Увы! коль зло мое несчастіе, которое часъ отъ часу становится хуже. О несчастная Памела! ни какой надежды тебѣ не осталось, и всѣ намѣреніи твои изчезли. Но среди самыхъ моихъ несчастій любезные родители возрадуйтесь со мною! зная, что ваша Памела ушла отъ врага такова, какова никогда не думала, и которой былъ всѣхъ тѣхъ злѣя, коихъ она боится, отъ врага говорю робости моево духа, которой бы не сумнѣнно ввергнулъ меня въ вѣчную погибель.

Нынѣ я буду продолжать мою печальную исторію. Со времени приѣзду господина Кольбранта, за мною больше смотрятъ, и для тово нѣтъ мнѣ другой забавы, какъ только писать, и думать о своей несчасной долѣ. Вчерась до самого вечера такъ была слаба, что пера въ рукахъ держать было не можно.

Тогда была полночь, какъ я положила непремѣнное намѣреніе бѣжать. Я взяла съ собою только то, что можно было положить въ карманы; а имянно, двѣ рубашки, два платка и два на голову убора, думая, что идучи пѣшкомъ нести многое съ собою тяжело будетъ, не забыла также взять съ собою и оставшіе мои деньги, которыхъ только шесть или семь шилинговъ было. И такъ приготовясь бѣжать, но куда не знала, наконецъ рѣшилась и хотя съ великимъ трудомъ, однако вылѣзла въ окошко, которое было на кровлѣ, а съ кровли кое какъ насилу могла спустится на заборъ, а съ онаго уже спустилась въ садъ, и подъ розовымъ кустомъ зарыла свои письма, о которыхъ думаю, что они и теперь тамъ. Вѣтеръ былъ тогда и стужа превеликая, но я отъ страху тово не чувствуя, бросила чепецъ и платокъ въ воду, и прямо къ воротамъ побѣжала. Вынувъ ключь, сердце мое затрепеталось, какъ будто почувствовало бѣду свою которую и увидѣла но уже поздо, ибо моя надежда со всѣмъ погибла. Злая Жевкесъ замокъ перемѣнила, и ключь не годился. Я многажды покушалась отпереть но безъ пользы, отъ чево потеряла память, упала безъ чувства на землю и лежала долго не подвижно, и какъ страхъ придалъ мнѣ смѣлость, пополѣзла я по вербѣ и достала уже перекладину рукою. Но увы! опредѣлено знать Памелѣ погибнуть: ибо новые препятствія явились, черепица, которую стѣна ограды садовой покрыта, и за которую я рукой схватилась, обвалясь упала мнѣ на голову, отъ чего я стремглавъ полетела на землю, разбивъ лѣвую ногу и у руки локоть о камень, такъ, что отъ башмаковъ каблуки полетели. Въ семъ жалкомъ состояніи лежала минутъ съ десять, а вставъ, съ нуждой могла стоять на ногахъ моихъ слабыхъ, хотя кровь текла изъ руки и изъ ноги ручьями, но со всѣмъ тѣмъ я ползла подлѣ стѣны, и щупала лѣсницу, которую я тамъ прежде видала, но ни гдѣ не могла найти, а безъ тово на стѣну взлѣсть ни какъ было не можно: ибо она была высока очень. Что теперь съ бѣдной Памелой будетъ? Сама себѣ говорила, раскаевалась въ намѣреніи не удачномъ, и съ радостіюбъ въ кабинетъ возвратилась, но было не возможно.

Боже спаси меня теперь! боюсь высказать, что мнѣ тогда отъ страха пришло въ голову злѣлать съ собою. О любезные родители! не гнѣвайтесь на меня за слабость и отчаяніе, которое привело меня къ пруду, и я хотѣла въ нево бросится чтобъ тѣмъ скорѣе окончать бѣды мои, забывъ, что злѣе тово терпѣть въ будущемъ стану, но Богъ милосердуя о душѣ моей, не допустилъ тово здѣлать, Ему будь во вѣки слава!

По счастію моему слабость моя и раны не скоро меня до пруда допустили, а между тѣмъ явилось во мнѣ разсужденіе, кое и преодолѣло мое отчаяніе, котороебъ въ своей силѣ вогнало меня прямо въ воду. Сколь много пронзенно сердце мое было, видя, что несчастіе, убѣжать напасти меня не пускаетъ, къ томужъ боялась звѣрства не милосердой моей смотрительницы: и такъ по слабости моей шла очень тихо разсуждая, что Богъ, спасая меня просвѣтилъ лучемъ познанія помраченную мою душу, и приближасъ къ пруду сѣла, разсуждая слѣдующее.

Постой здѣсь Памела, я сама себѣ говорила: прежде нежели въ воду бросатся хочешь, подумай прилѣжно о своемъ состояніи, и посмотри нѣтъ ли еще какой надежды и средства, хотя не бѣжать, но по крайней мѣрѣ укрытся грозящаго нещастія.

По томъ вымышляла все то, чтобъ могло мнѣ дать хоть малую надежду, но ни чево находила, злая Жевкесъ ни малой жалости имѣть не можетъ, а новой ее помощникъ Кольбрантъ грозитъ мнѣ бѣдой несносной, все сіе совокупно себѣ представляя видѣла, что ни какъ не возможно отвратить бѣды моей и укрытся злова гоненія ихъ. Что ждешь о горестная Памела! и чево тебѣ на свѣтѣ ожидать осталось, кромѣ, что отдатся Божію защищенію, которой неповинность твою знаетъ, и которой по милосердію своему, душу твою погубить не захочетъ.

Я думаю, что тогда самъ дьяволъ утверждалъ мои мысли, и казалось, что утопится мнѣ должно, и что мои злодѣи разкаются, увидя предпріятій своихъ бѣдственныя плоды, также думала когда они извлеченное изъ воды тѣло несчастныя Памелы на брегу лежащее увидятъ, тогда въ совѣсти своей упрекать себя будутъ, о чемъ нынѣ никогда не думаютъ что безвинно человѣка погубили. И можетъ и быть тогда скажетъ господинъ мой бѣдная и несчастная Памела утонула, которую я гналъ безчеловѣчно, я причина вѣчной ее погибели. Теперь вѣрю, что она честь и добродѣтель предпочитала жизни своей и не была лукава и пронырлива такъ, какъ я о ней думалъ, но такъ непорочна какъ всегда казалась, можетъ быть и ороситъ слезами тѣло нещастной своей служанки, которую гналъ немилосердо, можетъ быть предастъ погребенію а не отдастъ на поруганіе тѣло мое, такъ какъ обыкновенно съ такими поступаютъ, которые сами себя убиваютъ. Всѣ молодые дѣвки и мущины въ сосѣдствѣ моихъ родителей по бѣдной Памелѣ потужатъ, и думаю, что изъ нещастной жизни моей составятъ трагедію или елегію для бѣдныхъ родителей моихъ. Бѣдственные сіи мысли такъ въ меня вкоренились, что я поднявшись пошла къ пруду прямо. Куда идетъ безумная Памела! остановясь говорила сама себѣ, хотя мракъ и темноту злыхъ печалей вокругъ себя и видитъ, но по чему знать, что Богъ съ тобою хочетъ здѣлать, когда и вся помочь смертныхъ тебя оставитъ, Богъ не допуститъ низпасть тебѣ во глубину пропасти. Господинъ мой меня уже имѣлъ въ рукахъ своихъ, онъ меня отъ того избавилъ, а можетъ быть сей приѣздъ ево сюда будетъ мнѣ и полезенъ и не такъ онъ поступитъ, какъ сіи мои гонители, которые только за деньги вѣрность свою ему кажутъ, и которыхъ привычка къ злодѣяніямъ отвела имѣть жалость, видя человѣка въ печалѣхъ. Богъ можетъ смягчить сердце моево господина, буде же нѣтъ, то я и тогда могу себя лишить жизни. Можетъ быть раны и болѣзнь моя послужатъ къ моему спасенію, и не допустятъ ево осквернить мою душу, и склонятъ освободить меня на вѣки.

Къ томужъ заблужденная Памела, кто тебѣ далъ власть надъ жизнію твоею? Какое имѣешь право отнять ее, когда помѣшанный умъ твой не можетъ вздумать честно сохранить тебя? По чему знать Промыселъ Вышняго, подвергая тебя искушеніямъ и печалемъ! можешъ ли мѣру положить своево терпѣнія, и сказать доселѣ только терплю, а не далѣе, и смѣешъ ли подумать, когда печали твои умножатся, и такъ лутче умереть, нежели сносить ихъ.

Отчаяніе, говорю сама себѣ, грѣхъ тяжкій, въ которой отдавшись спасти себя уже не можно. Для чево хочешь безразсудно временные печали окончить? Погрузясь въ вѣчную погибель, когда до сѣхъ поръ будучи неповинна изгнанія терпѣла, для чево вдругъ хочешь понести грѣхъ смертный? И для чево воли Божіей хочешь сопротивлятся. Можетъ быть, Богъ видя твои грѣхи, послалъ оные печали въ наказаніе и на исправленіе твоей жизни, приводя чрезъ то къ познанію божественной воли своей и научая на Него единаго уповати, а особливо видя, что ты много на вымыслы имѣла надежды. Вотъ любезные мои родители, что я думала, имѣя всегда упованіе на помощь Божію, къ томужъ разсуждала, для чево, мнѣ отчаяніемъ моимъ сѣдину старости вашей гнать ко гробу, и что скажутъ честные люди, когда узнаютъ, что дочь ваша оставя надежду свою на Бога, погубила жизнь свою, которая была единая только при старостѣ ихъ утѣшеніе.

Напослѣдокъ по долгомъ размышленіи, пришедъ въ великой ужасъ, сама себѣ сказала, оставь ужасной берегъ безразсудная Памела, удались отъ пагубной воды скорѣе, ты слышишь, что тихой шумъ въ темнотѣ самой ночи упрекаетъ твою слабость и дерзостное намѣреніе, устрашись Творца вселенной, которой видѣлъ въ сердцѣ твоемъ предпріятіи злые, бѣги, пока есть сила! бѣги искушенія сатаны скорѣя! Богъ вразумилъ тебя познать свое заблужденіе! Не возвращайся въ слабые мысли, изъ которыхъ вытти можетъ быть не будетъ сылы! и бойся забыть справедливость сего познанія! поспѣшай прочь, и виждь Божію къ себѣ милость.