- Сейчас-то у кого живете?

В чужом бесхозном доме. Но вы не сомневайтесь, регистрация у меня есть, могу и паспорт предъявить.

- А ну покажь! - по-милицейски грубо попросил Бунтов, почти потребовал.

Посмотрев паспорт, Андрей убедился в словах Черногорца, увидев штамп Лонского ОВД, и сказал:

- Все равно пока ничем помочь не могу. Приходите недели через две, когда поступит техника. Тогда поговорим конкретно.

- Спасибо, что не отказали! - поблагодарил Черногорец с такой пронзительностью в голосе, так благодарно глянул в глаза, что Бунтов подумал: "А ведь действительно бедолага, и, по разговору чувствуется, - не дурак! Сколько же ныне по России скитается таких Черногорцев?!"

Бунтов вернулся к трактору, а Черногорец, бросив на плечо выгоревший брезентовый плащ, устало зашагал назад, и Бунтов печально посмотрел ему вслед, даже вздохнул.

Продолжая кружить по полю, Бунтову в какой-то момент захотелось заглушить трактор, лечь посреди поля, раскинуть руки и долго-долго смотреть в синее, чуть выцветшее за лето небо, и разглядывать редкие облака, появлявшиеся над полем и уплывавшие в сторону Лонска. Но его желание так и осталось мечтой. Только несколько минут он и передохнул за день, до того момента, когда вернулась с обеда Валентина, принесла термос с супом, миску с пловом. Вместе с Валентиной одна за другой и бабы собрались. Все, кроме Авдотьихи.

- Что с ней? - спросил Андрей у Лизы.

- Поясницу у бабушки прострелило! - доложила разрумянившаяся чернобровая старшеклассница, а Бунтов подумал: "Это вам не самогонкой торговать!"

Правда, на юмор и сатиру времени не имелось. Перехватил он супчику, попил компоту и снова уселся за руль, решив, что если все получится, как задумал, то сегодня половину грядок выпашет. День, как начался весело, так и завершился неплохо, а работу закончили даже раньше, чем намечали. Бабы ушли в слободу, вскоре и Коляня укатил, договорившись, что сперва он поужинает, а потом Бунтова пошлет, потому что решили ночевать в поле, чтобы не оставлять картошку без присмотра. Дожидаясь Коляню, Бунтов задремал, и приснилась ему Роза…

Очнулся Бунтов от оклика Фролова:

- Эй, хватит пузыри пускать! - потрепал тот за рукав пиджака и бросил на приятеля тяжелое лоскутное одеяло. - Домой беги, да не засиживайся!

Бунтов молча поднялся и, ничего не сказав, отправился в слободу пешком. Подходя к дому, подумал: "Сейчас бы баньку протопить, а потом завалиться к Устиновой на всю ночь!" У него даже аппетита не было: может, от мыслей, может, оттого что перебил сон, и теперь сказалась накопившаяся за последние дни усталость. Ведь что ни говори, а помотались они с Фроловым изрядно. Но ведь дело-то не стоит на месте.

Когда сел за стол, Валентина сразу обрадовала:

- Сыну дозвонилась… Сказал, что послезавтра прибудут две больших машины, как ты и просил. Отругал нас, что мы так долго раскачивались, надо бы пораньше подумать о транспорте.

- Ох, какие все ловкие! - хмыкнул Бунтов. - Все-то у них расписано по полочкам, а дел пока никаких, только слова. А слова-то и мы умеем произносить. Это легче всего. Труднее, когда все на коленке приходится делать.

- Ладно тебе. Как-никак, а мы зарплату два месяца получаем.

Валентина начала его укорять, и Бунтов уже знал, что ее не переговоришь, только настроение испортишь. А ему совсем не хотелось этого. Поэтому спросил у внука, когда увидел, что тот ходит по дому и собирает вещи в спортивную сумку:

- Ты куда это, брат, на ночь глядя, лыжи востришь?

- Скоро в школу… Через два дня мама с папкой приедут забирать меня! - вздохнул Данилка.

- На осенние каникулы приезжай. Тогда уж у нас с тобой настоящий трактор будет!

Валентина приготовила мужу термос с чаем, и, не хуже Фролова, прихватив одеяло и старый плащ, он отправился на поле. Когда подошел к бурту, то неожиданно различил два силуэта. Сразу даже не понял, кто бы это мог быть, а ближе подошел - Коляня навстречу:

- К тебе пришли… Иди, посмотри, а я пока погуляю.

Фролов растаял в темноте, а от бурта уж кто-то отделился - и к Бун-тову. Тот даже растерялся, а когда узнал, даже не узнал, - почувствовал в человеке свою Розку, то чуть не задохнулся от неожиданности, спросил вполголоса, вложив в вопрос и радость, и чуть заметный испуг:

- Как здесь оказалась?!

- Устала ждать! - вздохнула она, и они уже более не говорили, доверившись своему чувству, и опустились на одеяла, слились с возвышавшимся буртом, едва сереющим в темно-зеленом лунном пространстве, разлившимся во все стороны до невидимых горизонтов.

На второй день уборочной эпопеи, хотя и чувствовал себя усталым и разбитым, Бунтов выпахал оставшиеся грядки и даже начал помогать бабам насыпать картошку в сетки. Рядом и Коляня вертелся. А после обеда, когда приехали Марина с Павлом, так и вовсе весело стало. Из Марины с ее обозначившимся животиком помощница, конечно, никакая, зато Павел разошелся не на шутку: вязал сетки, укладывал в бурт - и делал все захапис-то, торопливо. Рядом с ним крутился Данилка, успевший получить нагоняй за подбитый глаз в драке с никольскими мальчишками и теперь, после отпущения грехов, старавшийся изо всех сил.

В конце дня Валентина рассчиталась с женщинами за уборку, даже передала через Лизу сто пятьдесят рублей ее бабушке за полдня вчерашней работы. Когда всей семьей вернулись с поля, оставив Коляню у буртов, Бунтов попросил жену:

- Позвони Генке, узнай о завтрашнем дне.

Пока Марина собирала ужин, Валентина действительно дозвонилась и, поговорив, обрадовала:

- Завтра в обед придут две фуры! Так что и Павел поможет грузить.

- Троим не справиться - ухайдакаемся! - сказал Бунтов. - У меня все еще бок болит, какой из меня грузчик! Человека три-четыре надо позвать!

Бунтов понимал, что это надо бы сделать сегодня, но у него уж не осталось сил куда-то идти и кого-то просить. Было лишь одно желание: побыстрее перекусить и завалиться на боковую. Но сладкого сна и в сегодняшнюю ночь не ожидалось: надо идти и охранять картошку. Поэтому, чуть-чуть посидев вместе со всеми за столом, набрав в термос чаю, он отправился в поле, где сменил приятеля, а сам, укрывшись одеялами, сразу же заснул.

Наверное, никогда он не спал так сладостно и безмятежно, даже снов не видел. Проснулся же от толчка Коляни… Глаза открыл, а солнце уж высоко-высоко. Сразу посмотрел на часы. Мать честная, восемь уже!

- Ну, хватанул! - улыбнулся он и посмотрел на Коляню, а тот нахмурился:

- Вот как с молодыми-то тягаться! На тебя страшно смотреть: весь зеленым мхом покрылся! Ночью за двоих храпел. И никакая картошка не нужна: хоть на тракторе приезжай и грузи!

- А ты на что? Для того мы и корешимся, чтобы выручать. А в одиночку ничего не сделаешь, если даже двоим трудно.

- Ты-то везде успеваешь…

- Не завидуй! Иди-ка лучше домой да позавтракай, а то с голодухи ты злой до невозможности! Да потом пройдись по порядку, позови трех-четырех мужиков, попроси помочь картошку грузить.

Фролов ушел, а вскоре Валентина появилась, принесла сумку еды и обрадовала:

- Машины уж выехали! Да, забыла сказать: Марина с Павлом замариновали мясо, как сегодня разделаемся с картошкой, то баню протопим, а потом шашлык организуем. Фроловых надо пригласить. Гулять, так гулять!

- Это потом, а пока некогда рассусоливаться… Иди домой да гони Павла ко мне - будем потихоньку сетки на обочину подносить.

Жена ушла, а он развалился на одеяле и невольно вспомнил вчерашний ночной визит Розы, когда они вместе лежали здесь. Ведь решилась баба, даже Коляню не постеснялась!

Находясь в плену приятных размышлений, Бунтов не заметил, как начал подносить сетки с картошкой из буртов на самую обочину, а когда присел перекурить, то увидел Павла и Данилку: оба в цветных футболках, шортах, будто стоял июль, а не конец августа. Не успел Бунтов затоптать сапогом окурок, как зять тут как тут, и сразу взялся за сетку, за ним и Данил-ка потянулся, но Бунтов остановил внука: