- Тебя, дедуль, искали… Ходили с мамкой к другой тетеньке. Ты больше не дружи с ней, она злая!
И все-таки они разошлись кто куда: Павел с оглядывавшимся сыном в магазин, а Бунтов через ближайшую чужую усадьбу выскочил за огороды, чтобы не мелькать на улице. Через Розин сад по-воровски пробрался к ее веранде, постучал, но Роза не отозвалась, не мелькнула, как обычно, в окне. Пришлось уйти за двор и искурить там не одну сигаретку, потому что ключа от Розиного дома у него все еще не имелось. А как накурился, то услышал, что кто-то стукнул дверью веранды, выглянул Бунтов из-за дома и увидел Розу. И она его увидела, выжидающе и виновато заулыбалась, словно чувствовала за собой какую-то вину, и кинулась навстречу. И он обнял ее, поцеловал, повел в дом, стремясь побыстрее скрыться от возможных любопытных глаз. В первые минуты они не могли наговориться, особенно когда Бунтов рассказывал о поездке, о том, что увидел и услышал в Сычах, а когда умылся с дороги и сел обедать, коротко поговорив о слободских делах, то вроде бы и говорить стало не о чем, и каждое слово приходилось вытаскивать из Бунтова клещами, особенно когда он вспоминал встречу с внуком. Роза это изменение сразу заметила и пугливо спросила:
- Или видел кого?
- Да так… - не стал он ничего объяснять.
Роза, заметив его смущение и догадавшись о том, что он успел кого-то встретить из своей семьи и теперь скрывает это, сама призналась:
- Вчера твоя дочь приходила… Позорила меня, даже сына не постеснялась!
- Чего добивалась-то?
- Папочку своего искала, хотела домой под конвоем отвести.
- Ладно уж… Не кривляйся! Ничего смешного не вижу!
Хочу и буду кривляться! А тебя все равно не отдам. Так и знай! - настырно сказала она и добавила с привычной заботливостью в голосе, в которой было больше игривости: - Отдохни с дороги.
Он разделся, забрался под одеяло, она сразу нырнула к нему, и впервые за последние месяцы Бунтов не почувствовал в себе нестерпимого чувства, которое всякий раз оживало, едва Роза оказывалась рядом. Что-то изменилось в нем за последние дни, и он не мог до конца понять, что именно, не верил в то, что смерть брата отсекла все возможные пути отступления из слободы. Нет, конечно. Ведь страна велика, и на Сычах белый свет не сошелся клином. Дело в чем-то другом. Чтобы хоть как-то сгладить все нараставшее неудобство, воспользовавшись моментом, когда Роза начала собирать к чаю, Бунтов оделся и сказал:
- Пойду до Коляни добегу… Насчет работы надо поговорить.
- Добеги, - согласилась Роза, - только недолго бегай.
Он отмахнулся на ее шутку, надел куртку и, попросив закрыть за собой дверь, вышел на веранду. С крыльца спустился, а за палисадником кто-то стоит, почти незаметный в сгустившейся темноте. И вот уж отделился от темнеющего куста сирени и… Присмотрелся он, а это Валентина загородила
дорогу.
- Все подглядываешь? - усмехнулся Андрей.
- И не собираюсь больше подглядывать! За тобой пришла! Ты долго нам будешь нервы-то трепать? Весь дом взбаламутил! Данилка второй день слезьми обливается, а тебе хоть бы что! Совесть-то хоть есть? - спросила Валентина и подступила к мужу, прижалась к нему и затряслась в беззвучном плаче.
Что-то в этот момент хрупнуло в Бунтове, даже сломалось, заставило изменить отношение ко всему, что происходило вокруг него в последние месяцы. Он будто посмотрел на себя со стороны, и показался ему увиденный человек до такой степени смешным, неуклюжим в поступках своих и оттого неизмеримо жалким, особенно в те моменты, когда выказывал свой гонор и что-то кому-то пытался доказать. И он не выдержал такого унижения перед самим собой, обнял Валентину и вздохнул:
- Скоро приду…
- Правда, Андрюш?! - посмотрела она на него, а он увидел, как блестят ее глаза, полные слез. - Пойдем сейчас, сразу! Вот Данилка обрадуется!
- Сейчас не могу, совестно… Завтра вечером приду, когда Марина уедет.
- А сейчас-то куда собрался?
- К Коляне надо сходить, поговорить о работе.
- У него и заночуй, не смей сюда возвращаться!
- Считай, что договорились, мой командир! - пошутил Бунтов и неожиданно для себя поцеловал Валентину, прижал к себе и стоял с ней в обнимку, чувствуя, как вся она ходит ходуном.
Он действительно засиделся у приятеля, зная, что Валентина сразу домой не уйдет и захочет проверить его обещание. Попив чаю с Полиной, Ко-ляней и его сухореброй тещей, посмотрев какой-то фильм, во время которого даже вздремнул, Бунтов все-таки собрался уходить.
- Чего так долго? - сонно спросила Роза, когда он вернулся. - Я уж начала переживать!
- Обсуждали дела с Коляней, да разве все обсудишь… Давай будем спать. Завтра работать. Несколько дней подряд, - отговорился Андрей, так и не набравшись духу, чтобы признаться Розе в том, что сегодняшняя ночь у них последняя.
Он и утром не открыл свои мысли и поспешил к трактору, быстро выскочил за слободу, боясь встретить кого-нибудь из своей семьи. Пока ехал до дальнего поля, до которого надо было добираться километра три, радостно думал о том, что в такую даль да после дождя никто к нему не придет, никто не будет лезть в душу. Да и чего теперь лезть, когда он сам все для себя решил и хотел, чтобы вся эта суета поскорее закончилась.
Подобными мыслями Бунтов мучился весь день и, в конце концов, не заметил, как начали сгущаться сумерки, и он взял курс на слободу. Когда въехал на свою улицу, у него еще был выбор, у какого дома остановиться… Он затормозил трактор все-таки около своего крыльца и сразу увидел выглянувшую из веранды Валентину, разглядел на ее лице едва заметную улыбку.
- Ребята уехали? - спросил он, не зная, как начать разговор.
- Уехали, тебе привет передавали… Ну, чего застыл-то? - спросила Валентина после паузы. - В дом проходи!
- Схожу, вещи возьму, чтобы потом не возвращаться.
Бунтов пошел вдоль порядка, а ноги не хотели идти, подкашивались. Когда оказался у дома Розы, то долго не решался постучать в окно, а когда все-таки постучал и увидел ее за стеклом, то почувствовал, как заколотилось
сердце.
Роза выскочила на веранду и почти с отчаянием спросила:
- А трактор где?
- За вещами я пришел! - поставил он ее перед фактом и очень был в этот момент рад тому обстоятельству, что Роза в темноте не могла разглядеть его глаза.
Она ничего не сказала, лишь охнула, словно оступилась, и пошла в дом. Бунтов за ней. Остановился на пороге и сказал:
- Прости… - И ничего более не стал объяснять и мямлить.
Роза молча собрала его одежду, вынесла пакет с казачьей формой, подала гармонь. Приподнявшись на цыпочках, поцеловала в щеку:
- И ты меня прости… Всегда буду любить тебя!
Андрей ушел, а Роза вернулась в дом, упала на кровать и разрыдалась. Почему-то сразу вспомнилась вся жизнь: и до замужества, и после. Почему-то так получалось, что ее всегда все бросали. Одноклассники, потом лейтенант-десантник, приезжавший в отпуск… Она бы могла вспомнить еще нескольких мужчин, с которыми рассталась не по своей воле, любила их до последнего дня. И Андрей оказался ничем не лучше их. Эта мысль-прозрение заставила Розу успокоиться. Она поднялась с кровати, умылась и вновь легла, но теперь с другим настроением. "На нем белый свет не сошелся клином!" - холодно подумала она и вновь разревелась.
Бунтов же, прощаясь, был готов разрыдаться от ее неженского спокойствия. Не найдя сил, чтобы хоть что-то сказать, он подхватил вещи и нырнул под притолоку, как ошпаренный выскочил на улицу. Не помня себя, дошел до дому, а Валентина по-прежнему дожидалась на крыльце. Увидев мужа, самодовольно улыбнулась:
- Молодец, быстро вернулся!
Она похвалила, а он в этот момент был готов задушить ее. Когда прошли в дом, Валентина приняла вещи и сказала:
- А теперь в баню иди и отмывайся. Грехов на тебе много накопилось! На следующий день Валентина отобрала у Бунтова чековую книжку,
расспросила, сколько денег они с Коляней да Артемом потратили и на что, и жизнь у Бунтова потекла так же, как и текла все лето, с той лишь разницей, что спать теперь он перебрался в дом. Правда, укладывался на диване отдельно от Валентины.
