Я не стал втягиваться в дискуссию, заметив, что это его право.

Но опасения Р. Кастро о последствиях "мини-кризиса" мне казались обоснованными. И вообще, почему я уделил этой проблеме в моих записках такое внимание? Почему поддерживал позицию Кубы? Я считал, что для руководства Кубы наличие в стране "символической советской воинской части" - нечто большее, чем деталь нашего сотрудничества, это вопрос и морально-психологического характера, влияющий, с одной стороны, на настроение кубинцев, воспринимавших это как поддержку истинного друга и защитника - Советского Союза. С другой стороны, этот символический военный контингент определенным образом воздействовал и на США, ограничивая их постоянное стремление давить на Кубу, вплоть до возможного десантирования войск. Поэтому руководство Кубы, как мне представлялось, интуитивно чувствуя, что изменение наименования части дело не формальное, стремилось сохранить статус-кво, тем самым противостоять наглому нажиму американцев и успокоить свой народ: "Советы с нами".

Наши лидеры, вернее, те, кто формировал их внешнеполитическое видение ситуации, исходя, возможно, из более глобальных интересов, не стали

спорить "по мелочам" и переименовали воинскую часть на Кубе в учебный центр. Это должно было успокоить агрессивные силы в США и поддержать престиж Дж. Картера перед выборами, тем более после подписания в Вене Договора об ОСВ-2 и накануне его ратификации сенатом. По-моему, кое-кто посчитал просьбу Кубы капризом.

Точка по проблеме "мини-кризиса" между Кубой и СССР формально была поставлена 31 октября. На деле же функции наших военных на Кубе всё-таки несколько ограничились. И не зря кубинцы окрестили эту историю "мини-кризисом", как малую аналогию с Карибским кризисом 1962 года.

Осмысливая атмосферу встреч, бесед, дискуссий, вообще моих отношений с Фиделем Кастро, не могу не высказать более обобщённо своего мнения о нём как о выдающейся исторической личности.

Я часто размышлял о том, что в каждой беседе с Ф. Кастро раскрывались его черты, всё более убеждающие в исключительной неординарности кубинского лидера.

Его эрудиция поразительна: собственно, нет отрасли знаний, в которой он не сведущ. Методы работы, организация труда восхищают, он отдает работе каждый час, каждую минуту своего времени. Невозможно представить себе Ф. Кастро пребывающим в праздности. Причём его кредо - не откладывать решение на завтра. Восхищает его неуемное стремление докопаться до сути обсуждаемой проблемы; он всегда добивается, чтобы мнение собеседника, его позиция были абсолютно ясны.

В общем, я пришёл к непреложному выводу: Фидель Кастро - личность легендарная, необыкновенно целеустремлённая. Это один из крупнейших политических и государственных деятелей ХХ века. Его место в ряду таких разных, но по-своему одарённых и неповторимых личностей, как В. И. Ленин и И. В. Сталин, Т. Рузвельт и У. Черчилль, Д. Неру и Мао Цзедун, де Голль и И. Тито, Хо Ши Мин и Г. А. Насер. Это моё мнение о Фиделе Кастро сложилось и утвердилось на основании общения с ним на протяжении двух с лишним десятков лет. Каждая встреча с Фиделем вносила что-то новое в моё представление о нём, поддерживая и утверждая высокое мнение об этой незаурядной личности.

Обаяние его неотразимо. Человек широко образованный, энциклопедических знаний, феноменальной памяти и необыкновенного организаторского таланта. Он блестящий оратор и полемист. Отлично разбирается в тонкостях права, истории, философии, социологии. Сведущ в экономике и даже в теологии. Его трудно провести, когда речь идёт о конкретных отраслях промышленности и сельского хозяйства.

Всё, за что берется Ф. Кастро, к чему у него проявляется интерес, он изучает досконально. Необыкновенно любознателен. Настырно добирается до деталей, особенно если дело касается интересов государства. Ф. Кастро расчетлив, придирчив до мелочей, когда определяются эффективность, затраты труда и средств на тот или иной деловой проект.

Человек активный, эмоциональный, он в общении с людьми чаще сдержан, внешне строг. К собеседнику внимателен и участлив. Если тема ему интересна, а мнение собеседника профессионально, то готов обсуждать её, не замечая времени. Но теряет интерес к разговору, когда видит перед собой дилетанта и болтуна. Беспощаден и брезглив к проявлениям лжи, не прощает обмана и, конечно, предательства. В споре логичен, аргументация его чётка и выверенна. Влияет на собеседника не только словом, но и манерой поведения - магнетизмом взгляда: глаза в глаза. Бывало и так: вдруг в ходе беседы замыкается, даже как бы отстраняется от разговора, а через несколько минут вновь возвращается к уже, казалось, оставленной позади теме и начинает рассуждать под иным углом зрения, чем порою ставит собеседника в затруднительное положение. Но это не прием, не попытка сбить с толку, а стремление более глубоко проникнуть в суть проблемы. Увидев какие-то затруднения у собеседника, извинится, скажет: "Не утомил ли я вас своими вопросами?"

Фидель Кастро - не маска, не идол. Вроде бы человек такой же, как все. Нет, не такой, как все! И дело не в росте, осанке, манере говорить, умении

слушать, отнюдь нет. От него исходит какая-то внутренняя энергия, заражающая и покоряющая окружающих. Исходит притягательная сила харизмы. Наблюдая за ним, часто невольно ловишь себя на мысли, какой он разный: серьезный, озабоченный, участливый, сопереживающий, радостный, агрессивно-напористый, наивно-непосредственный. Но есть в нем один крепкий стержень, основа - он всегда остается самим собой: естествен, чужд позы, внешнего эффекта. Никогда не пытается понравиться или подстроиться под собеседника. Обычно он мало улыбчив, редко смеётся. Зато его смех, его улыбки просто покоряют своей искренностью, чуточку даже наивной смущенностью, открытой приветливостью. Фидель Кастро бывает и эмоционально-взвинченным, резким, безапелляционным. Реже это проявляется в беседах, чаще - в публичных выступлениях, когда он поднимает острые, волнующие нацию вопросы, когда разоблачает несправедливые, провокационные действия против его страны.

Всегда остается самим собою в окружающей его толпе. Свободно вступает в контакт, находит тему для разговора. Одинаково ровно относится ко всем, не выделяя политического лидера или крестьянина, крупного учёного или рабочего, спортсмена или актера. Может долго слушать их, кивает головой, говорит спокойно и убедительно. Закончив разговор, видя удовлетворение на лице собеседника, чуть улыбнётся и поворачивается слушать другого. Особенно приятно видеть, как уважительно он относится к пожилым людям, как серьёзно и участливо беседует с детьми. Вообще отношение к детям на Кубе удивительное. Взрослые относятся к ним на равных, без сюсюканья и одергивания, без окрика и безудержной ласки. Потому дети не закомплексованы, они раскованы, контактны, приветливы и активны. Там истинный культ детей - по существу, а не по форме.

Как потомок испанцев, Фидель Кастро выше всего ставит честь и достоинство как страны, так и свои личные. Вообще эти качества присущи кубинцам. Их отличает независимость, принципиальность, открытость и щедрость, что проявляется и во взаимном общении, в дружбе. Ф. Кастро, например, всегда внимателен и трогательно заботлив по отношению к товарищам, своим соратникам, к тем, кто близок ему по духу.

До конца дней каждый из его товарищей по борьбе ощущает внимание, поддержку, получает, если надо, и помощь. Ф. Кастро не такой человек, у которого "с глаз долой - из сердца вон". Все советские "кубинцы", в том числе и я, в трудный час и день получали внимание и помощь со стороны Фиделя и Рауля. Это их принцип - не оставлять товарищей в беде.

Фидель любит и знает искусство, литературу, отлично ориентируется в различных направлениях творчества писателей, композиторов, художников. Разбирается и ценит, в частности, но строго избирательно, и современную авангардистскую живопись. Дружен со многими крупными деятелями искусства и культуры ряда стран.