Однако для самого Сталинграда итоги сражения оказались неутешительны. Были разрушены все 126 предприятий, из них 48 полностью стерты с лица земли. Выбыли из строя свыше 40 тыс. домов, т.е. 90% жилого фонда. Уничтожению подверглись ПО школ, 120 детских садов, 89 медицинских учреждений, 75 клубов и Дворцов культуры, семь кинотеатров и столько же театров. Лишь на южной окраине, в Кировском районе, сохранились в более-менее пригодном виде несколько тысяч частных домов. Полностью вышли из строя все городские коммуникации и коммунальное хозяйство, сгорели все парки и сады.

Сильно пострадала и Сталинградская область. Здесь были разрушены около 20 тыс. зданий, в т.ч. 655 школ, 209 сельских клубов, театров и кинотеатров, 172 магазина, 150 больниц и т.д. После проведенного в феврале учета населения оказалось, что в Ерманском районе осталось 33 жителя, во всей центральной части Сталинграда – 751 житель, а в северной, промышленной, части города – 764! Большую опасность представляли также многочисленные минные поля, хаотично наставленные как Красной Армией, так и немецкими саперами, а также огромное количество неразорвавшихся бомб, мин и снарядов. Значительные пространства города были превращены в сплошные завалы из разлагающихся трупов, обломков зданий и арматуры, разбитой техники. Только на территории СТЗ после окончания боев насчитали почти 50 тыс. воронок от бомб, снарядов и мин.

Восстановительные работы начались уже в феврале, после капитуляции 6-й армии, однако до конца войны удалось частично восстановить и построить лишь 11 тыс. жилых домов. Не лучше обстояло дело и с предприятиями. Хотя формально тракторный завод возобновил работу 19 июля 1943 г., первый дизельный двигатель был выпущен лишь 2 ноября, «к годовщине революции». В это же время на артиллерийском заводе «Баррикады» вступила в строй первая мартеновская печь. Однако эти героические усилия рабочих имели скорее пропагандистское, чем военное значение, идо конца войны Сталинград уже не являлся сколько-нибудь важным промышленным центром. С трудом проходило и восстановление коммуникаций и транспортной инфраструктуры. Железнодорожную линию Сталинград – Саратов удалось сдать в эксплуатацию лишь 22 октября, а трамвайное движение в городе было частично восстановлено лишь 26 декабря 1943 г.

После довольно напряженного 1942 г. в начале следующего года в Горьковской области наступило затишье. Городской комитет обороны в течение января собирался всего пять раз, причем с 12 по 25 января заседаний не было вообще. За это время были рассмотрены всего семь вопросов[136], причем все они в основном касались хозяйственной деятельности. Единственным исключением стало заседание 5 января, когда обсуждались мероприятия по ликвидации последствий взрыва на химическом заводе № 80 в Дзержинске[137]. Все это говорило о том, что под звуки победных фанфар Сталинградской битвы руководство тыловых городов Поволжья уже не верило в возможность начала боевых действий на их территории и в вероятность серьезных ударов Люфтваффе.

Тем не менее, даже не появляясь в небе Горьковской области, немцы одной только возможной угрозой продолжали сковывать значительные силы ПВО, которые, следовательно, нельзя было использовать на фронте. Кроме того, обслуживание одних только аэродромов, особенно в зимних условиях, требовало привлечения больших материальных и людских ресурсов. Достаточно привести пример аэродрома Лопатино, известного также как «Объект 808 Управления аэродромного строительства УНКВД по ГО». Он был расположен в районе одноименной деревни Арзамасского района Горьковской области. Аэродром имел две взлетно-посадочных полосы: бетонную – длиной 1000 м и шириной 70 м (с юго-запада на северо-восток), и грунтощебеночную тех же размеров (с юга на север). Рядом с ВПП были расположены рулежные дорожки, а также убежища на 36 человек, рассчитанные на прямое попадание 50-кг бомб.

Зимой 1942—1943 гг. аэродром постоянно заносило снегом, на уборке которого в среднем в день были заняты 482 постоянных рабочих и 150 привлекаемых со стороны человек. Кроме того, ежедневно в среднем использовались 64 конных подводы, 3,6 трактора и 17 автомашин. Последние израсходовали за зиму около 120т дефицитного горючего. Тракторный парк аэродрома насчитывал 14 единиц, но нехватка запчастей и бензина заставила в декабре – январе использовать грузовики ЗиС– 5, к которым прицеплялся один деревянный каток, а для предотвращения пробуксовки кузов загружался балластом. Укатка снега производилась сцепом из трех – пяти деревянных или металлических катков, которые пропускались следом за деревянной гладилкой или рельсовым бугрорезом. Героическими усилиями в зимние месяцы было вывезено 308 тыс. куб. м снега, в т.ч. 163 тыс. – автомашинами, 9,5 тыс. – тракторами, 89 тыс. – лошадьми и примерно 47 тыс. куб. м вручную. На вывозе снега постоянно работали 18 автомашин ЗиС-5 и ГАЗ-АА, при этом высоту их бортов пришлось довести до одного метра. При использовании гужевого транспорта сани снабжались специальными корзинами большой емкости, а также приспособлениями для прицепки дополнительных ручных санок. Однако несмотря на весь этот неблагодарный труд, ВПП-2 (грунтощебеночная) в течение зимы не работала.

В начале весны Управление аэродромного строительства УНКВД не без гордости отчиталось, что «за всю зиму аэродром находился в негодном состоянии лишь 85часов (больше всего в декабре – 46часов)». Вызов на работу колхозников производился через уполномоченного строительства, по требованию которого крестьяне немедленно направлялись на аэродром. Приходилось также привлекать рабочую силу и из отдаленных колхозов. За свою тяжелую работу люди, как водилось, получали лишь трудодни. За каждым уполномоченным строительства и прикрепленными колхозниками закреплялись определенные участки аэродрома, подлежащие систематической очистке в период всей зимы по первому требованию уполномоченного строительства.

Исходя из этих данных, можно себе представить, скольких усилий требовало поддержание в пригодном состоянии всех тыловых аэродромов.

Днем 4 февраля, после почти двухмесячного перерыва, над территорией Горьковского корпусного района ПВО вновь показался немецкий самолет-разведчик. Одиночный «Юнкере» Ju-88D на высоте 7000 м прошел по маршруту Егрево – Муром – Кулебаки – Арзамас. В последнем зенитная артиллерия при появлении противника открыла огонь. Вероятно, немецкий экипаж производил аэрофотосъемку железной дороги Москва – Арзамас. На следующий день в этом же районе пролетел еще один самолет. Казалось, повторяется история годичной давности, когда немцы, активизировавшись в феврале, затем в течение года периодически терроризировали население области. Однако в последующие дни небо оставалось чистым и полетов до конца зимы не наблюдалось.

Лишь глубокой ночью 17 апреля посты ВНОС Горьковского корпусного района ПВО зафиксировали в небе шум моторов неизвестного самолета, летящего над Волгой на небольшой высоте. В 03.50, по местному времени, по приказу генерала Осипова был подан сигнал «ВТ». Жители Горького, уже отвыкшие от зловещих гудков электросирен, невольно вздрогнули. Неужели опять бомбежка? Однако все прошло спокойно, гул моторов удалился в неизвестном направлении.

После капитуляции 6-й немецкой армии в Сталинграде и последовавшего бегства Вермахта с Кавказа у большинства жителей Советского Союза, как и год назад, появилась надежда на скорое окончание войны. Сводки Совинформбюро каждый день трубили о новых победах, десятках тысяч пленных и все новых занятых городах. И успехи действительно впечатляли. Прорвав полосу обороны группы армий «Б», войска Брянского и Воронежского фронтов стремительно продвигались на запад, обходя с юга Орловскую группировку немцев. 8 февраля был освобожден Курск, а на следующий день – Белгород. Еще через неделю, 16 февраля русские войска вошли в Харьков и продолжили продвижение на юго-запад в направлении Запорожья и Днепропетровска. Для жителей Поволжья эти события позволяли надеяться на общее отступление немцев за Днепр, в результате чего их авиация уже не сможет долететь до Волги.