Адам поставил свои ботинки поближе к камину и невольно поежился. Боже праведный, какой ужасный холод! Неудивительно, что Баском при первом же удобном случае предпочел сбыть с рук этот дом. В то время как все нормальные люди наслаждаются теплой летней погодой, только сумасшедший будет мерзнуть в Богом забытом Ларчмонт-Лодже, в далеких шотландских горах. Единственная возможность не околеть здесь от холода – все время проводить у жаркого камина. Хотя от торфа больше дыма и чада, чем тепла…

Стуча зубами от холода, Маккендрик умылся ледяной водой из кувшина. Когда-то, разрабатывая свой земельный участок и добывая серебро, Адам дал себе слово, что когда разбогатеет, то будет каждое утро мыться теплой водой до конца своих дней. Тогда он и представить не мог, что выиграет в карты проклятый охотничий домик, затерянный в шотландской глуши.

Взглянув на свое отражение в зеркале, Адам поморщился. Зачем иметь в доме столько слуг, если ни одному из них не приходит в голову, что ему нужна горячая вода, чтобы помыться? Может, они решили, что за это отвечает камердинер?..

– Маккендрик, ты здесь?

Адам сразу узнал голос друга, вошедшего в спальню.

– Эй, держи! Маленькая властная женщина на первом этаже велела мне подняться к тебе и, не отлынивая от своих обязанностей, принести вот это. – О'Брайен протянул Адаму чайник с кипятком. Ручка чайника была обернута тряпкой. – Осторожно, приятель, он горячий.

– Вот и хорошо, – кивнул Адам. Он наполнил таз и проверил воду пальцем. – Отлично. А я уже был готов продать душу дьяволу за горячую воду.

– Неужели? – усмехнулся Мерфи. – В таком случае не забывай об этом. Когда-нибудь я взыщу с тебя долг.

Адам ответил другу белозубой улыбкой.

– Ну как тебе здесь, дружище? Что ты обо всем этом думаешь? – продолжал О'Брайен. – Насчет коммерческой выгоды – не скажу, но обслуживание здесь неплохое. – Взяв с тарелки пшеничную лепешку, Мерфи намазал ее маслом и мармеладом, а затем принялся жевать с таким выражением на лице, словно ел пирожное. После этого он развалился на постели и, закинув руки за голову, стал молча наблюдать за другом, в ожидании, когда тот закончит свой утренний туалет. Не выдержав молчания, О'Брайен присвистнул и в восхищении воскликнул: – Замечательный дом! Согласен?

Адам нахмурился и проворчал:

– Пока не знаю. Мне вчера было не до этого. Когда я приехал поздно вечером, была буря и лил проливной дождь. Я лишь мельком успел заметить, что здесь есть конюшня.

– Могу тебя заверить, приятель, тебе крупно повезло. Ты выиграл в карты не жалкий охотничий домишко, а настоящее поместье, едва ли не половину графства. – Мерфи почесал в затылке и со вздохом добавил: – Вот бы мне так же везло, как тебе.

– Разве тебе не везет? – ухмыльнулся Адам. – Я всегда считал, что ирландцы отличаются невероятным везением.

Мерфи рассмеялся:

– Это относится не ко всем ирландцам, а только к богатым землевладельцам.

Адам закончил бриться, вытер лицо полотенцем и указал на дверцу гардероба:

– Можешь подать мне жилет?

Не вставая с кровати, Мерфи протянул руку и, сняв с крючка жилет, бросил его другу.

Ловко поймав жилет, Адам тотчас же надел его.

– Спасибо, приятель.

– К вашим услугам, милорд, – с насмешливой улыбкой ответил Мерфи, стараясь подражать английскому произношению.

– Какой же я тебе «милорд»? – проворчал Адам.

– В таком случае – мистер Маккендрик, – сказал О'Брайен, поднимаясь с кровати. – Дружище, а может, проведем это утро, осматривая твои владения? Тогда мы сумеем правильно оценить их коммерческие возможности.

Адам покачал головой.

– Нет, не сейчас. Сейчас я не могу.

– Неужели так устал с дороги? – удивился Мерфи. Адам немного смутился.

– Нет-нет, со мной все в порядке. Просто мне нужно познакомиться со штатом слуг. Видишь ли, я уже договорился, и они будут ждать меня в библиотеке.

– Ты хочешь познакомиться со слугами? – О'Брайен чуть не прыснул от смеха. – С целым штатом слуг?

– В таком большом доме, как этот, должно быть много слуг, – заявил ему Адам. – И мне недавно сообщили, что они уже ждут моих указаний.

– Что ж, парень, я иду с тобой. Не могу пропустить такое событие, – с ухмылкой добавил Мерфи.

– Разумеется, ты не можешь это пропустить, – согласился Адам. – Потому что и ты входишь в штат прислуги.

– Что?! – Лицо О'Брайена вытянулось.

– Маленькая властная женщина, которая послала тебя ко мне с чайником горячей воды, – моя экономка, – объяснил Адам. – И она вбила себе в голову, что ты мой камердинер.

– Кто я?..

– Камердинер. То есть, в сущности, слуга.

О'Брайен с подозрением посмотрел на Адама.

– Но почему она так решила?

– Не думай обо мне плохо, – ответил Адам. – Своим поведением ты сам навел экономку на эту мысль.

– Сам навел?.. – удивился Мерфи. – Когда же?

– Вот ее слова: «Ни разу не видела, чтобы кто-нибудь, кроме камердинеров, так волновался из-за багажа». Теперь понял?

– Клянусь Богом, эти саквояжи стоили мне целого состояния! – проворчал Мерфи.

– Я сказал ей то же самое, – усмехнулся Адам. – И заверил ее, что ты мой друг и что мы вместе путешествуем. Но похоже, она мне не поверила. Во всяком случае, мне так показалось.

Следует отметить, что в то утро, когда Адам присматривался к штату прислуги, к нему самому кое-кто присматривался… Шагая по длинному коридору, направляясь в библиотеку, он не мог отделаться от ощущения, что висевшие на стенах массивные портреты давно умерших предков предыдущих владельцев дома внимательно и с любопытством его разглядывают. Адаму было не по себе, и он невольно поеживался под настороженными взглядами этих высокомерных людей.

Когда же Адам вошел в роскошную библиотеку с массивной дубовой мебелью, на него тотчас уставились восемь пар глаз – на сей раз его действительно внимательнейшим образом рассматривали.

Через несколько секунд вперед вышел Альберт Лангстром. Поклонившись Адаму, он повернулся к пожилому господину, сидевшему неестественно прямо – словно кол проглотил. Когда же Альберт заговорил на каком-то незнакомом языке, Адам с удивлением подумал: «Как странно… Ведь обычно я без труда понимаю шотландцев, говорящих по-английски. А может, этот сейчас говорит по-шотландски?»

Закончив свою речь на непонятном языке, Альберт стал рядом со своей женой. А пожилой господин, повернувшись к Адаму, проговорил:

– Меня зовут Максимилиан… гм… Лангстром. И я личный секретарь вашей милости. А мой… э-э… брат Альберт нижайше просит извинить его за то, что он недостаточно хорошо знает английский язык и не может представить вам всех, как положено. Он просит, чтобы вы позволили мне сделать это вместо него. – Сам Максимилиан говорил по-английски с сильным акцентом, но Адам прекрасно понимал каждое слово. – Итак, сэр, вы разрешите мне представить вам всех остальных слуг Ларчмонт-Лоджа?

Адам кивнул и тут же спросил:

– Вы шотландец?

Максимилиан покачал головой:

– Нет, милорд. А вот Гордон и Изабель – они шотландцы. Они брат и сестра. Остальные служили у разных господ… за границей. Некоторые – в доме графини Брокавии, ныне покойной.

– Значит, вас здесь восемь человек? – спросил Адам.

– Да, в настоящее время восемь, милорд…

Адам вскинул вверх руку и решительно покачал головой:

– Нет-нет, я не милорд. Видите ли, я американец и, следовательно, не лорд.