приедет королева Виктория. Если приезд остальных гостей удастся задержать, то она, Джиана, сможет попросить аудиенции у своей высокопоставленной крестной, а шпионы Виктора ее не обнаружат.

Однако действовать следовало с предельной осторожностью, чтобы Маккендрик ничего не заподозрил и не выгнал их из дома. А Маккендрик, конечно же, хотел бы, чтобы его охотничий домик приносил прибыль, поэтому он никому не позволит сорвать его планы. Значит, нужно было как-то его перехитрить, возможно, даже пойти на риск, если риск будет оправдан.

Тяжело вздохнув, Джиана окинула взглядом людей, которых называла своей «семьей». По ее замыслу, каждому из них отводилась особая роль, и успех каждого зависел от того, как исполнит свою роль другой. Только так – сообща – они смогут добиться цели.

– Мы должны полагаться друг на друга, – напомнила Джиана. – Потому что больше нам не на кого рассчитывать.

Немного помолчав, принцесса взглянула на Альберта.

– Нам необходимо получить доступ к почте Маккендрика. Прежде чем газеты передаются ему, они иногда попадают в руки дворецкого, не так ли? Вы, Альберт, должны предварительно просматривать газеты, так как в них снова могут появиться статьи о событиях в Каролии. При этом непременно будут упоминаться наши имена и могут даже появиться наши фотографии. Вы должны ежедневно прятать все газеты, в которых содержатся какие-либо сведения о нас, понятно?

Альберт молча кивнул.

– Мы не можем допустить, чтобы Маккендрик прочел эти газеты. И уж тем более нельзя допустить, чтобы он увидел мою фотографию, потому что он обязательно меня узнает. Мы должны предотвратить разоблачение, которое грозит нам смертью. А если Адам Маккендрик узнает меня на фотографии, то наш маскарад будет закончен.

Как бы в знак согласия с хозяйкой Вагнер принялся рвать зубами газету, которую принцесса положила на стул. Взглянув на пса, Джиана улыбнулась; хотя Вагнеру было уже три года, он иногда вспоминал детство и предавался щенячьим шалостям – разрывал на части газеты и грыз туфли. В прошлом отец не раз отчитывал Джиану за то, что она не уследила за Вагнером и тот забрался в кабинет князя или в гардеробную. В таких случаях ущерб, нанесенный псом, вполне мог сравниться с ураганом или каким-нибудь другим стихийным бедствием.

И тут Джиану осенило – ей пришло в голову, что можно использовать вредные привычки Вагнера, чтобы помешать Адаму знакомиться с содержанием утренних газет. «Итак, решено, – подумала она. – С сегодняшнего момента Вагнеру будет открыт свободный доступ к газетам мистера Маккендрика».

Разумеется, принцесса отдавала себе отчет в том, что ее затея довольно рискованная. Она прекрасно понимала, что Адам будет ужасно недоволен и бедному псу придется испытать на себе всю силу его гнева. Что ж, она сумеет защитить своего любимца. Вагнер всю свою жизнь защищал ее, и теперь настала очередь Джианы платить ему той же монетой. Она не даст верного пса в обиду.

На письменном столе в библиотеке осталось еще много газет, и им с Вагнером предстояло изрядно потрудиться.

– Вы меня поняли? – спросила она, снова окинув взглядом свое «семейство».

Все утвердительно закивали.

– Вот и хорошо, – промолвила принцесса. – Итак, начнем с этого же дня.

В библиотеке пахло дорогими сигарами, кожаными книжными переплетами, лимонным пчелиным воском для протирания мебели и… Адамом Маккендриком. Джиана на цыпочках подошла к письменному столу и, чиркнув спичкой, поднесла ее к фитилю лампы.

– Что, вернулись на место преступления? Или для продолжения урока поцелуев? – Адам рассмеялся и добавил: – Только осторожнее, пожалуйста. Не разбейте лампу, иначе спалите весь дом.

Поднявшись с дивана, Адам приблизился к Джиане.

– Как вы догадались, что это я? – спросила она.

– По запаху флердоранжа.

– Простите… – Джиана взглянула на него с недоумением.

Он снова рассмеялся.

– Дорогая, только от вас в этом доме пахнет цветами апельсинового дерева.

– А вы единственный, от кого пахнет сандаловым деревом и сигарами.

– Вы это заметили? – проговорил Адам с ухмылкой. Джиана покосилась на кожаный диван.

– Как же можно было этого не заметить?

Проследив за ее взглядом, Адам тотчас же понял, что имелось в виду. Шагнув к Джиане, он раскрыл ей объятия. И Джиана тотчас же забыла обо всем на свете – в следующее мгновение она оказалась в объятиях Маккендрика. И он снова ее поцеловал.

Только на сей раз Джиана уже имела представление о том, чего можно от этого ожидать и как следует реагировать. Обвивая руками шею Адама, она со всей страстью ответила на поцелуй. Он обнял ее еще крепче, и в какой-то момент ей снова почудилось, что сердца их бьются в унисон.

Наконец, чуть отстранившись, Джиана тихонько вздохнула. Этот поцелуй был похож на первый, который она постоянно вспоминала, и в то же время он оказался чем-то большим – этот поцелуй был одновременно и нежным, и сладостным, и возбуждающим. И конечно же, он требовал такого же ответа.

Отвечая на поцелуй, Джиана в восторге трепетала и старалась как можно крепче прижаться к Адаму. В эти мгновения она забывала обо всем и словно растворялась в поцелуе. Прежде она даже не подозревала, что поцелуй мужчины может похитить у нее сердце и душу, но вот сейчас… Сейчас она с удивлением обнаружила, что именно это с ней и произошло. И теперь она была не просто обыкновенной принцессой из плоти и крови, – а вдруг превратилась в принцессу из волшебной сказки, спавшую много лет, пока в один прекрасный день к ней не явился прекрасный принц и не разбудил ее своим поцелуем.