стью, социальной справедливостью. Свт. Димитрий Ростовский говорил, что неуплата трудящимся за труд есть тягчайший грех перед Богом. Знаменитый автор "Троицких листков" архиепископ Никон возмущался, когда слышал, что Церковь не должна заниматься социальными, национальными вопросами, политикой, что её, Церковь, хотят изолировать от мирской жизни, и т. д. Вот и Вы в письме говорите о социальной роли религии.
К сожалению, мне ничего не известно о наших выпускниках 1977 года. Вот смотрю на групповой снимок - и кого уже нет? Косенко умер несколько лет тому назад. Акулов - страшно сказать: повесился (работал в Сочи, в музее Н. Островского). Ах-медова видел последний раз где-то в середине 80-х, он приезжал из Баку в Москву, заходили с ним в Дом литераторов, как когда-то с Вами. Далее: Муравенко, Ежечен-ко. Как они там, на "незалежной", бывают ли на Майдане, откуда и до нас доносится вопль: "Ю-щен-ко!"
Мой брат Дмитрий Петрович Лобанов более двадцати лет служил в ракетных войсках на Украине, сейчас живёт в Воронеже. Решил побывать вместе с ним в городке его офицерской молодости у брата его жены, благо - билеты льготные, - с будущего года никаких льгот фронтовикам, как и всем другим. Приехали в Жмеринку. Вечером приходит сосед, украинец, бывший идеологический работник, учился в Москве, в партшколе. И первое, о чём заговорил: Россия устроила в начале 30-х годов "голодомор" на Украине, от голода умерло 17 миллионов. Я не выдержал и сказал: а у нас, в Москве, есть могучий статистик Солженицын, который называет цифру жертв большевизма в 70-90 миллионов человек. Гость воспринял это вполне серьёзно. Украина, видимо, действительно становится другой, более далёкой от России. Рвутся в Европу, где в официальных общеевропейских документах о всякого рода ценностях не значатся ценности христианские.
Дорогой отец Феодор, вчера у меня был разговор с директором издательства "Ковчег" Сергеем Владимировичем Тимченко (моим бывшим студентом). Я рассказал о Вас, и он просил передать, что может посылать церковную литературу - лично Вам или же монастырю - в качестве благотворительности. Вышли великолепные издания "Жития и творения русских святых", "Беседы русских старцев" и т. д.
Поздравляем Вас, дорогой батюшка, с Новым годом, с Рождеством Христовым, с сердечным пожеланием Вам всех и всяческих благ.
М.Лобанов 25.12.2004
Мой дорогой отец Феодор!
Каждое утро в молитве за здравие всегда называю в числе самых дорогих для меня лиц Ваше имя. А потом в суете дневной, укоряя себя, что редко пишу Вам, оправдываюсь перед собой тем, что Вы всё понимаете. В последнее время был занят дипломными работами выпускников и набором нового семинара. Сколько пришлось перечитать, перелопатить рукописей, чтобы выбрать из этой массы что-то подходящее. А там ещё неизвестно, сколько авторов, допущенных к экзаменам, приедет, может быть, только треть. Лучшие-то могут и не приехать из самых дальних мест, как оттуда им выбраться в нынешнее-то время с такими ценами на билеты. Всегда меня огорчало, что многие даровитые и не приезжают. В этом году, может быть, как никогда раньше, через этих молодых людей наглядно открылось мне, что же происходит в сознании, психологии нового поколения от 17 до 25 лет. Это не "рождённые бурей", "прекрасным и яростным миром", а продукт того невиданного периода русской истории, который связан с так называемой "перестройкой", "реформами". Как юные незрелые души впитывают в себя ядовитые испарения, грязь, всё растлевающее в нынешней "общественной" атмосфере с её "свободой", культом всего низменного. Читаешь подряд "исповеди", и кажется, что видишь какую-то сексуальную саранчу. Где-то я читал у одного православного священника, что для него молодёжь - это больные люди, до которых не достучишься духовно. Кто-то скажет, что слова спорные, не все больные, но что больным можно сделать целое поколение (что и делается) - это очевидно. И всё же…
Один из поступающих в Институт - священник Горицкого женского монастыря города Кириллова Мокиевский Артур Васильевич. Представлены им две вещи: во-первых, отрывок из романа "Незавершённая литургия". Время действия - начало 20-х годов (при патриархе Тихоне). Талантливое описание литургии с пресуществлением хлеба и вина в Тело и Кровь Господне. Параллельно несколько утрированное описание вторжения комиссара во главе с красноармейцами в Храм с арестом в алтаре
священника Георгия. Другая вещь "И Святого Духа" - живописная картина трудовой поездки (священника и мирских лиц) в переполненном вагоне поезда в метельную ночь. И как симпатичен сам священник, обогревающий душевно народ свой неуныв-ностью, добрыми шутками.
Из произведений других абитуриентов - рассказ 18-летнего автора "Одиночество": письмо матери к сыну в Москву, пронзительно место, как она, бывшая музыкантша, кормит бродяг, одного из них сбивает машина. Рассказ другого автора - о бизнесмене времён "дефолта" 17 августа 1998 (ведь знает до точности даже день) - о его успехах в предпринимательской деятельности, крахе, после чего - "новые проекты". Есть и другие - вдумчивого, серьёзного взгляда на современную жизнь.
На днях на заседании приёмной комиссии руководители семинаров по всем жанрам высказывали свои впечатления о нынешнем наборе: состав поступающих, о чём пишут, особенности мировосприятия и т. д. Один выступающий впал в публичное уныние, от чтения многих рукописей у него руки опустились, не знал, что делать, "всё православие да православие". И сказал таким тоном, будто ждал сочувствия у присутствующих, впрочем, при всеобщем молчании.
И всё-таки "стены Литинститута" весьма далековаты от "стен Церковных". Как-то на узкой юбилейной пирушке у одного из литинститутских сотрудников - поэта, переводчика Микушевича я, может быть, излишне похвалил его за верность ортодоксальному православию - в отличие от "несчастного узника" Даниила Андреева с его фантастической мировой религией "Розы мира", и в ответ доцент нашего института Джамбинов по-петушиному клюнул меня за "православный фундаментализм". Вот ведь незадача, этот фундаментализм лепят к чему угодно - исламский, иудейский и т. д. И ничего, "звучит". А фундаментализм православный… сам язык русский не принимает эту нелепицу, отторгает её. Ибо то, что истинно, - не нуждается ни в каких "измах".
Приходилось мне и на защите дипломных работ моих семинаристов сталкиваться с такими "прогрессивными" оппонентами. А на этот раз, на заседании приёмной комиссии, я внёс некую порчу в благополучный разговор. Поскольку идеологией "новой демократической России" объявлено и с успехом реализуется право сильного, презрение к народу как к "быдлу", поскольку вся политика направлена на его уничтожение (о чём говорил и Патриарх Алексий Второй), то животрепещущая задача литературы, молодых писателей - активно противостоять этому людоедству, никогда не забывать о традициях нашей русской литературы с её защитой "униженных и оскорблённых". Говорил я не ради красного словца, а как человек уже старый, которого, можно сказать, сожрала литература (и как хотелось иногда ответить ей за это проклятьем), и как всё ещё живущий какой-то детской иллюзией в нужности слова, даже и в узком кругу, когда "чешется язык", а может быть, и рвётся надсадное в душе - оправдать как-то наше жалкое писательское звание каким-то серьёзным делом, хотя бы той же социальной, гражданской ответственностью, а не заниматься словесной игрой при нынешнем положении России. Простите, дорогой отец Феодор, за эти "литературные мелочи" в моём письме, но мне кажется, что в какой-то мере это Вам небезразлично как нашему выпускнику.
На днях выезжали с женой в подмосковный посёлок около Внуково, где снимаем в аренду в писательском шестиквартирном доме небольшую квартиру. Здесь есть храм Ильи Пророка, был построен в 1905 году, недавно отмечалось его столетие с приехавшим церковным начальством. Ещё несколько лет назад он был в запущенном состоянии, а сейчас его не узнать. Восстановлен он на деньги "бизнесмена" - женатого на русской женщине англичанина, приехавшего в Россию, заведшего здесь конное дело (племенное хозяйство). Долгое время супруги не имели детей, а когда появились дети - в благодарность за "услышанные молитвы" он и стал щедро помогать восстановлению храма.
