Въ тотъ часъ увидя моево господина говорила ему, государь мой узнаю ли милости вашей мѣру? Родитель мой сказалъ мнѣ, что вы ему изволили пожаловать множество денегъ. Это самая бездѣлица отвѣчалъ онъ дарагая Памела, и самом слабой знакъ моей любви къ вамъ, не говорите о томъ больше, мнѣ кажется, что отецъ вашъ не знаю для чево безпокоенъ, не скрывай отъ меня любезная моя ни чево. Все ево безпокойство въ томъ я говорила, что не хочетъ отстать отъ службы Божей, а при томъ боится обесчестить васъ своей худой одеждой.

Какъ вамъ не стыдно господинъ Андревсъ онъ говорилъ ему, вы знаете, что наружныя украшеніи тщетны, дай Боже, чтобъ я такъ внутри украшенъ былъ, какъ вы доброю совѣстію и сердцемъ. А коли такъ Памела говорилъ мнѣ, онъ меня не больше и не тольще, то пойдемъ въ мѣстѣ съ тобою господинъ Андревсъ въ мой гардеробъ, хотя онъ здѣсь и не великъ однако найдемъ все, что надобно: а вы не осердитесь говорилъ усмѣхаясь мнѣ, я васъ не зову съ собою для тово, что еще вамъ не къ статѣ знать какъ раздѣваются и одѣваются мущины. Пожалуйте оставте, говорилъ ему родитель мой, я сожалѣю что вамъ о томъ упомянули. А я очень радъ отвѣчалъ онъ пойдемъ пожалуй безъ церемоніи.

По томъ привелъ ево въ гардеробъ и показалъ много платья, изъ которыхъ просилъ одно выбрать, родитель мой былъ въ смятеніи, а любезной господинъ хотѣлъ, чтобъ онъ непремѣнно выбралъ лутчее, и тужилъ о томъ, что нѣтъ самова хорошева. Родитель мой увидя простое суконное платье, которое ему всѣхъ хуже показалось просилъ, чтобъ позволено было надѣть ево, но господинъ мой выбравъ самое лутчее, помогалъ ему примѣривать, а пришедъ велѣлъ госпожѣ Жевкесъ, чтобъ она приказала оное вычистить и также приготовь чулки, башмаки, рубашку и галстукъ говоря ей, пожалуй госпожа Жевкесъ вели все оное хорошенько приготовить, ибо господинъ Андревсъ, приѣхалъ сюда въ дорожномъ платьѣ, не думавъ, чтобъ мы ево удержали до Воскресенья, и при томъ все оное подарилъ ему вмѣстѣ съ серебреными къ башмакамъ своими пряжками, парикъ говорилъ ему не надобно для тово, что почтенныя сѣдыя ево волосы, лутче всякова парика на свѣтѣ, а шляпа я думаю у меня есть. Родитель мой пришедъ ко мнѣ отъ радости плакалъ, и говорилъ, я не знаю какъ поступать противъ такой чрезвычайной милости, о моя любезная дочь! въ началѣ Божія милость, а по томъ твоя добродѣтель причиною нашева счастія.

По утру какъ я проснулась, всѣхъ увидѣла въ нарядѣ, Милади Іонесъ привезла господина Вилліамса въ своей каретѣ, а двѣ сестры Дарнфортъ приѣхали особливо, за всѣми лакеи были въ нарядныхъ ливреяхъ, завтрикали всѣ мы въ превеликомъ удовольствіи. Любезный мой родитель одѣтъ былъ изрядно, всѣ ево почитали. Господинъ мой говорилъ Вилліамсу, что не имѣя дьячка псальмы надобно будетъ оставить, но господинъ Вилліамсъ сказалъ, что онъ все то одинъ исправить, а родитель мой говорилъ, что ежели ему позволятъ онъ изрядно должность оную отправить можетъ, ибо онъ все на изустъ зналъ, и всякой день пѣвалъ дома, и въ школѣ, которую онъ имѣлъ съ худымъ успѣхомъ по своемъ несчастіи; всѣ были рады, что онъ обѣщалъ помогать въ службѣ, и пошли въ часовню. Кромѣ поваровъ всѣ люди за намижъ пошли, и слушали со страхомъ и благоговѣніемъ службу Божью.

Любезный родитель мой исполнилъ съ превеликой себѣ похвалою свою должность, такъ точно, какъ бы самъ былъ дьячекъ, псальмы зачиналъ пѣть съ истиннымъ сокрушеніемъ сердца, ясно и внимательно. Милади Іонесъ наклонясь мнѣ говорила, добрые люди вездѣ годны, и всякое доброе и хвалы достойное дѣло, съ радостію исполняютъ; подумайте въ какой я радости сидѣла тогда въ часовнѣ.

Я знаю любезная мать моя, что и вы всѣ псальмы наизустъ знаете, и лутчее сокровище души своей почитаете въ Библіи для тово и не надобно мнѣ показалось описывать вамъ Псаломъ: 23 которой пѣлъ отецъ мой въ часовнѣ.

Господинъ Вилліамсъ сказывалъ изрядную проповѣдь о щедротахъ и благодѣяніи, и благословлялъ богатство въ пользу души употребляемое, текстъ свой взялъ изъ книгъ Соломоновыхъ глава 11, стихъ 24 и 25, и такъ окончалъ свою предику, что ни мало не тронулъ честолюбія моего господина, которой боялся изобличенія.

Отецъ мой сидѣлъ на обыкновенномъ мѣстѣ гдѣ дьячки садятся, Милади Іонесъ тихонько послала сказать своего лакея, чтобъ онъ послѣ предики еще запѣлъ псальму.

По окончаніи службы всѣ благодарили господина Вилліамса съ похвалою, а по томъ родителя моево, всѣ служители казалось на нево съ почтеніемъ и любовію взирали.

За столомъ принуждена я со всѣми отговорками, сѣсть въ большое мѣсто, а господинъ мой сѣлъ на противу между родителя моево и господина Вилліамса и говорилъ мнѣ, дарагая Памела, вы такъ проворны, что я не напоминаю вамъ потчивать гостей моихъ, а я моихъ двухъ друзей здѣсь не забуду. Я забыла вамъ сказать, что надѣла Атласное свое платье, которымъ подарилъ меня господинъ мой, всѣ женщины хвалили меня очень въ семъ нарядѣ.

Послѣ обѣда какъ стали говорить о Псальмахъ, то господинъ мой слукавилъ не много, естли мнѣ можно осмѣлится сказать такъ: обратясь къ родителю моему сказалъ, господинъ Андревсъ послѣ обѣда предики не будетъ, такъ не худо пропѣть Псаломъ. Не изволитель выбрать ево (зная что я оный переложила въ стихи) какъ вы думаете, любезная Памела? Не можно ли пропѣть ево? Пожалуй государь мой я говорила о томъ непоминайте. Пожалуй не говори любезная Памела онъ отвѣчалъ мнѣ, воля твоя какъ ты ни изволишь только вамъ надобно такъ ево пропѣть намъ, какъ вы оный передѣлали. Родитель мой усмѣхнувшись спросилъ меня, можно ли пѣть такъ какъ вы написали? Для чево не можно отвѣчалъ онъ вмѣсто меня, толькобъ госпожа Жевкесъ не слыхала.

Разговоры ихъ поселили любопытство въ женщинахъ; Милади Іонесъ говорила что она ни для чево не хочетъ того, что мнѣ трудно, а ежели не трудно и изъ доброй воли пѣть буду, то радоватся станетъ. Я васъ прошу государыня моя, говорила ей меня къ тому не принуждать. Ей, ей я не могу тѣмъ служить вамъ. Полно дарагая Памела говорилъ господинъ мой упрямится, я знаю что вы не будите никогда тово писать, что не годится слушать. Самая правда государь мой я отвѣчала, но что пристойно бываетъ въ одно время, то въ другое негодится. Повѣрь мнѣ говорилъ онъ, что я судія правосудный, всѣ госпожи сіи исторію вашу знаютъ, а что они знаютъ, то вамъ больше дѣлаетъ чести; и когда я желаю вспоминать, то вамъ убытку не будетъ: постой я васъ труда избавлю, и въ тотъ часъ вынулъ оную Псальму изъ кармана.

Ей ей государь мой я не могу въ томъ послушать, я говорила ему, а когда вамъ угодно прочесть ее, то позвольте мнѣ вонъ вытти? Тово та я не здѣлаю онъ отвѣчалъ. Пожалуй оставте ее говорила Милади Іонесъ, мы не будемъ слушать когда ей то противно.

Изрядно любезная Памела говорилъ мнѣ господинъ мой, выбирайте любое, или пойте сами, или я читать буду, одному чему нибудь да быть должно. Ни тово ни другова отвѣчала я не желаю, а пѣть конечно не буду, изволите дѣлать, что угодно.

Вижу говорилъ господинъ мой, что мнѣ надобно читать, хотя и знаю, что не здѣлаетъ то мнѣ чести, такъ нелутчель оставить. Пожалуйте прочтите, говорила меньшая дѣвица Дарнфортъ.

Очень изрядно отвѣчалъ онъ, прежде скажу вамъ причину онаго сочиненія. Когда Памела была взята сюда и содержась подъ крѣпкимъ присмотромъ, упражнялась всегда въ писаніи своего журнала, какъ въ одинъ день просила госпожа Жевкесъ, чтобъ она ей пропѣла какую нибудь Псальму, но она будучи въ огорченіи и въ печалѣхъ отказала, а какъ скоро Жевкесъ вышла, то она выбрала Псаломъ 136, ибо пристойнѣе ее состоянію другова найти не могла, по тому, что Жевкесъ часто заставляла пѣть пѣсни, которыхъ она никогда не пѣвала, и выписавъ оной переложила въ стихи, признавая госпожу Жевкесъ хищницею своей чести. Вамъ господинъ Вилліамсъ отдавая ему читать, я думаю извѣстна сія Псальма, которая взята изъ Псальма Давыдова. На рѣкахъ Вавилонскихъ, тамо сѣдохомъ и плакахомъ, внегда помянути намъ Сёона.